Страница 5 из 47
— В травмпункт! Или ты думал, я просто провожаю тебя до дома верхом на твоей спине?
— А, травмпункт! Знаешь, твоя нога выглядит не так уж плохо…
— Да она больше, чем задница Кардашьян! Ты что, сливаешься? — презрительно щурюсь, всматриваясь в этого принца недоделанного.
— Да у меня тысячу раз так было, обыкновенный ушиб, — отмахивается он, лезет в карман и достает ключи от дома. — Пошли, холодное приложим.
— Ты серьезно?
— Что? Ты проиграла. С тебя свидание!
— Сейчас? У тебя дома?
— Не вижу причин откладывать, — расплывается он в ехидной улыбочке. — Пошли, лисичка, обещаю использовать духовку только по назначению!
В примирительном жесте поднимает ладони вверх и кивает на дверь подъезда позади себя.
И я, дура, соглашаюсь.
Глава 4. В пещеру к злодею
Агния. Сейчас.
— Как зовут твоего соседа??? — ору в трубку подруге.
— Боже, Гусь, потише, я медитирую!
— Я сейчас приеду и отмедитирую тебя по самые помидорки! Как зовут твоего соседа?!
— Это ты с голодовки такая, да? — заботливо спрашивает эта свежеиспеченная Мата Хари. — Леша его зовут. Как прошло собеседование?
— Цензурных слов нет… — ошарашенно тяну я.
Какова вероятность, что в огромной многомиллионной столице тем самым новым соседом-лузером мог стать именно этот Казанова недоделанный? А то, что он меня не узнал?
— Не взяли, да? — скептично спрашивает подруга.
— Взяли, — рявкаю я и бросаю трубку.
Делаю пару глубоких вдохов и прислоняюсь к стеклянной витрине позади себя. Черт, черт, черт. Что за странное чувство юмора у вселенной? Что за подстава подстав?
Телефон в руках снова оживает лицом подруги. "Она не виновата" — проговариваю у себя в голове, прежде чем сделать очередной глубокий вздох и ответить.
— Приезжай в гости, — говорит она. — Влад на работу слинял, оставив меня наедине с кототираном, я боюсь, к концу этого дня в живых из нас останется только один.
— Хочешь, чтобы я помогла в убийстве?
— Скорее стала буфером между мной и этим чудовищем. Расскажешь все… — как бы невзначай кидает она.
Ага, расскажешь. Как о таком позорище вообще можно кому-то рассказать? Даже если этот кто-то и сам далеко не безгрешен?
— Сегодня никак, — отвечаю, кривясь. — Хочу ещё в пару мест заехать на собеседование.
— Ты же сказала, тебя взяли? — удивляется подруга.
— Ага, но знаешь, хочется иметь запасной вариант, — неуверенно вру ей. Ловлю свое отражение в витрине, к которой только что жалась, и понимаю: нельзя показываться подруге в таком виде. Надо ее подготовить!
— Ты уже в четвертый раз отказываешься посмотреть на мое новое жилище. Я начинаю подозревать тебя в ханжестве!
— Май, я пойду, иначе не успею. Вечером созвонимся, ок?
Подруга хочет ещё что-то вставить, но я снова обрываю звонок. Я и правда не слишком горела желанием смотреть на ее новое пристанище и вот расплата за мое… нет, не ханжество, неприятие действительности. Эгоистично не хотела получить подтверждение, что все это реально и у нее теперь новая жизнь. А ведь я бы наверняка узнала тот дом, в котором провела тот злополучный день! И избежала бы этого позорища десятиминутной давности!
Он. Меня. Не. Узнал.
Каким же надо быть… Конем!
Нет, я решительно не смогу здесь работать. На него! Уму непостижимо! Никакая зарплата в целых… уф, даже дрожь по телу от названных мне цифр, — не заставит меня работать на этого удода.
Делаю очередной глубокий-глубокий вдох, приглаживаю белобрысые космы дрожащей рукой и собираю всю волю в кулак. У меня и правда есть ещё одно предложение о работе. Вчера позвонили и пригласили на собеседование в одну из контор, где я оставляла свою анкету, особо ни на что не надеясь. Так что я беру себя в руки, перекручиваю вечно убегающую куда-то юбку и бодро шагаю к метро.
Во что бы то ни стало, мне нужна другая работа.
Домой я возвращаюсь поздно вечером, отпахав полноценный рабочий день на "стажировке" в магазине косметики. Свой первый и последний рабочий день! Ибо в конце шестичасовой смены мне с милой улыбкой сообщили, что я не клиентоориентирована и не мотивирована на результат, чтобы это не значило. Я бы и сама послала их с высокой ёлки, потому что проводить рабочий день в двенадцать часов на ногах, без возможности даже облокотиться на стену… они о гуманизме слышали вообще?
Короче, мы не поладили и, конечно, мне НЕ заплатили.
Уставшая, как черт, который весь день таскал уголь на своем хребту, поворачиваю ключ в дверном замке только с одной мыслью: пусть дома будет горячая вода. Пожалуйста, Господи, мне нужна ванна после пережитого арома-ада.
— Ты что натворила?! — доносится знакомое визжание, едва я переступаю порог своей квартиры. — О, нет! Нет-нет-нет! — прыгает вокруг меня Майя.
Надо было отобрать у нее ключи!
— О, да! — устало тяну я.
— Гуся, блин! Как ты могла! У нас же пакт!
Майя смотрит на мои волосы почти с суеверным ужасом. Закатывает глаза и издает ужасные рычащие звуки. Злится.
— А что мне оставалось, Май? — сажусь на обшарпанную табуретку прямо в коридоре, освещенном лишь тусклой лампочкой под потолком. — Везде дурацкие дресс-коды и нетерпимость к неформалам! Ты бы видела эти взгляды, когда я появлялась в драных джинсах, с синими волосами и пирсингом в ушах. Словно я не человек вообще, они даже мою анкету брали за уголок, как что-то заразное!
Наверное, мое лицо сейчас отражает всю мировую скорбь, потому что с воинственного настроя подруга тут же переключается на сочувствующий.
Май плюхается на пол возле моих ног и обнимает меня. Просто и без слов.
Плотину вот-вот прорвет, а я себе обещала, что никаких Ниагарских водопадов в моей жизни больше не будет, так что просто устало прикрываю глаза.
— Маскарад сработал? — шепчет она на ухо.
— Видимо да, — даже больше, чем она предполагает.
— Хорошо, — кивает Майя, отстраняясь. — Я смогу смириться с твоим видом. Не сегодня, конечно, — скептично оглядывает она мою запакованную в унылое шматье тушку. — И не так, чтоб с восторгом… Блонд? Серьезно?
— Что? Ты всегда говорила, что в роли Мэрилин я убедительна!
— Еще я согласилась крутить роман с женатым человеком за деньги! Все еще считаешь, что ко мне надо прислушиваться? — фыркает она.
— Все так плохо? — невольно заправляю осветленные пряди за ухо.
— Ну, не так, чтоб очень… Но выглядишь уныло. Прости. Если я тебе не скажу — никто не скажет!
— Иногда я ненавижу эту твою прямолинейность! — закатываю глаза и встаю со стула.
— Ну, уныло это даже хорошо. Подходит для работы. Наверное, — пытается спасти положение подруга, следуя за мной в комнату.
— А, забей. Постригусь налысо, уйду в буддизм, буду ходить в длинной рясе по трассе и питаться, чем Будда пошлет.
— Не слишком ли радикально? — смеётся она. — К тому же тебя взяли, разве нет? Конец итальянской диете, ю-ху!
— Я, наверное, откажусь, — отрезвляю ее оптимистичный настрой.
— Чего? — снова орет Майя. — Я тебе откажусь! Я ради тебя ягодицы рвала! То есть… Не в том смысле, конечно. Но блин, Гусь, я даже Влада заставила перед кудрявым извиняться, лишь бы он тебе шанс дал.
— А, ну тогда понятно, почему меня с такой охотой на такое тёплое местечко взяли, — печально осознаю я. — Но я всё равно не пойду, Май.
— В смысле??? — не унимает своего повышенного тона.
Блин, да как же ей объяснить! Не признаваться же, что я на те же грабли, в который раз…
— Просто не для меня эта работа, понимаешь?
— Нет, не понимаю. Тебе жрать нечего и за квартиру платить. Где твоя рациональность, Гусь?
Очевидно там же, где гордость. Потому что, наслушавшись гневных речей подруги и миллион раз прокрутив в голове, как это будет, на следующий день я несу свое тело прямо в пещеру к злодею. Ровно к восьми тридцати.