Школьный вальс

С Резиным нас связывает давняя вражда, начавшаяся с того, что в начале десятого класса я отбил у него девчонку. Я, конечно, пытался ему объяснить, что и она сама не против была «отбиться», но до его куриных мозгов не дошло. Идиот подкараулил меня со своими друзьями после тренировки, чтобы устроить «темную». Ему не повезло. Со мной оказались Дар и Грач. С тех пор, мы периодически ввязываемся с Резиным в драки, и все заканчивается по одному и тому же сценарию.

Нас отправляют в медпункт, где нам прикладывают лед к фингалам и обрабатывают раны, а затем мы идём на взбучку к директору. Маргарита Львовна долго распинается, сдерживая матерные слова, взывает к нашей совести, после чего, выдохнувшись, обречено на нас смотрит и назначает наказание. Махнув рукой, велит убраться из ее кабинета и чтобы, цитирую: «Глаза мои вас сегодня не видели!».

Мы с Резиным пулей вылетаем из кабинета и, перебрасываясь колкостями, тащимся к ботанам отбывать свой срок.

На сегодня меня отстранили от тренировки по баскетболу, а значит, завтра я получу нагоняй ещё и от тренера.

Просто фантастика!

Глава 5

Нина

Я уже успела разложить ватман, краски и кисти, и даже нарисовать карандашом название, когда дверь в класс открывается, точно ее кто-то пнул с ноги.

Подняв голову, изумленно хлопаю глазами.

Да ладно? Он? Мне с утра перешла дорогу чёрная кошка, что ли?

— Давно не виделись, утка, — хмыкает Герасимов, заходя в класс.

— Что ты тут делаешь? — нахмурив брови, спрашиваю.

— Меня сюда отправили отбывать наказание.

Прекрасно!

Когда вчера Носова мне сказала что пришлет «помощника», я точно не ожидала увидеть на пороге художественного класса побитую физиономию Герасимова.

Кстати, почему он выглядит так, будто его каток переехал?

Ладно, может я утрирую. Но, когда час назад он выходил из класса, у него точно не было синяка на скуле и разбитой губы. Я не могу быть настолько невнимательной.

— Что с тобой случилось?

Арсен проходит в класс, плюхается на стул учителя, закидывает ноги на стол, и только потом лениво отвечает:

— Небольшая разминка. Учти, утёнок, я не собираюсь заниматься этой самодеятельностью.

Ага. Как будто я в самом деле думала, что он будет мне помогать. С Герасимова такой же помощник, как с меня баскетболист. Помните, что я говорила о моих отношениях со спортом?

— Тогда зачем ты пришёл? — спрашиваю, беру карандаш и принимаюсь дальше за работу.

— По тебе соскучился.

Ну конечно.

Я на него не смотрю, но, могу поклясться своей тайной коллекцией любовных романов, что болван ухмыляется. Ха-ха, как это забавно прикалываться над отличницей!

— Разве тебе не нужно в медпункт?

Да, я пытаюсь от него избавиться, потому что, если честно, Арсен заставляет меня нервничать. Из-за него мне не удается сконцентрироваться на работе.

— А что такое, утёнок? Переживаешь?

— На твоё лицо больно смотреть, — украдкой на него взглянув, произношу.

— Ты на него даже не смотришь.

Разумеется, не смотрю. Кому-то же нужно рисовать эту проклятую стенгазету, в конце концов!

— Извини, я задела твои чувства? — кидаю с усмешкой, все также на него не поднимая глаз.

— О, ты не представляешь себе насколько! Но, знаешь, так и быть я позволю тебе утешить меня одним особенным способом…

Я чувствую, как краска приливает к щекам, и взмахиваю волосами в надежде прикрыть свой румянец. Боже правый, обязательно ему быть таким… невыносимым! Совершенно невыносимым! Если бы я не была уверена в том, что засранец дразнит меня, то подумала бы что он со мной флиртует. Тьфу-тьфу! Чур меня!

— Даже не хочу знать, что это за способ.

— Многое теряешь.

— Ты слышал такую фразу: «Скромность украшает?»

Я выпрямляюсь, осматриваю написанный анекдот и довольно киваю себе головой. На анекдоте настояла Носова. Ей кажется это милым и забавным, в отличает от всех остальных подростков в мире. Серьезно, кто в наше время читает анекдоты кроме пенсионеров? Помнится, в детстве мы часто друг другу пересказывали смешные стишки про чебурашку и крокодила Гену. Вот только теперь нам по восемнадцать и градус шуток явно возрос…

Посмотрите на Герасимова! Все шутки этого парня завязаны на пошлости.

— Слышал, что только в тех случаях, когда других украшений нет, — отвечает мне на ухо.

Что? Когда он успел подкрасться?

Я напрягаюсь от такой неожиданной близости, а Арсен, испытывая мое терпение, кладёт руки мне на плечи, ведёт их к шее и разминает ее аккуратными движениями.

— Знаешь, не будь ты такой занудой мы бы совсем по-другому провели время в том шкафу…

Резко сбрасываю с себя его руки, поворачиваюсь и, пронзая сердитым взглядом, рявкаю:

— Держи свои руки при себе! Или твоё особенное место, — делаю акцент на этих словах, — станет твои больным местом.

Засранец заливисто хохочет, как будто я сказала самую забавную вещь на свете. Моя угроза не произвела на него никакого впечатления.

Состроив кислую мину, возвращаюсь обратно к работе.

— Что ж, было приятно с тобой поболтать, утёнок, но мне уже пора.

Разумеется, кретин даже не собирается делать вид, что помогает мне.

— Валяй, — отмахиваюсь от него, точно как от мухи.

Я не собираюсь умолять его остаться. Будем честны, помощи от Герасимова никакой не дождешься. Пусть идёт кому-то другому на нервы действует. Вообще-то я с трудом сдерживаю вздох облегчения.

— И ты никому не пожалуешься?

— Нет, — качая головой, заверяю его.

Я себе не враг. К тому же я не забыла о том, что Арсен меня во вторник прикрыл. И, похоже, действительно держал язык за зубами. Никаких грязных слухов по школе о нас не ходило. Собственно, как и о моей шалости. Назовём так незаконное проникновение в класс.

Я так и не нашла в себе смелости его поблагодарить. На самом деле после того происшествия мы практически не пересекались, за исключением уроков на которых присутствовал Арсен. А присутствовал, должна заметить, он не на многих. Можно сказать, это наш первый разговор с того момента.

— Верю на слово, двоечница, — с усмешкой бросает, дёргает меня за прядь волос и, насвистывая, неторопливо шагает к двери.

Он не успевает дойти, как дверь открывается и в проеме показывается лицо Литвинова. Он скользит хмурым взглядом по Герасимову, а затем замечает меня и его лицо озаряет застенчивая улыбка.

— Ваня? — удивленно спрашиваю, а потом до меня доходит, — Носова ещё что-то придумала?

— Нет, — быстро качает головой. — Я тут подумал…

— Ого, это что-то новенькое! — язвит Герасимов, который какого-то черта до сих пор не убрался.

Литвинов злобно на него зыркает, точно мысленно приказывая заткнуться, отчего на лице Арсена расплывается хищная ухмылка.

— Не обращай внимание, — советую, расплываясь в дружеской улыбке.

— В общем, помощь нужна? — заходит в класс и закрывает за собой дверь.

Он по дуге обходит Герасимова, который буквально столбом стоит посреди класса, и приближается ко мне.

— У неё уже есть один помощник, если не заметил, — вставляет свои пять копеек Арсен, складывая руки на груди.

— И этому помощнику уже пора, — напоминаю я, указывая рукой на выход. Ну знаете, если он вдруг забыл. — Нужна, — уже обращаюсь к Ване.

— Так я и думал, — кивает Литвинов головой, скидывает рюкзак на пол и присаживается на стул рядом со мной.

В отличие от некоторых (не будем тыкать пальцем) он сразу же берет в руки кисть и говорит:

— Я не силен в рисовании, но могу разукрасить. Какие цвета?

— Начинай с желтого, дальше подскажу.

— Какая идиллия! — хлопает в ладоши Герасимов. — Литвинов, а ты у нас оказывается сохнешь по Уткиной!

Что? С чего он взял?

— Я… Я не… — краснея и заикаясь, бормочет Ваня, — я просто пришёл помочь, — выдавливает из себя.

Боже правый, обязательно быть таким придурком? Ему что, за это платят?