Костры

Женщина, с которой я живу, встала из постели, мы разбудили её, и она смотрит на нас заспанными глазами.

– Идите на кухню,– говорит она.– Поставьте чайник. Мне нужно одеться.

Мы проходим на кухню.

– Может быть, лучше кофе?– предлагаю я.

– Я бы выпила водки,– тихо просит Елена.

Я киваю и достаю из холодильника бутылку.

– А вы?– спрашиваю я Евгения.

– Я как все,– говорит он.– Только мне ещё ехать домой, поэтому лучше кофе.

– Да бросьте,– говорю я.– Никто не остановит.

– С помятым крылом могут и остановить,– возражает он.– А впрочем, если вы разрешите нам заночевать у вас, то я выпью со всеми.

– Значит, кофе,– заключаю я.

Мы смотрим на друга и начинаем смеяться.

Я обрываю смех, а он продолжает смеяться, и по его глазам я вижу, что он не может остановиться. У него истерика.

Я набираю в рот воды из-под крана и брызгаю ему в лицо. Получается плохо, но смеяться он перестаёт.

– Спасибо,– говорит он.

И тут начинает смеяться Елена.

– Ничего,– говорит Евгений, заметив моё движение в сторону мойки.– Я сам.

Он бьёт её наотмашь по щеке ладонью.

Она перестаёт смеяться и изумлённо смотрит на него. Он на всякий случай бьёт её ещё раз. Потом ещё. Кажется, он вошёл во вкус. Я бью его кулаком в поддых, и мы все успокаиваемся.

На кухню входит женщина, которую мы подняли из постели – её зовут Катя.

Она смотрит на бутылку водки на столе, потом на меня.

– Это для гостей,– объясняю я.– Можешь выпить и ты с нами.

– Спасибо,– саркастическим тоном говорит она.– Без твоего разрешения я бы не осмелилась.

Я приношу из комнаты рюмки и наливаю всем.

Мы выпиваем.

Потом выпиваем ещё.

Потом мы с Евгением закуриваем и начинаем решать, кому идти за бутылкой. И тут я вспоминаю, что у меня есть ещё одна, спрятанная в фортепиано – мне очень не хочется снова выходить на улицу.

Я приношу бутылку, и мы снова пьём.

Елена, сославшись на тяжёлый вечер, уходит в комнату, и мы остаёмся на кухне втроём.

– Значит, так и живёте?– говорит Евгений.

– Да,– говорю я.– Так и живём. Только это не моя квартира.

– Это моя квартира,– объясняет Катя.– А зачем я живу с этим алкоголиком, знает, наверное, только он один.

– Я тоже не знаю,– говорю я.

Евгений вежливо улыбается и наливает всем ещё по одной.

– Ой, нет, я не буду,– с нарочитой решимостью говорит Катя.– Хотя, раз уж вы уже налили…

– Вы хоть понимаете, что происходит сейчас в мире!– говорю я.

– Да,– говорит Евгений, поднимая свою рюмку и подавая мне мою.– Ночь.

Катя смеётся.

– Вы такой остроумный,– говорит она.

– Да,– скромно говорит он.

– Вы что, и правда, ничего не понимаете, или только разыгрываете из себя идиотов?– возмущаюсь я.

Евгений кивает мне на мою рюмку.

Они с Катей выпивают.

– Ведь это конец мира, прежнего мира!– не сдаюсь я.– Отныне всё будет диктовать сила, закон растоптан, человеческая жизнь больше не стоит ничего!

– Да ладно,– отмахивается Евгений.– Так всегда и было. Кто сильный, тот всегда был и прав.

Катя смеётся.

Я смотрю на неё. Потом на него.

– Значит, это конец только моего мира,– заключаю я, поднимаясь из-за стола.– И вообще, я вам не мешаю?

– Мешаешь,– говорит Катя, глядя на Евгения.

Они придвигаются ближе друг к другу.

6

"Смешно, что всегда есть мужчины, которые вожделеют женщину, которую ты уже не хочешь. И хорошо, что есть женщины, которых они уже не хотят",– думаю я, выходя с кухни и прикрывая за собой дверь.

Я иду в комнату, где на расстеленном диване лежит Елена и молча страдает в одиночестве.

Я опускаюсь на пол подле неё.

– Ты не спишь?– говорю я.

Она не отвечает, но я знаю, что она не спит.

– И ты тоже?– говорю я.– Ты тоже не видишь ничего страшного в том, что бомбы убивают детей?

– Это ужасно,– говорит он.– Мне очень жалко детей.

– А взрослых?– спрашиваю я.

Она некоторое время молчит. Потом говорит: "И взрослых тоже. Всё это ужасно".

– Почему люди не видят того, что очевидно?– сокрушаюсь я.– Вот это-то и позволяет всяким шарлатанам изображать из себя пророков, изрекая прописные истины и, даже не понимая их, поучать других.

– Истина не может быть прописной,– неожиданно серьёзно возражает она.

Я вздрагиваю. Неужели?..

– Что?– с замиранием спрашиваю я.

– Истина всегда одна,– говорит она и приподнимается с постели.

– Ты понимаешь это?– говорю я, чувствуя, что сейчас расплачусь.

– Да,– говорит она.

Я бросаюсь к ней, и мы начинаем целоваться.

– Я нашёл тебя, я нашёл тебя…– безумно шепчу я, покрывая её лицо поцелуями.

– Молчи, молчи,– шепчет она.

У неё мягкие губы и большие глаза, которые кажутся огромными в полутьме.

За дверью кухни свет.

– Что они там делают?– спрашивает она.

– Твой спутник соблазняет мою женщину,– шёпотом отвечаю я.

– Ты любишь её?– спрашивает она.

– Нет,– говорю я.– И никогда не любил.

– Не ври мне,– предостерегает она.

– Это правда.

– Тогда зачем ты с ней живёшь?

– А зачем ты ехала в этой машине?– парирую я, и мы снова начинаем целоваться.

– Чтобы встретить тебя,– шепчет она.

– Чтобы встретить тебя,– шепчу я.

– Нет, нет, не здесь, не в этой постели,– шепчет она, сопротивляясь.

Я отступаю.

Она ложится головой на подушку, а я сижу на полу подле неё и поглаживаю её руку.

– Я не думал, что останусь здесь так надолго,– говорю я.– А теперь уже поздно пытаться что-то изменить.

– Ты не можешь знать этого,– говорит она.– Ты можешь только пытаться или не пытаться.

– Пытаться?..

– Уехать. Или остаться.

– Выбор сделан давно и не мной,– возражаю я.

– Конечно,– говорит она.– Но мы встретились, а могли и не встретиться.

– Ты думаешь?– говорю я.

Мы целуемся.

– Да,– говорит она.– Если только что-то можно изменить.

– Что?– говорю я.

– Не знаю,– говорит она.– Не спрашивай меня ни о чём. Когда я ещё училась в школе, я слушала группу "Пинк Флойд", и мне казалось, что раз уже есть такая музыка, то значит, вот-вот наступит рай.

– То же самое было и со мной,– говорю я.– Только я слушал группу "Queen".

– А он не наступил.

– Не наступил.

– Но ведь мир не изменился. Просто мы стали видеть больше и узнали что-то ещё. Что-то, чего мы раньше не знали.

– Дрянь,– говорю я, отпуская её.– В мире есть много вещей, которые нам не следовало бы знать.

– А мы всего и не знаем,– говорит она, снова ложась на подушку.

Мы молчим.

– Ты не пустишь меня к себе?– говорю я.

– Нет,– твердо отвечает она.

– Полежать рядышком.

– Нет,– снова говорит она.

– Почему?

– Потому что сюда могут войти.

– Они только и ждут, когда можно будет это сделать.

– Но ведь это невозможно, пока здесь мы.

– Вот и решение проблемы,– говорю я.– Нужно сделать так, чтобы нас тут не было.

– И ты уже придумал как?

– Ну конечно,– говорю я.

Она отрывает голову от подушки и вопросительно смотрит на меня.

– Мы просто должны уйти.

– Да,– соглашается она.– Но куда?

– У нас есть машина,– говорю я, поднимаясь с пола.– А колёса лучше чем ножки кровати.

Она садится на диване.

– Ты это серьёзно?

– Как видишь,– говорю я и направляюсь в прихожую.

Я жду её.

Она поднимается и идёт за мной.

– Только тихо,– приложив палец к губам, говорит она.

– Да они и так уже всё поняли,– говорю я.– Тем более, что они только того и ждут.

Она пожимает плечами.

Мы одеваемся.

На кухне притихли. Я выключаю свет и открываю входную дверь.

Мы выходим, и я закрываю дверь.

7

Она садится на переднее сиденье рядом со мной.