Страница 25 из 56
– Можешь вставать, – раздается сверху.
Я медленно открываю не залепленный лошадиной слюной глаз и смотрю на возвышающегося надо мной Даню. Он наклоняется, подцепляет мои намертво сжатые пальцы и тянет вверх.
Я поддаюсь.
И самой не очень хочется лежать в зоне риска.
– Заведем их в стойла, расседлаем и в дом. На сегодня всё.
Я бы и рада возразить, но руки трясутся и голос, боюсь, тоже подведет. Поэтому киваю.
Даня быстро справляется со съемом седла и оголовья, поглаживает Бонапарта по шее и запирает в стойле. Тот, еще недавно возведенный мной в статус дружища, а парой минут назад разжалованный, сразу же принимается пить. Погружает морду в бочку по самые глаза и накачивается водой. С ума сойти, ему же дышать даже нечем!
Пока я увлеченно наблюдаю за чудо-конем, Даня рассёдлывает свою лошадь и, прощально огладив, направляется ко мне.
– Ты не можешь без приключений, да? – как-то даже с претензией кидает мне.
– Почему это?
– С тобой невозможно расслабиться.
– Вот уж неправда! – возмущаюсь, идя за ним на выход. – Со мной очень даже можно…
– Ой, вы уже всё? А я как раз шла, – перед нами вырастает Рина и эмоционально заламывает руки. – Там Алена, – машет она рукой в сторону дома. – Твой телефон звонил, – обращается уже конкретно ко мне.
– Ага, спасибо, – киваю, не совсем понимая, какой реакции она от меня ждет. Помчаться и бежать что ли? Она бежала?
– Алена… – снова начинает говорить она. – Ответила. Там, кажется, твои родители.
Вот черт!
Глава 21. Смерть предателям!
Я влетаю в дом, перепутав двери, и почему-то оказываюсь в кладовой. В живот ударяет ручка газонокосилки, и я болезненно охаю. Делаю шаг назад и получаю по голове какой-то деревяшкой. Да черт возьми!
Кручусь на месте, ища с̶в̶е̶т̶ выход, когда мой локоть обвивают сильные пальцы и вырывают меня из царства тьмы и травмоопасных предметов.
– Это пристройка, – устало выдыхает на ухо Даня.
Но мы же шли с другой стороны, как я могла догадаться! Дверь как дверь. Надо было, конечно, подождать Даню, а не прыгать с через кочки, чтобы быстрее добраться до Алены и моего телефона. Но дело не терпит отлагательств!
– Нормально всё? – всматривается в мое лицо рыцарь в блестящих доспехах.
– Да, немного повздорила со шваброй, а так – ок.
– Там нет швабр.
– Ну, значит с лопатой, или…
Даня заглядывает внутрь и, резко изменившись в лице, выдает:
– Там только коса. Господи, – тяжело вздыхает явно уставший от приключений. – Ты же могла остаться без головы.
– Шикарное было бы представление, – нервно улыбаюсь я, растирая ладонью неприятный озноб на шее. Без головы это мне не нравится, это я не хочу.
– Пожалуйста, сделай одолжение, никуда не отходи от меня.
– Вечно? – вырывается из меня уже с настоящей улыбкой.
– На этих выходных. Не хочу быть замешанным в какой-нибудь несчастный случай.
Вот уж герой воплоти.
Ну рядом, так рядом. Делаю широкий шаг к Дане и обхватываю его руку. И почему снова этот изумленный взгляд?
– Были бы наручники – пристегнулась, – шучу я, сжимая его ладонь крепче.
Он тушуется, не зная, как реагировать, поэтому я просто тяну его идти за собой.
– Как думаешь, Алена много успела наболтать моей семейке?
– Боюсь, чересчур.
– Черт. Твоя сестра всегда такая… эм, непосредственная? – пытаюсь подобрать такое слово, чтоб и не обидеть, и выразить свое негодование.
Просто хватать чужие, забытые на подлокотнике дивана телефоны – чересчур даже для меня! А как же такт? Защита личных данных? Воспитание, мать её за ногу?!
– Хотел бы сказать, что нет, но да. Прости за нее. Надеюсь, она не сболтнет лишнего.
Я кидаю не него скептический взгляд через плечо, как бы выражая свое неверие. Он что, никогда не слышал фразу «пьяная женщина языку не хозяйка»? Или там про другой орган что-то было?
– Я с ней поговорю, – уверенно сжимает мою ладонь Даня, когда мы огибаем дом и находим нужную дверь.
Я благодарно киваю, но… Толку, если она уже наворотила дел? А то, что наворотила, я понимаю по громкому смеху девушки, слышному даже в прихожей, и раздающемуся из динамиков телефона голосу в ответ. Они на громкой связи, мамочки!
– А вот и сладкая парочка! – звонко выдает пьяная, пьяная Алена, вскакивая с дивана и жестом уступая нам место. Напротив сидит отец Дани. Господи, только не говорите, что он тоже участвовал в разговоре!
Я с ужасом кидаю взгляд на низкий кофейный столик, в центре которого лежит злополучный мобильник и на склонившегося над ним Сергея. Александровича. В происходящее не верится. Вот вообще. Но реальность больно бьет под дых голосом мамы.
– Дочь, ты там? – почему-то очень радостно восклицает она из динамиков.
– Да, мам, привет! – хрипло выходит из меня, мешком осевшей на диван.
– Какая же ты тихушница у нас! – смеется. Смеется? Реально? Моя мама?
– Эм. Мам, давай я…
Перезвоню, я хотела сказать "перезвоню", но она перебивает меня очень эмоциональным щебетанием:
– Теперь понятно, почему так откладывала медкомиссию! Ладно, я сейчас сама позвоню Ольге Николаевне, она тебя запишет. Обсудим завтра. Вы же с Даней приедете? Я уже отправила бабушку за гусем.
Так вот, как выглядит паническая атака. Потные ладони, бьющееся в горле и голове сердцебиение, нехватка кислорода. Надо это прекратить. Сейчас же. Немедленно. Но язык какого-то черта превратился в кашеобразную субстанцию и отказывается ворочаться. Я ощущаю опустившуюся на плечо ладонь и вздрагиваю. Даня. Оплот уверенности. Но даже он сейчас с плескающимся страхом на дне карих глаз.
По-мо-ги-те.
– … сейчас Эле позвоню, – продолжает мама, игнорируя тишину с моей стороны. – Вы на машине будете? Может, захватите ее по дороге?
– Я… не знаю, – голосом Джигурды с гнойной ангиной выдаю я. Ищу поддержку в лице Дани, он бледен, как полотно. Никакой помощи. – Даня не может! – приходит мне гениальная идея. – Мы завтра никак! – взвинчено визжу я. – Работа!
– Работа подождет, – вмешивается Сергей Александрович, вновь склоняясь над телефоном. – Они будут, Тома.
Мама уже Тома? Господи, спаси и сохрани.
– Работа подождет, да, сын?
– Конечно подождет! На полденечка к нам заскачут познакомиться и свободны! – продолжает напирать мама.
Я стираю пот со лба и протираю сзади шею от налипших волос. По комнате буквально расплывается запах моего стресса. Мне бы в душ и пару таблеточек, чтобы забыться. Выхода нет, нужно сказать правду, пока бабушка не скрутила соседского гуся, а мама подняла на уши всех знакомых врачей. Неужели и о моем «интересном» положении успели выболтать? Я кидаю очередной взгляд на Данила и как бы прошу у него взглядом прошения. Поигрались и хорош. Прости, но позволить зайти этому так далеко я не могу.
Просто не могу!
– Мы приедем, – неожиданно подает голос человек-скала.
Чего???
– Нет, мам, послушай, – вклиниваюсь я, еще цепляясь за шанс все разрулить без потерь.
– А это Даня? Приятно познакомиться! Возьмите теплую одежду, у нас тут ветра со всех сторон. И захватите Элю, пожалуйста, я напишу чуть позже Лизе, где и во сколько, – тараторит мама, словно и не слышала меня.
Впервые ее такой взволнованной слышу. Боже. Мне натурально плохо. Физически. Зря комиссию не спешила пройти, теперь мне один путь – в комнату с мягкими стенами с нервным срывом.
– Тома, приятно было познакомиться, – низко лебезит отец Дани. – До следующих выходных тогда! Я сейчас скину свой номер.
– Да, Сереж, жду.
О, боги.
В трубке раздается тихий треск и умный гаджет завершает разговор автоматически, когда мама кладет трубку.
– До следующих выходных? – продолжаю болеть ангиной.
– Да, мы договорились встретиться семьями, раз уж вы такие неторопливые, – глава семейства откидывается на спинку дивана и с довольной улыбкой смотрит на сына. Я даже смотреть не хочу на предателя. Укокошить – да. Смотреть – нет.