Играя с огнём

— Ну, раз тебя всё устраивает, — отозвался на мои слова оборотень, шагнув мне навстречу, шумно втягивая в себя воздух.

Теперь он стоял совсем близко. Не прикасался, но ощущался ярче, чем когда-либо. А исходящий от него жар в одночасье окутал всё тело. Даже голова закружилась от такого перепада давления. Пришлось призвать всю свою волю, чтобы не показать этой своей слабости. И не свалиться в обморок позорно. Ибо чёрные точки никак не желали исчезать из глаз, намекая, что организм на пределе своих возможностей.

"Главное, не показать ему этого. Главное, чтобы он ничего не понял", — повторяла про себя как мантру.

И всё так же смотрела вниз, теперь изучая чёрные носки его кожаных до блеска начищенных ботинок.

— Выглядишь старше, — пробормотал совсем тихо, задев сгибом указательного пальца кончики тёмных прядок, подстриженных в ассиметричное каре.

— Айк бы с тобой не согласился, — так же тихо ответила ему, отведя голову в сторону, и отступила на шаг.

Тут же стало легче дышать, а разум прояснился.

— Так зачем ты меня искал? — вернулась к насущному, отвернувшись.

Теперь я рассматривала идущего в нашу сторону маленького мальчика, которого с обеих сторон за руки держали родители, а он смешно подпрыгивал, чтобы зависнуть на пару секунд. Невольно улыбнулась, глядя на него, а он, заметив моё внимание, тоже улыбнулся и, словно хвастаясь, снова повис, теперь уже больше чем на пару секунд.

Этот нехитрый обмен эмоциями не остался незамеченным и Рафаэлем. В бирюзовом взоре промелькнуло странное выражение, природу которого понять не удалось. Впрочем, уже через секунду оборотень вновь сосредоточился на мне, а всё былое испарилось.

— Нам нужно поговорить. Обсудить то, что произошло в Лондоне. И Рио, — ответил на мой вопрос, снова поддев пальцами одну из самых длинных прядок.

Так и не отпустил.

— Нет, не нужно, — покачала головой. — Мне не нужно, — добавила в качестве уточнения. — Если ты наблюдал за мной, то заметил, что я счастлива. Здесь. Без тебя, — наконец, посмотрела прямо на него.

Чтобы увидел. Понял. Что я говорю правду.

И удивительно, но бирюза его взора больше не пленяла как прежде.

Да, что-то в глубине души по-прежнему отзывалось на его присутствие, но больше не было этой странной тяги. Словно все чувства к нему во мне заморозились. И, честно говоря, это радовало. Жаль, подобного не случилось раньше. А может, снова мамочка постаралась. Тогда я ей очень благодарна за это. Сейчас мне нужно было трезвое мышление, чтобы не наделать новых глупостей.

— Нужно, солнечная моя, — парировал Рафаэль. — Мне — нужно, — дополнил с нажимом, а ладонь у моего лица сместилась к шее. — Мне очень-очень нужно, чтобы ты меня выслушала, — закончил почти шепотом.

А вот прикосновения кожа к коже всё так же как и раньше обжигали почти до боли. Приятной, но боли. И всё же я не позволила себе и в этот раз показать свою слабость.

— Ну, говори, — предложила ему с безразличием в голосе.

Сомневаюсь, что он может мне сказать что-то такое, что могло бы изменить наши отношения, вернув их на прежний уровень. Не было у меня к нему доверия. Только не после всего произошедшего.

— Я знаю, что очень обидел тебя. И знаю, что тебе очень больно, — его пальцы на моей шее сжались чуть сильней, а сам оборотень склонился ещё ближе, уткнувшись лбом в мой. — И да, я виноват. И я прошу прощения за всё, что тебе пришлось пережить из-за меня. Но я клянусь, я никогда не предавал тебя, как пару. И не предам, Ангелина. И я… Я не могу без тебя. Ты нужна мне. Только ты, — резко замолчал и, даже дышать перестал, но так и не отодвинулся.

Издевается он, что ли?

Или реально надеется, что я вот сейчас тут же брошусь ему в объятия, как раньше?

Неужели, не видит?

Не чувствует?

Ах точно… сыворотка…

Даже если представить на мгновение, что его слова — правда… Это всё равно не отменяет того факта, что он меня бросил, предпочтя участие в подпольных боях всему остальному.

И на что теперь только рассчитывал, приехав сюда?

— Красивые слова, — улыбнулась ему ласково, поправив упавшие на лоб волосы. — Правда. Но не нужно этого, Рафаэль. Хочешь, чтобы мне не было больше больно, просто уйди.

— А если не уйду? Если всё равно останусь?

Хороший вопрос.

И вот мне бы этого избежать как-то.

Только как?

Валить на Айка опасно. С Рафаэля станется действительно его убить. Перед внутренним взором встала картина его боя, и я даже плечами передёрнула от охватившего меня на мгновение ужаса, который испытала в тот момент.

— В университетское общежитие тебя всё равно не допустят, — пожала плечами деланно безразлично.

Хотя если он вот сейчас решит увезти меня отсюда, я ведь даже не смогу сопротивляться. Его сила против моей… Итог очевиден.

Почему мне не сказали, что Оливейра меня ищет?

Закрылась бы реально в этом общежитии и не выходила никуда даже по выходным, во избежание.

— Я просил тебя уехать с родителями в Москву и дождаться моего возвращения. Всего каких-то две недели… И я бы приехал за тобой. Собственно, так и собирался сделать, как только решил свою проблему, но потом узнал от твоего отца, что ты предпочла другой вариант своего будущего. Тебе не стоило приезжать в Рио. Ты не должна была видеть… — запнулся. — Всё то, — снова замолчал ненадолго, глубоко вдохнув. — И если я пережил факт существования твоей истинной пары, всё остальное тоже переживу. Подумай об этом… — вдруг резко отпрянул. — Я всё сказал.

И даже на шаг назад от меня отступил.

— Прошло больше двух недель, Рафаэль. И то, как ты уехал, — ухмыльнулась, не скрывая злорадства, — совершенно не способствовало ожиданию. Я ведь думала, что обидела тебя, — скривилась. — Я и в Рио приехала, чтобы объясниться, — пояснила зачем-то с усталым вздохом. — А ты… И у меня была истинная пара, — показательно замолчала. — Один нахальный и бесстыжий огненный волк. И никакого другого. И если бы ты тогда не ушёл, я бы тебе о том сообщила уже через полчаса, Оливейра. И как я уже сказала тебе на том пляже, я разучилась тебя ждать, — тоже отступила, собираясь, наконец, уйти. — Просто уходи и забудь.

— Не я толкнул тебя в объятия южного волка на глазах практически у всего Совета, — совершенно безэмоционально отреагировал оборотень. — И да, мне тоже было не очень сладко в тот момент. А всё остальное… Так надо было. От тебя всего лишь требовалось дождаться моего возвращения из Рио. Не потому, что это моя прихоть — обстоятельства так сложились. Если забыла, в городе было небезопасно. Ни больше — ни меньше, Ангелина. Но… — горько усмехнулся. — Раз уж вышло всё равно иначе, не вижу необходимости копаться во всём этом. В итоге, я всё же тебя нашёл. И теперь уже точно никуда не отпущу. Если понадобится… Сама знаешь.

Уж я-то знаю…

— Ты мог просто мне всё объяснить ещё тогда. Но ты предпочёл меня бросить. И ты прав. Хватит, Оливейра. Меня тоже уже утомил наш разговор. Он бессмысленен.

Возможно, его слова — правда.

Но бросать его меня никто не заставлял.

Объясниться можно было, не привлекая внимания. Да банально предупредить о том, что собирается разыграть этот свой спектакль, если я правильно его поняла. Я бы подыграла. Но я почти месяц из-за него ходила, как при смерти. Волчица до сих едва чувствовалась во мне. Я уже почти забыла, когда в последний раз оборачивалась. Каковы ощущения при этом. Порой, мне казалось, что постепенно вообще очеловечиваюсь. Все запахи притупились и ощущались не так как раньше. Словно окружающий мир поблек.

— Не мог я объяснить тебе и попросить ждать того, кто, возможно, не вернётся. Так… проще. В случае чего, усиливающаяся парная связь тебя бы не… — так и не договорил, оборвав себя. — Если ты утомилась, иди, отдохни, — вернул сухость голосу. — Завтра мы возвращаемся в Рио.

— Ну, вот и мне проще… без тебя, — усмехнулась на его пояснения. — И я не уеду из Нью-Йорка. У меня учёба. Я здесь для этого. Так что в своё Рио возвращайся один, — отвернулась и направилась на выход из парка.