Страница 52 из 56
Боже, он же не сдается. Как еще ему доходчиво объяснить…
– Кир, спасибо, конечно, но я сладкое не люблю.
И смотрю так многозначительно. Допетрит, нет?
– Я просто хотел поднять тебе настроение. Не хочешь – не ешь, – говорит, как с умственно отсталой, касается плеча и разворачивается на выход.
Я сверлю его спину непонимающим взглядом. Он еще больший тугодум, чем Даня! Искренне не понимаю, как такие умные мужики такими глупыми оказываются. Ну что в моих словах не ясно? Не надо за мной ухаживать, мы и по росту несовместимы и по пристрастиям в еде! И вообще-то я уже занята. Его другом, на минуточку. Или у пацанов не принято делится друг с другом такими вещами?
Перевожу взгляд на дурацкий маффин и шумно вздыхаю.
В принципе, кекс не виноват, что его купил мне чудаковатый зануда. И я, и правда, не фанат сахара, но сегодняшний день хочется сделать слаще.
Остаток обеда я провожу за неистовым залипанием в соцсетях в своем кабинете, листаю ленту новостей и щедро отсыпаю лайки всем подряд. Дина, как мышка, тихо шуршит за рабочим столом, так никуда и не уходя. Странная она все-таки. Не воздухом же питается?
– Дин, а ты что заканчивала? – спрашиваю, устав пялится на часы над ее головой и ждать хоть от кого-то весточки.
– Экономический, – испуганно выглядывает из-за монитора.
– А специальность?
– Эм… маркетинг, – отвечает с заминкой.
И я, конечно, не гуру анализа, но даже мне кажется ее тон подозрительным. Надо уже расставить все точки над i. Хотя бы с ней.
– Ты же знакомая Лидии Сергеевны, да?
Дина испуганно расширяет глазки и отрицательно, хоть и совсем неуверенно, машет головой. Да точно, знакомая.
– Да ничего страшного, я тоже через нее сюда устроилась, – по-королевски машу рукой, словно отпуская ей этот грех. Откидываюсь на спинке стула и тщательнее всматриваюсь в открытое, почти детское лицо.
– Так какая у тебя на самом деле специальность?
– Юриспруденция, – отвечает смущенно.
Ясно. Понятно.
– А сюда каким ветром?
– Перспективно, – заливается краской.
Вот и раскрыта тайна мадридского двора. Даже странно, что все оказалось так прозаично, как я и предполагала. Засланный казачок.
– Не хочу тебя разочаровывать, – подаюсь вперед и понижаю голос, словно делюсь тайной. – Но я не собираюсь в декрет. Я вообще не беременна, ума не приложу, кто пустил этот скудоумный слух.
Хотя, конечно, точно знаю кто.
Лицо Дины выдает все ее живые эмоции: от непонимания до неприятия. Она еще шире распахивает глаза и даже приоткрывает рот, возможно, силясь что-то сказать, но тут в кабинет влетает Сонька. Взбудораженная и раскрасневшаяся.
– Пошли, быстро, – кидает мне от двери. – И сумку хватай!
И вылетает так же скоро, как влетела.
Я беру сумку и иду за подругой, оставляя Дину додумывать самостоятельно, а в идеале – побежать к Лидочке Сергеевне и донести на меня. Одной проблемой станет меньше, честное слово.
– Ты чего? – перехватываю Соньку у лифтов. – Что случилось?
– В магазин едем. Купальник надо купить! – радостно подпрыгивает на месте подруга.
Видать, крыша знатно потекла от гормонов. Какой купальник посреди рабочего дня?
– Эм… рабочий день, Сонь… – аккуратно торможу ее.
– Да плевать, – взмахивает рукой. – Я отпросилась и тебя отпросила.
– У кого?
– У Тарелкина.
Звучит сигнал о прибытия лифта, двери открываются, и мы входим в кабину.
– А купальник тебе зачем? – минуя три тысячи вопросов о том как и почему, интересуюсь.
– Потому что в мой старый сиськи не влезают!
– Так ты взяла путевку? – доходит до меня, наконец.
– Ага. Завтра ночью вылетаю.
– Класс. На сколько едешь?
– На десять дней.
– А куда?
– А это – большой-большой секрет для маленькой такой компании, – весело смеется подруга, напевая.
Еще с утра она была выжатой досуха, а теперь полна сил. Гормоны – какая-то совершенно удивительная и неподдающаяся логике вещь. Или произошло что-то настолько сверхъестественное, что так подняло градус ее настроения.
– Расскажешь? – кидаю на нее многозначительный взгляд.
– Не-а, – широко улыбается она. – Позже. Сначала купальник, – берет меня под руку и вытаскивает из лифта.
Остаток рабочего дня мы бессовестно тратим на шопинг. Несмотря на разрывающийся в руках у Соньки телефон, она сохраняет позитивный настрой до самого вечера. Меня немного терзает, что я исчезла с рабочего места, оставив Дину разбираться с делами и моими откровениями. Но раз уж всё согласовано с генеральным, я глушу чувство вины новыми джинсами-трубами.
А вечером, устраивая сборы Сонькиного чемодана под бокал вина в моем единоличном исполнении, совсем расслабляюсь. Завтра всего полдня поработать, потом корпоратив, а потом выходные. Идеально. Проведу их, пожалуй, в постели. Она как раз будет пустовать в отсутствии подруги, а значит, можно пригласить кое-кого со мной ее разделить.
Я набираю номер Дани, слушаю десяток длинных гудков, а затем электронный бабский голос. Опять не берет. Куда же пропал?
Набираю ему сообщение с недвусмысленным предложение на завтра и откладываю телефон. Он перезвонит, обязательно перезвонит.
Глава 40. Квантовые дыры в быту
Он не перезвонил.
Я просыпаюсь с легкой головной болью и в сильном раздражении. Сразу берусь за телефон и что обнаруживаю?
Ничего.
Он не звонил. Не писал. И вообще… даже не прочел мое прекрасное пошлое предложение.
Сильно не в духе плетусь на кухню и наливаю себе традиционный стакан воды. Следом заходит раскрасневшаяся после душа и какого-то черта веселая Сонька. Видимо, сегодня ее желудок не пытался покончить с собой над фаянсовым другом. Прогресс.
– Пойдешь на пробежку? – спрашивает, ставя турку с кофе на плиту.
– Ага, хочешь со мной?
– Боже упаси. Сегодня первое не тошнотное утро за много дней. Отпраздную это кофе и такси до метро.
– Автобус не впечатлил?
– Чтоб он сгорел в этом своем депо, – чертыхается, поджигая конфорку.
Я бы послала его туда же – в ад для автобусов, но ездить каждый день на такси – непозволительная роскошь.
– Ладно, я тогда пошла, – направляюсь в комнату переодеться.
Даже шаги выходят какие-то раздраженные.
– Если вложишься в полчаса – можешь со мной поехать, – кричит из кухни Сонька.
– Не вложусь, – бурчу сама себе под нос.
Чтобы не наломать дров в этом своем пмсном состоянии, надо как следует выбегаться. Чтобы всю дурь и негатив перевести в болящие мышцы.
Когда возвращаюсь с пробежки, Соньки, ожидаемо, уже нет. Раздраженно принимаю душ, раздраженно переодеваюсь, раздраженно крашусь. Карандаш для глаз выпадает из рук и измазывает коричневым белую блузку. И приходится переодеваться еще раз. Уже в бешенстве. Пробежка явно не помогла.
Надо ли удивляться, что на нужный автобус я опаздываю. А значит, опаздываю и на работу. Благо, меня никто не сторожит у входа, и я спокойно пробираюсь к кабинету. Но он оказывается запертым. Дина не пришла еще?
Иду в приемную за ключом, стараясь казаться ниндзя и ползти по стеночке. Не хочется нарываться на замечание, когда мне и так сделали послабление в виде десяти минут по утрам. Но это, конечно, все ровно до того, как все узнают, что я в декрет не собираюсь.
Может, уже знают?
Не зря же Дины с утра нет.
– У тебя один глаз не докрашен, – встречает меня Сонька.
– Да блин. У тебя зеркало есть?
– Ага, – роется в сумке и достает маленькое зеркальце.
– А тушь? – слезно прошу, вглядываясь в свое отражение. Один глаз густо подведен карандашом, а второй – нет. И оба не накрашены тушью. Потому что испортивший блузку карандаш выбесил, а потом я забыла докраситься. Так и валяется где-то на полу.
– И карандаш, на твое счастье, – достает из сумки целую косметичку и плюхает на столешницу.
– В кабинете накрашусь, принесу тебе. И так опоздала, не хочу светиться. Даня на работе, не знаешь?