Играя с огнём

Вот как тут уйти?

Мысленно чертыхнувшись, я всё же вышла в гостиную.

— Айк, скажешь в универе, что мне плохо. Токсикоз замучил, — попросила друга виновато.

Всё же час уже торчит с нами, а занятия уже через полчаса начинаются.

Последний, к слову, о чём-то тихонько переговаривался с Домиником. Точнее, переписывался или перерисовывался. В общем, кажется, они втихую издевались над Рафаэлем. На мои слова парень хмыкнул, но согласно кивнул.

— Прости, что всё так вышло, — извинилась перед ним.

— Да ладно. Бывает, — пожал тот плечами, нисколько не обидевшись. — До встречи… когда-нибудь, — дополнил со смешком, махнул рукой и покинул квартиру.

Я же вернулась к Рафаэлю. Тот уже сидел на краю постели, уставившись в пол.

— Это невыносимо, — пробормотал тот, заведя обе ладони за затылок.

А я про себя подумала, что только что подписалась в собственной слабости по отношению к своей паре.

— Ну, я только надеюсь, что в Рио обучение не хуже, чем здесь, — улыбнулась ему, присев рядом с ним.

Огненный волк тоже улыбнулся. Вот только получилось слишком измученно.

— Ты не понимаешь, да? — прошептал, подавшись навстречу. Склонился ближе и провёл сгибом пальцев по моей щеке, наблюдая за собственными действиями. — Я отменил утренний чартер. Скоро приедут твои родители. И, после того, что произошло… — замолчал, шумно втянув воздух. — Я не могу тебя отпустить. Как бы ни понимал, что рядом со мной находиться опасно — всё равно не могу.

Бирюзу вновь затопил бушующий огонь во взоре оборотня, а наряду с отчаянной потребностью в собственной паре, в эмоциях полыхнула бессильная ярость. И злился в данный момент Рафаэль Оливейра на самого себя.

— Отпустить? — растерялась я. — Зачем меня отпускать? Разве мы всё уже не решили? И я ведь согласна уехать с тобой в Рио, учиться там. Что не так?

Последующее за этим молчание тянулось довольно долго.

— Я опустился на самое дно только лишь для того, чтобы Рио был безопасным местом для тебя, родная, — заговорил, наконец, с отчётливой болью. — И всё равно это не помогает. Ночью, когда я понял, что именно они с тобой сделали… С вами обоими, — обхватил моё лицо, впиваясь пальцами. — Такого больше не должно произойти. Никогда, — постановил мрачно. — Прежде я думал, что справился. И всё закончилось. Но это никогда не закончится, — нахмурился, замолчав. — Не Летти, так кто-нибудь другой. Таких, как она, полно. Слишком много. От всех не избавиться, — ладонь на моём лице скользнула к затылку, сжавшись, будто он опасался, что я исчезну.

Впрочем, судя по тому, что сейчас царило в эмоциях огненного волка, так и было в какой-то мере. А я, кажется, начала догадываться, к чему он ведёт.

— Нет, — затрясла головой. — Нет, — повторила, глядя на него с надеждой. — Ты не можешь так поступить. Не можешь меня бросить. Только не снова, — вцепилась в его руки до побелевших костяшек на своих ладонях. — Не можешь! — повысила голос и резко отстранилась, вскочив на ноги.

Он поймал меня ещё до того, как я успела уйти. Притянул к себе, усадив на колени. Вцепился в талию, крепко удерживая.

— Ты права. Не могу. И я никогда не бросал тебя, глупая, — прошептал тихо-тихо. — И не смогу уж тем более. Ты же помнишь, что ты моя пара? Разве я могу тебя предать? — уткнулся носом мне в шею, глубоко вдыхая. — Я лучше сдохну, чем причиню тебе боль. Тебе или нашему сыну.

— Значит, не бросишь?

Уж слишком хаотичны были его эмоции, чтобы я могла зацепиться за хоть одну, и понять, до чего додумался Огонёчек. Чувствовала, что он мучился выбором, но предсказать итог из-за этого не получалось.

— Не могу тебя оставить, — повторил то, что я уже слышала прежде. — Но и без меня тебе будет… безопаснее. Тебе и сыну, — по-новой глубоко вдохнул, продолжив уже севшим голосом: — А знаешь, теперь я ещё лучше понимаю, почему дядя так поступил. Не стал обзаводиться семьёй. И мне стоило последовать его примеру. Я изначально не должен был этого делать. Отмечать тебя, принимать твою метку, жениться на тебе, знакомиться с тобой… Прости, родная.

А вот теперь мне стало по-настоящему больно и страшно.

Одно дело, когда тебе многое неизвестно, и ты придумываешь себе с три короба. И другое — когда твоя пара вот так прямо, глядя в глаза, отказывается от тебя.

— Отказываешься, — выразила вслух итог своих размышлений.

— Да не могу я от тебя отказаться! — рявкнул на это Оливейра, наряду с неконтролируемым всплеском силы. — Не могу, понимаешь?! Не могу!

Стёкла в спальне задребезжали.

— Тогда к чему ты мне это всё говоришь?! — закричала в ответ, пребывая в отчаяние.

Или это он…

Мне больше не удавалось разделить наши эмоции и понять, кому какая принадлежит. Всё смешалось.

Попыталась встать с колен Рафаэля, но чужая хватка стала только крепче.

— Пусти меня! — потребовала с надрывом в голосе. — Пусти!

По его руками будто судорога прошлась. Пальцы дрогнули, вжавшись в меня сильней, и замерли на секунду, а после… отпустил, как я и желала.

Отпустил.

Отпустил.

Отпустил.

Это слово било по разуму на манер гонга, от звука которого меня пронзала волна дрожи.

Оливейра так ни слова больше и не произнёс. Да и не смотрел даже на меня. Объятый пламенем взор уставился куда-то в одну неопределённую точку, в районе окна. А вот я не могла перестать смотреть на самого оборотня, пытаясь найти в выражении его лица хоть что-то, что могло бы развеять мои опасения. Не находила. Видела, что ему плохо, ощущала это всей сущностью, но так же понимала, что даже если захочу, сейчас достучаться до своего цербера не смогу. Слишком сильно он погрузился в свои переживания и страхи за нас с сыном.

— Уходи, — произнесла, наконец, глухо, старательно игнорируя разливающуюся внутри меня боль, душа её на корню. — Уходи, Рафаэль. Ты ведь этого хотел? Сам уйти не можешь, но я могу тебя прогнать. Так ведь? Так уходи, — махнула рукой на дверь. — Слышишь? Уходи, Рафаэль. Давай, раз тебе так хочется. Ну, же, иди, — откровенно расплакалась уже. — Уходи! — сорвалась на крик. — Убирайся! — швырнула в него висевший на своём плече рюкзак.

Но волк остался пребывать на прежнем месте и даже не шелохнулся на мои действия.

Издевается, он что ли?!

Ладно…

— Ладно, — повторила уже вслух.

Приблизилась к нему и обхватила любимое лицо обеими ладонями, вынуждая смотреть только на меня. Провела большими пальцами по его скулам, слабо улыбнувшись.

— Уходи, Огонёчек, — прошептала, применив свой дар. — Уходи. С нами всё будет хорошо. Обещаю. А сейчас иди, — добавила в голос мольбу. — Иди. Ну же… Уходи.

Боль в бирюзовых глазах застыла. Как и все эмоции, прежде сокрушающие рассудок. Мужчина поднялся на ноги, перехватив мои ладони, и прижался сначала к одной, а затем и к другой в подобии поцелуя.

— Надеюсь, в следующий раз ты спрячешься от меня получше, — произнёс, кажется, даже не осознавая того, что говорил это вслух.

Прикрыл глаза, вдыхая глубже. Задержал дыхание. Снова замер. На этот раз ненадолго. А после… Он всё-таки исполнил сказанное мною. Ушёл.

Ушёл, оставив меня одну. Сидеть на показавшейся неожиданной большой постели. Плачущую. Растерянную.

Мой мир будто разделился на "до" и "после". Снова.

И снова я сама позволила этому случиться. Осознанно.

Неужели это действительно наша с ним судьба? Жить с нуждой в друг друге и не быть вместе?

Что за насмешка жизни?

Любить с самого детства одного единственного и раз за разом терять его…

— И вы уходите, — вспомнила о сестре и Доминике, появляясь на пороге комнаты.

Сейчас я не желала никого видеть. Вообще никого.

— Мелкая… а давай ты успокоишься сперва? — осторожно ответил на это пустынный волк. — Ты ведь помнишь, что тебе нельзя нервничать?

— Я помню, — криво усмехнулась. — И я успокоюсь, когда окажусь одна.

"Снова", — закончила про себя.

Не зря я говорила, что эти недели в Нью-Йорке чувствовала себя по-настоящему спокойной и счастливой. Так и было. Стоило же огненному волку опять появиться в моей жизни, как всё вокруг вновь пропиталось болью и безысходностью.