Играя с огнём

— И поэтому учишься на юридическом, да? — уточнил насмешливо.

Впрочем, от напускной эмоции во мне ни следа на самом деле не было. Воображение в считанные мгновения нарисовало совсем далекие от насмешек картинки, от которых дыхание снова перехватило, но уже вполне по однозначно желанной причине. Шумно сглотнул.

“Всё-таки надо было ехать к обычному хирургу”, - пронеслась мимолётная мысль.

А вместе с тем:

— Знаешь, о чём я тут вспомнил? — протянул задумчиво.

Девушка хмыкнула, показательно уставившись на моё возбуждение.

— Так это ты вспоминаешь, а я-то подумала, — откровенно съехидничала и подула на моё достоинство, принявшись с равнодушным видом умываться, а после обрабатывать свои руки антибактериальным раствором.

— Точно выпорю, — хмыкнул, напомнив о своём обещании, и запустил пальцы в серебристые волосы, сжав их в районе затылка и чуть натянув, вынуждая девушку смотреть мне в глаза.

— А нельзя, — показала язык. — И вообще, не мешай работать! — заявила деловито следом, изучая рану.

— Нельзя? Это почему это?

— Девочек вообще обижать нельзя, — отозвалась уже более серьёзным тоном, а между бровей пролегла складка. — А таких маленьких, да ещё и беременных, как я, и подавно, — потянулась к инструментам. — Сейчас будет неприятно, — предупредила, приступая к извлечению пули.

— Как вариант, можно подождать, когда ты всё же подрастёшь и родишь, — отозвался флегматично. — Хотя… Кто сказал, что я тебя этим обижать собираюсь? — приподнял бровь, вновь слегка потянув за волосы.

— Ты меня собираешься бить, а это уже априори приравнивается к "обижать", — пробормотала Ангелина отстранённым тоном. — Раф, ты мне мешаешь, перестань тянуть волосы, — добавила недовольно, посмотрев снизу-вверх, ещё и губы облизала. — Вкусный мой, — произнесла томным голосом.

У меня температура аж повысилась!

В голове всё помутилось. А ещё желание обладать своей парой резко усилилось во сто крат. И пусть я действительно не собирался обижать серую волчицу, но вместо того, чтобы отпустить серебристые прядки, наоборот, вцепился ещё крепче. Учитывая, что охрана уже давно испарилась из поля зрения, оставив нас наедине, сдерживать себя удавалось с трудом. Впрочем, уже через мгновение очарование момента отошло на второй план от пронзившего болезненного импульса в бедре.

— Есть! — тут же радостно воскликнула Ангелина. — Осталось обработать и наложить повязку.

Я чуть ли не взвыл от досады!

В голове всё помутилось. А ещё желание обладать своей парой резко усилилось во сто крат. И пусть я действительно не собирался обижать серую волчицу, но вместо того, чтобы отпустить серебристые прядки, наоборот, вцепился ещё крепче. Учитывая, что охрана уже давно испарилась из поля зрения, оставив нас наедине, сдерживать себя удавалось с трудом. Впрочем, уже через мгновение очарование момента отошло на второй план от пронзившего болезненного импульса в бедре.

— Есть! — тут же радостно воскликнула Ангелина. — Осталось обработать и наложить повязку.

Я чуть ли не взвыл от досады!

— Если я умру от потери крови, пока ты тут ставишь на мне эксперименты, учти, тебе потом с нефтяной компанией Оливейра в качестве наследства одной справляться придётся. От Ника в этом вопросе помощи никакой, — предупредил деланно серьёзно.

— Это предупреждение или предложение вас поскорее убить самой, синьор Оливейра? — выгнула брови моя пара.

— Расценивай, как тебе удобнее, — отозвался великодушно.

— Ничего, — фыркнула довольно она, — я девочка уже учёная и умудрённая опытом. Ко всем начальникам успела найти свой подход. Так что не страшно, — заклеила последнюю полоску пластыря на повязке. — Финансы, конечно, у вас скромные, синьор Оливейра, но, уверена, я их приумножу в скором времени, — закончила важным тоном.

Подниматься при этом с колен не спешила, глядя на меня снизу-вверх с проказливой улыбкой, пальчиками скользя по раненой ноге от колена выше к паху.

— Ну, хотя бы тогда в качестве компенсации назови сына в мою честь, — вздохнул удручённо с фальшивым расстройством, с огромным усилием отгораживаясь от откровенной провокации.

Ангелина на мои слова мягко улыбнулась и всё же поднялась на ноги, вместе с аптечкой в руках.

— Чтобы Доминик его дразнил потом всю жизнь? А вы жестоки, синьор начальник, — произнесла с наигранным укором, перейдя мне за спину.

— Ничего страшного, я к завещанию припишу способ, которым ему можно отвечать в таком случае, — припомнил то, что услышал от Верховного.

— Да? И какой же? — уточнила моя пара, чуть подтолкнув в спину, вынудив упереться руками в крышу внедорожника.

— Спроси у сильнейшего, — постарался и дальше концентрироваться на словах, а не на том, что делала Ангелина. — Ну, или дождись оглашения моего завещания.

— Да я и так догадываюсь, о каком обращении речь. Это мама его обычно так называет, — фыркнула она, едва заметно трогая рваные края раны. — Придётся зашивать, — вздохнула печально. — Шрамы останутся, — озвучила итог осмотра.

— Если знаешь, зачем спрашиваешь? — поинтересовался встречно. — И зашивать ничего не надо. Если и так… Точно не здесь.

— Хорошо. Тогда едем ко мне домой. У меня там есть мазь заживляющая, — чуть подумав, не стала спорить Ангелина. — Но всё равно лучше хотя бы закрыть раны повязкой. Глубокие очень. А то футболка прилипнет, пока едем, — в эмоциях поселилась мрачность. — А нашего сына я мечтала назвать иначе, — вдруг вернулась к моему прошлому заявлению.

Резко обернулся и перехватил тонкие пальчики, не позволяя продолжать проводимые манипуляции.

— И как же? — остальное интересовало мало.

Волчица замялась и заметно покраснела.

— Витор, — призналась смущённо. — Типа Виктора по-русски было бы, — промямлила совсем тихо и неуверенно.

Мысленно улыбнулся, повторив обозначенное имя.

Да, мне, определённо, нравится…

— Вот и договорились, — скатился на шёпот без лишних раздумий и сжал маленькую ладошку в своей крепче, при этом пристально глядя в серые глаза. — Поехали уже, да? Тебе отцу ещё позвонить надо, — напомнил больше самому себе, чем ей.

— А давай не будем ему рассказывать о… Ну, о случившемся? — посмотрела волчица на меня с надеждой.

Усмехнулся такой наивности.

— Ему и так уже давно всё доложили, пока мы тут с тобой стоим.

— Знаю, — вздохнула грустно. — Я про… гроб, — переступила с ноги на ногу, уставившись на землю. — Кроме нас же никто не знает, да?

— Не уверен, что такое стоит утаивать, — поморщился болезненно. — Тем более от тех, кто и так всё сами узнают рано или поздно.

— Да я не папу боюсь, — нервно повела плечом. — Ладно, давай уже повязку наложим и поедем, да?

— Кто бы сомневался, — улыбнулся ответно на первую часть высказывания и послушно развернулся к ней спиной.

— Это ты просто не знаком с гневом мамы, а то бы не улыбался так, — угрюмо отозвалась на это девушка, приступив к тому, что собиралась сделать.

На удивление, закончила она со всем довольно быстро и почти безболезненно, так что в скором времени мы уезжали прочь с парковой стоянки. А уже ближе к рассвету, когда моя пара закончила обрабатывать и зализывать раны на спине и заснула, я, наконец, смог расслабиться. Уселся прямо на полу, какое-то время просто наблюдая за ней.

Ангелина привычно развалилась в позе звезды, на самой середине кровати, в окружении россыпи собственных волос. Одеяло сбилось в ноги, а пижамная майка слегка задралась, обнажив животик.

Не удержался и провёл кончиками пальцев по обнажённой коже, думая о той жизни, что сейчас жила внутри моей пары. В комнате было настолько тихо, что с лёгкостью удавалось уловить звуки ритма маленького сердечка.

Почему прежде не слышал?

Да и впервые услышал только тогда, когда отчаянно нуждался в подобном…

Улыбнулся сам себе, продолжая прислушиваться к едва слышному стуку. Показалось даже, что я стал чувствовать сердцебиение малыша кончиками пальцев, которыми по-прежнему касался животика своей пары.