Страница 27 из 62
- Во-о-от! - коротышка назидательно поднял вверх палец. - Как ты сейчас очень правильно сказал! А вообще, я тебе так скажу: не делай людям добра, не получишь и зла. Мы тоже не лыком шиты. Учись, паря, пока старый Ворчун еще жив. Может, потом спасибо скажешь.
- Может и скажу, - кивнул я, делая вид, что тоже захмелел. - А только и ты мне скажи, чего это вокруг происходит непонятное. Куда это начальство смылось, и главное зачем?
- Дык оно ж понятное дело! Партизан ловить собираются, вот и отправились, значит к господину канцлеру на поклон, чтоб значит, тот поддержку обеспечил. А то развелось, понимаешь, всяких в лесу, честному человеку и плюнуть некуда, - искренне возмутившись, гном так саданул кулаком по столешнице, что чуть не расплескал вино в кружке.
- А что, у вас и партизаны имеются?
- А-то как же! - уперев короткие руки в бока и гордо выпятив мощную грудь, ответил Ворч. - Мы чай не захолустье какое! Чего только у нас нет. Ик!
- А девчонка эта, ну которая в красном тут шныряет, Луиза, кажется. Она часом, не из партизан ли будет? - как бы невзначай поинтересовался я.
- Знамо дело, из них, - палач важно кивнул. - Она у них первая заводила, да к тому же, еще и шпиёнка каких мало. Все бегает туда-сюда, все вынюхивает что-то постоянно. Ух, попадись она мне, уж я-то ей устроил бы! - Он погрозил кулаком в стену, видимо, по его мнению, предполагаемая шпионка находилась где-то в том направлении.
- А чего же раньше-то не поймали? - удивился я. - Не вчера же она этими гнусностями заниматься начала.
- Конечно не вчера, давненько она и пакостит. А насчет ловли преступников - много ты понимаешь! - проворчал собеседник. Потом поманил меня пальцем поближе и продолжил шепотом: - Поговаривают что ведьма она, как и бабка ейная. Вот и знает заранее, если кто ей худое замыслил. Да еще и вдобавок недоброжелателя за добрый десяток лье чует. Вот, допустим, решаться хранители ее поймать, так она за день до этого уже и спрячется. Так-то!
- А чего они вообще партизанят-то? - решил уточнить я. - Не от хорошей жизни, наверное. Чего плохого ваше начальство сделало?
- Эх ты, темнота! - Ворч явно польстился возможностью блеснуть экспертным мнением. - Неужели не знаешь что обыватель - суть личность темная, необразованная и неблагодарная. Заслуг правителя не ценит и не признает, а только в свой карман да в чулан глядит. А уж нынче-то подданный и подавно обмельчал. Ну, сам посуди: кажный новый налог в штыки, кажное новое требование отрицают, с кажным новым указом не согласны. Ну и как с таким светлое будущее строить?
- Тяжело, наверное, - согласился я. - А что, налоги-то, небось, большие?
- Да куда там, - махнул рукой гном. - Четверть на армию, четверть на гвардию, да четверть в казну, на черный день. С крестьян, мастеровых да торгового люда еще кажись, какую-то мелочь берут, но про то мне неведомо. Я ж этот, как его, хирург, а не счетовод. Ну, а полезный то государству люд вообще налогов не платит, вот как я, например, - он снова гордо выпятил грудь. - А почему? Потому что к важному государственному делу приставлен. Через то мне льготы, почет и уважение. Ну, давай еще по одной.
Пришлось опять долить ему вина в опустевшую кружку. Ворч тем временем распалился еще больше, словесно вымещая злобу на распоясавшихся внутренних врагов державы:
- А недавно, совсем понимаешь, обнаглели, - продолжил он. - Начали среди селян эту, как ее... агитацию: долой, мол, канцлера и его приспешников, вся власть королю. Спалим, говорят, к чертовой матери, всех эксплуататоров в огне мировой революции.
- Так у вас же вроде и так король у власти? - не понял я. - Что за ерунда?
- Ха! Скажешь тоже! Да кто его, того короля видел то? Почитай уж лет десять как носа из дворца-то своего и не кажет. Вот как тесть его, предыдущий король, преставился. Царствие ему небесное. Так и не показывается никому.
- А кто такое говорит?
- Так канцлер и говорит, понятное дело! Светлой души государственный деятель! Долгие ему лета! Без его заботы да опеки, давно бы по миру пошли, - от нахлынувших патриотических чувств палач даже всплакнул.
"Да у них тут в политике, похоже, сам черт ногу сломит", - подумал я. Но вслух не стал ничего комментировать, лишь налил собеседнику очередную порцию и пододвинул кружку поближе.
- А вспомни-ка, дядя Ворч, я точно один был, ну когда меня по ошибке тебе сдали?
- На что это ты намекаешь? - подозрительно спросил он.
- Ну, тут-то я появился со своим котом. И повязали нас двоих, точно помню. А куда он делся, ума не приложу! У хозяев твоих как-то спрашивать было неудобно поначалу, а теперь видишь, и вовсе уехали они. И никто ничего не знает.
- А на что тебе тот кот? Ну, сбег и сбег. Нового заведешь! - отмахнулся палач. - Давай, лучше еще налей.
Я послушался и в который уже раз, по новой наполнил внушительную кружку до краев.
- Нет, ну все-таки. Может ты слышал чего?
- Ай, отстань! Ничего не слышал, - ответил порядком уже захмелевший гном, осушив свою посуду в очередной раз. - Я вообще последние дни из замка не вылезал твоими стараниями. Вот видишь, какие синяки под глазами? Надо тебе - походи в городе поспрошай. Может, кто чего и видел.
Синяки у него! Я тут так-то вообще ни при чем. Синячить меньше надо...
- За совет, конечно, спасибо, но очень сомневаюсь, что меня вот так запросто выпустят.
- А чего? - удивился коротышка, не забыв, однако протянуть мне кружку.
- Намекнули так. Пределы замка не покидать, для моей же безопасности.
- Вот и правильно, - согласился палач. - Чего тебе за стенами делать? Хочешь на жизнь нашу горемычную поглядеть? Так ничего нового не увидишь: грязюка, нищета, разруха, разгул преступности, опять же. Там-то что угодно может случиться, а тут ты в полном довольствии. Никто не посмеет тронуть. Вот давай по этому поводу и выпьем!
Еще через полчаса и две кружки спустя, мой визави уже почти не вязал лыка. Какой-то новой полезной информации от него добиться не удалось. В основном он только ругал всех подряд, начиная от безграмотных и недалеких крестьян, заканчивая собственным начальством, правда о последних исключительно шепотом, и при этом убеждая меня, что вот он-то как раз знает как надо, но никому не скажет. Потому что нефиг. И вообще, чего это мы тут языками чешем, когда кувшин еще наполовину полон.
Однако спокойно добить казавшуюся поначалу бездонной бутыль, коротышке сегодня была не судьба. С улицы послышался какой-то непонятный шум и крики. Мы непонимающе переглянулись и выскочили на улицу. Поймав за штанину кого-то из бежавших мимо жителей, Ворч потребовал у того объяснений что происходит и куда все бегут.
- Смутьянов поймали. Сейчас их судить будут, а потом того... - прохожий выразительно сдавил руками горло, театрально закатил глаза и для верности похрипел. Отцепил от себя руку открывшего рот гнома и умчался дальше.
Мы поспешили влиться в поток зрителей, двигавшихся к центральной площади цитадели. Как выяснилось, пока я добывал из палача информацию, в крепость неожиданно вернулись отсутствующие хранители, да не одни, а с уловом революционеров. В сжатые сроки, по их приказу был сооружен эшафот и разосланы глашатаи по всей крепости. С минуты на минуты должна была состояться самая настоящая казнь.
Народу на невеликую площадь перед центральными воротами набилось прилично, так что подобраться вплотную к месту действия мне не удалось, а мой "собутыльник" вообще где-то потерялся по дороге. Казалось, что поглазеть на казнь собралось несколько сотен людей. Найти его в этой толчее не представлялось возможным ввиду его довольно скромного роста. Да я особо и не стремился, мое внимание больше притягивало происходящее.
С одной стороны для меня это было в новинку, казнь ведь. Вот прямо сейчас на моих глазах здесь людей будут убивать. Насмерть. Ужас какой! С другой стороны все окружающие воспринимали это нормально, и я поддался общему настроению толпы. Интересно же. Да, я был противен в тот момент самому себе. Но блин, когда еще такое увидишь?