Страница 21 из 56
Но он находит меня сам.
– Раздевайся, быстрее! – сходу бросает Даня, не давая мне и слова сказать. Прикрывает дверь и тяжело дышит, словно бежал.
– Что, прости? – я невольно делаю шаг назад, сжимая пальцами подол свободного платья.
Он застал меня врасплох. Снова. Редкий кадр.
– Так нужно, – шагает за мной, стягивая с себя свитер. Я слегка зависаю на появившихся кубиках и широких плечах, и пропускаю момент, когда он ныряет мне за спину и тянется к застежке на платье.
– Нет-нет-нет, подожди, – пытаюсь уйти от его рук. Нельзя, нельзя, нельзя. Мы же собирались поговорить. Я собиралась!
– Лиза, у нас сделка!
– Об обнаженке и речи не было! – верчусь в его руках, все пытаясь выбраться. Но он ужасно сильный для офисного технаря. И цепкий. А еще настойчивый!
– Лиза! – рычит мне на ухо, посылая мурашки по плечам.
Нехороший человек, ну что творит, а? Кручусь на месте, пока не оказываюсь к нему лицом к лицу. Из коридора слышатся шаги, затем звук поворота дверной ручки.
– Поздно, – шепчет Даня.
Секунда и его горячие руки ныряют под подол моего платья, а жесткие губы накрывают мои. А вот и первый фиктивный поцелуй. Очень, очень, очень... настоящий!
Глава 17. Жертва зеленых игуан
Даня
Горячая ладонь скользит по моим плечам, молчаливо поддерживая нашу легенду. Лиза хороша. Очень старательная.
И умеет импровизировать.
Я смотрю на приближающуюся Рину, и в груди ворочается неприятное чувство. Мы не виделись сколько? Год? Полтора? С момента, как я застукал ее в объятиях папаши, едва мы расстались. Не сказать, что взаимные чувства были сильными, а расставание эмоциональным. Мы просто пробовали, особо ни на что не надеясь, и не сильно расстроились, когда поняли, что не стыкуется. Но факт предательства за спиной – он возвел эмоции в квадрат.
Сделал ее особенной, несмотря на отсутствие глубоких чувств. Просто потому, что мы теперь навсегда связаны.
– Познакомить тебя с Бонапартом? – предлагает Лизе.
Та шустро спрыгивает с забора, на который успела забраться в попытке познакомиться с лошадьми поближе и с энтузиазмом соглашается. Я чувствую себя некомфортно. Нам было не о чем разговаривать, когда мы были вместе, теперь и подавно. Зачем она пытается сломить между нами стену? Я не прощу предательства, на что бы отец не надеялся.
На горизонте появляется Аленка и активно машет рукой, привлекая мое внимание.
– Я сейчас приду, – отталкиваюсь от забора и шагаю мимо застывшей Рины.
Она явно напряжена. «Хоть что-то» – усмехаюсь про себя.
Иду в направлении покачивающейся посреди лужайки заднего двора сестры.
– И кого ты пытаешься обмануть? – Аленка прищуривается, пытаясь одарить меня скептическим взглядом, но выходит это скорее карикатурно, чем обличающе.
Не потому, что из нее плохой выпытыватель тайн, в этом ей как раз нет равных. Просто после четырех насчитанных мной мохито, равновесие ее подводит, и она угрожающе кренится, пытаясь сохранить баланс на высоченных босоножках. И кто так обувается загород?
– Подробнее, пожалуйста, – усмехаюсь я, складывая руки на груди.
– Господи, да никакая она тебе не девушка! – угрожающе громко шипит она.
Я оглядываюсь назад, проверяя достаточную удаленность от двух заинтересованных ушей. Все нормально, Лиза с Риной по-прежнему трепятся о лошадках. Какая неожиданная идиллия. Хотя примерно на это я и рассчитывал, оставляя их наедине, Лиза заговорит любого. И отлично входит в роль.
Ладонь до сих пор жжет от ее цепких пальчиков.
На всякий случай хватаю сестру за локоть и увожу за угол, минимизируя риски быть услышанными.
– Что ты несешь, – закатываю глаза. – Я тебя прошу, снизь скорость, – забираю из рук Алены очередную порцию возлияний. – Иначе через час будешь валяться под тем кустом. Снова.
Киваю на разросшуюся тую у забора.
– Э, не было такого, – возмущается она.
– Выпускной, – напоминаю я.
– А. Ничего не помню. Хо-ро-оший был вечер.
– Да, ты тогда, кажется, твердо решила, что со дня на день тебя завербует ФСБ.
– В свое оправдание: Николай Георгиевич произнес очень странную выпускную речь! – высокопарно взмахивает пальцем моя сумасбродная сестра. – А потом все пытался зажать меня в темном углу.
– К тебе клеился завуч? – удивленно вскидываю брови. Этими подробностями она не делилась. Знал бы, наведался в школу с объяснительно прикладной миссией. Извращенец старый.
– Фу. Ему же лет шестьдесят. Он точно хотел меня завербовать, – убежденно мелет Алена.
Господи, мозги в этой семье достались только мне.
– Но ты меня не отвлечешь, паршивец! Я трезва, как стеклышко. Что за шоу ты устроил для папочки?
– Понятия не имею, о чем ты, – твердо стою на своем.
Аленка хоть и не блещет жизненной мудростью, аналитические способности – общий Филатовский ген – на ней не отдохнул. Я быстро соображаю, где мог проколоться и, не найдя видимых улик, сохраняю бесстрастное лицо.
Плечи еще хранят тепло проворных ладошек, вызывая приятное покалывание на затылке.
– Серьезно? – очередной хитрый прищур. – У бедной девчонки чуть глаза из орбит не вылезли, когда ты ее папе представлял и живот наглаживал!
– Просто мы изначально не планировали посвящать вас во все новости, – пожимаю плечами, держа уверенную позицию в своем вранье. Просто если сознаться – она тут же всем раструбит. Трепло.
А я еще не получил удовольствие в полной мере от лиц папаши и Рины.
– Ага, как же. Она чуть не подавилась на слове «невеста».
– Потому что мы не собираемся связывать себя пережитком прошлого в виде штампа, – отмахиваюсь как само собой разумеющееся.
Аленка выдавливает между зубов что-то вроде «козлина», но точно разобрать сложно.
– А что на счет того, что она не в курсе вашей предыстории с новой мамочкой? – смакуя каждое слово, произносит она.
Язва мелкая.
– Ничего. Я просто не стал посвящать ее в эту старую историю.
– Ой ли, – качает она головой. – Старая?
– Конечно.
– Об-ман-щик, – выговаривает по слогам, тыча в меня пальчиком. – Я все про тебя знаю. И вижу насквозь. Лиза такая же тебе девушка, как я – артистка цирка дю Солей. Никакая!
– Она так тебе не понравилась? – иду в обход ее неуемной версии и увожу с опасной тропы.
Черт, если она раскусила нас с ходу, отцу тоже не составит труда. Филатовский аналитический склад ума не дремлет даже под гормонами и горячим желанием примирения. И тогда я буду выглядеть жалко. А жалость – совсем не то, что задумывалось по плану.
– Она прелесть! – восклицает Аленка. – Оч крутая. Поэтому и не понятно, что ей делать с тобой.
– Ну спасибо.
– Серьезно. Ты вообще не из ее лиги. Что бы могло ее с тобой свести?
– Любовь с первого взгляда, – хмыкаю я.
– И глубокого шпагата, да-да, – задумчиво дует губы сестрица. – А! – неожиданно распахивает рот в изумлении. – Она эскортница! Ты ей заплатил!
Ее догадка, как пуля, прострелившая плечо навылет. Как она это делает, черт возьми? Неприятное слово на «э» обжигает неправильностью и у меня возникает иррациональное желание защищаться и защищать. Надеюсь, свои идиотские выводы Аленка не озвучит получательнице, Лиза точно не заслужила такого.
– Еще одно такое слово и я очень разозлюсь. Ясно? – получается даже чересчур гневно. Так, что Аленка отшатывается.
– Вау. Какая страсть, – усмехается зараза. – Но я все равно не верю.
– Какое разочарование, – в тон ей говорю я.
– Даже если вы засосетесь у меня на глазах, – передразнивает она.
– Фу, извращенка.
Из дома доносятся голоса, в которых я смутно узнаю поставленный голос своей напарницы на эти выходные и отца. Обрабатывает очередную девушку сына? Я свожу брови и прислушиваюсь. Голоса быстро смолкают. Разошлись? Двинулись дальше?
Выглядываю из нашего с сестрой укрытия и кидаю взгляд на горизонт, где оставлял Лизу в надежной болтательной компании. Одинокий маленький силуэт дает подтверждение: не показалось. Лиза в доме.