Страница 14 из 56
А поскольку я та еще тактильная дрянь, я прижимаюсь к нему чуть более плотно, чем того позволяют обстоятельства и свидетели. Но он не отшатывается, и я принимаю это за счастливый знак.
Очень, очень счастливый знак.
И все-таки.
Телесный контакт – это вышка. Верх эмоционального удовольствия, низ ступени эволюции. Потому что напрочь выбивает из головы все рациональные мысли, оставляя только пошлые картинки, навеянные третьесортным кино. И я настолько изголодалась по теплу чьего бы то ни было тела, что не прочь сейчас оказаться на месте той дуры, что вечно блеяла, как овца, пожевывая губу, и быть прижатой к стенке лифта сильным, накачанным, сводящим с ума от одного взгляда…
Мои фантазии прерывает едва слышный сигнал лифта о прибытии на нужный этаж. Дверцы распахиваются перед лицом, заставляя прервать сказочные размышления и контакт с мужчиной. И шагать.
Плечу тут же становится холодно, а ладонь непроизвольно сжимается в кулак, желая быть сейчас в чьей-то руке. Жадная, жадная до прикосновений женщина. Интересно, Даня сильно шарахнется, если я вцеплюсь в него как крабик клешней? Мы же, в конце концов, на полпути к фиктивным отношениям и сейчас идем на переговоры. Переговоры же скрепляют рукопожатием? А, как говорится, от рукопожатия до хождения за ручку – один шаг!
Кидаю едва заметный взгляд на монументального мужчину, шагающего рядом, и понимаю: шарахнется, еще как. Нужно подготовить почву. Нельзя вот так нападать с бухты-барахты.
Мы приближаемся к знаменательной кафешке на втором этаж нашего бизнес-центра. Данил галантно распахивает передо мной дверь, отчего мое сердечко подтаивает еще на пару сантиметров, и пропускает вперед. Мы занимаем самый что ни на есть удаленный столик из возможных, почти у туалетов, за кадкой с раскидным цветком. Уединение – наше все.
– Тебе взять что-нибудь? – помогая отодвинуть стул, интересуется Даня.
– Я сама, – возражаю и тут же кляну себя. Потому что вот эта вот самостоятельность во всем меня уже однажды до добра не довела. Ну что мне стоит уступить и дать ему почувствовать себя мужчиной? Поухаживать за мной? – Хотя да, возьми. Есть не хочу, кофе. И булочку какую-нибудь, – тараторю, пытаясь исправит положение и перевести нашу странную встречу в режим почти настоящего свидания.
Усаживаюсь, устраивая едва вмещающиеся ноги под столом, перекидываю волосы через плечо и кидаю на возвышающегося надо мной парня благодарный взгляд. Данил хмурится. Ну что? Я же не бефстроганов с пюре заказала – самый шик местной кафешки!
– Кофе вредно. Чай будешь?
Господи, он еще и из этих, повернутых на всю голову ЗОЖников. С каких пор кофе – это черный яд? Разве это не спасительная амброзия, помогающая не сойти с ума от недосыпа и людей?
Секунду размышляю, не вступить ли в полемику на счет кофейно-чайных преимуществ, но вовремя себя останавливаю. Показывать характер рановато, еще откажется от идеи повезти меня к лошадкам. Чай так чай. И просто киваю.
Красивый айтишник уходит к кассам, я откидываюсь на стуле и достаю телефон. Я тут набросала список вопросов. Надо бы пройтись глазами, чтобы ничего не забыть. За дурацким цветком ничего не видно, я бы вот, например, с бо́льшим удовольствием рассмотрела высокую хорошо сложенную на ПП мужскую фигуру, чем пялилась в телефон. Зато тут отлично виден вход, можно контролировать свидетелей нашего тет-а-тет.
Даня возвращается быстро. Я даже не успела до конца решить, где устроить свои ноги, чтобы дать ему сесть. Возвращается с подносом. Ставит перед нами два стаканчика с кипятком, кидает сахар и пакетик Гринфилда, следом ставит тарелку с фруктовым салатом.
Я не поняла, а где мой заслуженный пирожок?
Кидаю на парня напротив вопросительный взгляд, он на него отвечает коротко и емко:
– Полезно.
Ну твою ж налево. Что за тиран продуктовый!
– Ты витамины пьешь? – всматриваясь в мое лицо, садится на стул напротив. Его длинные ноги задевают мои и мы пару секунд пытаемся поделить пространство под столом.
Господи, если мы поженимся, придется выбирать мебель для великанов домой.
– Только железо, – зачем-то сообщаю ему, отвеченная кратковременной войной за подстольное место. И только потом понимаю, что вопрос максимально странный. Я что, похожа на ту, которой нужны витаминки, чтобы не слететь с катушек? Это все из-за утреннего инцидента в его кабинете, да? Или он втихаря подрабатывает коучем по здоровому образу жизни и первым делом диагностирует окружающих на предмет принадлежности к своей секте?
Только этого не хватало. А ты был так близок к идеалу, Килиманджаро.
– Так, давай сразу договоримся на берегу, влезать в мой образ жизни не надо, – наклоняюсь чуть вперед и многозначительно стреляю в него глазами.
– Хорошо, – просто пожимает он плечами. – Тогда обсудим… – разрывает пакетик чая и кидает в мою кружку.
Джентльмен на максималках.
– Да, обсудим.
Я так впиваюсь взглядом в этот тонущий в моем стакане пакетик, что кажется, чувствую напряжение каждой мышцы на лице. Я категорически не привыкла, чтобы за мной ухаживали. Он же это делает сейчас, да? В своей странноватой манере?
– Сначала я хочу знать точный адрес, куда мы поедем, – собираюсь с мыслями и спрашиваю первое из своего списка.
– Логично, – согласно кивает Даня, занятый собственной кружкой.
– И я отправлю его подруге, чтобы она знала, где я, – прибавляю весомом.
– Правильно, – снова кивает.
Непробиваемый человек, ни одна мышца на лице не дернулась. А я отслеживаю, выискивая малейший намек на нечистые помыслы, не совсем же дурочка, ослепленная желаниями.
– И я хочу знать причину. Зачем я тебе?
Килиманджаро замирает с поднесенным ко рту стаканчиком и нервно сглатывает. Его взгляд стреляет в меня непонятными эмоциями, а брови сердито сходятся на переносице. И вот это, черт возьми, уже звоночек!
– Стечение обстоятельств, слишком наседающие родственники, – отставляя свой чай, туманно объясняет Данил.
Но я понимаю. Кажется.
– Очень хотят тебя женить?
– Просто мечтают, – с кривой ухмылкой подтверждает парень напротив.
– И поэтому ты решил… привести меня?
– Ты подходишь.
– По каким критериям? – едва сдерживая рвущуюся улыбку, интересуюсь я.
Даня берет театральную паузу и магнитит меня взглядом. Долгим, изучающим. Наклоняет голову чуть в бок и скользит от глаз по траектории вниз, словно примеряется. Под его взглядом вспыхивают губы, шея, а затем и все тело. Это странно, но я словно понимаю его без слов. Он считает меня симпатичной. Вот причина. А поскольку я сама откровенно проявляла к нему интерес, еще и безотказной.
Ну и ладно. Ну и замечательно.
– Думаю, ты найдешь общий язык с моей семьей, – неожиданно говорит Даня, заставляя меня отвлечься от изучения его губ в ответ.
Общий язык с семьей значит… ну да, ну да.
– А почему не нашел реальную девушку? – наклоняюсь над столом и берусь за вилку. Салат – отличный отвлекающий фактор от моих провокационных вопросов.
– А это мы обсуждать не будем, – берется за кружку с чаем.
Он гей. Точно. Без вариантов.
Это все объяснило бы. И вот это красивое тело, и то, что он на мои откровенные попытки флирта даже взглядом ни разу не ответил, и то, что реальной девушки нет. Вот и причина, зачем знакомить родню с фиктивной!
Господи, вот отстой-то.
Непрожеванное яблоко из салата застревает в горле, но я мужественно держу лицо. Хотя кому я вру? Едва сдерживаюсь, чтобы не спросить напрямую! Но, если это так – он возненавидит за то, что пришлось отвечать. А если нет – за то, что я так подумала.
Поэтому правильный вариант – молчать в свой салат и хорошенько прожевывать пищу. Главное над ним же не расплакаться.
Смотрю в затуманенные линзами очков карие глаза и пытаюсь все взвесить. Есть же другие варианты, да? Наверняка есть другое объяснение. Он принял обет безбрачия, у него слабое либидо… От последнего еще больше тянет заплакать. Не может Даня быть из этих, просто вот никак. Он слишком хорош, а у меня слишком живая фантазия.