Играя с огнём

— Только не говори, что ты ради этого будил поваров…

— Если бы я разбудил поваров, тебе бы не пришлось сейчас довольствоваться сухим пайком, — отозвался оборотень, устроившийся на высокий табурет рядом со мной. — Ешь, давай! — скомандовал следом.

— И чем мне за эту твою доброту придётся расплачиваться? — уточнила на всякий случай, не спеша притрагиваться к еде.

Он же не может без всяких условий жить!

— Можешь считать это извинением за моё паршивое поведение этой ночью, — проговорил, беря с тарелки несколько виноградин. — Прости, я не должен так к тебе относиться, — дополнил мягко, поднеся пару ягодок ближе к моим губам.

— Извинением, — повторила бестолково, машинально съедая виноград. — Луна! Да ты издеваешься надо мной, Оливейра! — потёрла ладонью лицо. — Веришь, я начинаю привыкать к тому, что ты в одно мгновение то холоден, то излишне мил. Уже даже не пугаюсь. Ты просто сплошной сюрреализм, честно, — коротко рассмеялась.

— Зато не слишком скучно, — пожал плечами огненный волк, скармливая мне ещё несколько ягод.

— Да уж, — хмыкнула я, вновь посмотрев на него. — Ну, и как же ты тогда должен ко мне относиться? — уточнила нарочито безразлично, съедая предложенное. — Ну, чтоб я знала, скольки разовая эта акция твоей доброты. И сколько времени у меня в запасе до её завершения.

"И когда я тебе надоем…"

Конечно же, последнюю мысль я оставила при себе.

Ну, не верилось мне в серьёзность намерений Огонёчка, несмотря даже на наш брак, который, к слову, меня совершенно не радовал. Слишком всё быстро и неожиданно. И без любви. И я не понимала до сих пор, зачем Оливейра нужно было разыгрывать такой фарс. Я ведь ничего у него не просила. И не прошу. Наоборот, рада дать ему свободу, которую он всегда ценил превыше всего.

— Как? — переспросил Рафаэль, не спеша отвечать. — Ммм… — сделал вид, что задумался. — В скором времени и сама всё увидишь, — подмигнул, запихивая мне в рот ещё парочку виноградин.

Возникло ощущение, что меня таким образом пытаются заткнуть.

— И всё равно я не понимаю, зачем тебе эта эпопея с нашим браком, — вздохнула устало, потянувшись за бутербродом. — За тебя столько девушек хотят замуж, а ты женился на мне, которая тебя не любит и замуж не желает, — поморщилась и принялась увлечённо есть.

— Не за меня. За мой статус и деньги, — неожиданно мрачно отреагировал мужчина.

Я на это промолчала, лишь скептично хмыкнула.

Прям уж за статус и деньги.

Неужели правда в это верит?

Или давно на себя в зеркало не смотрел?

Да все те дамочки, что вечно трутся вокруг него, смотрят с таким обожанием… уж точно не из-за денег!

— Тогда ты слеп, — всё же выразила вслух свои мысли.

— Все мы, порой, такими бывает, — неопределённо усмехнулся оборотень.

— А на мой вопрос о нашем браке ты снова не ответил, — откровенно укорила его, доедая бутерброд и беря второй.

В бирюзовых глазах вспыхнули тлеющие угольки.

— Можешь считать это наказанием за все твои грехи.

— И этот грех — ты. Я так и подумала, — покивала с умным видом, криво усмехнувшись, и в два укуса доела второй бутерброд. — А что у нас с попить? — не нашла рядом ничего, чем бы разбавить сухомятку. — Только не говори, что компотик, — припомнила пляж и его сравнение по поводу ликёра.

— А чем тебе компотик не по душе? — сделал вид, что удивился и направился к находившейся неподалёку кофемашине.

— Да как-то напилась, — фыркнула я. — На всю жизнь, можно сказать. Кстати, без сахара и с апельсиновым соком, — добавила, с интересом ожидая реакции на свою просьбу.

Оборотень, к слову, тем временем немного призадумался. И даже вдохнул глубже. Но обозначенный сок не нашёл. Только сам фрукт. Недолго поразмыслив, поделил тот на две части и просто-напросто собственной ладонью выдавил из одной половинки сок в небольшую чашку, куда налил и сам кофе.

— Спасибо, — приняла подношение.

Глубоко втянула в себя аромат кофе и апельсина, почти такой же, как у огненного волка. Только у последнего он более насыщенный и… мягкий, что ли. А вот на вкус…

— В общем-то, да, в чём-то похоже на поцелуй с тобой, — протянула задумчиво, облизнувшись, ощущая на языке горький привкус с кислинкой.

— В смысле? — удивился оборотень.

И вот тут я неожиданно для самой себя смутилась.

— Ну-у… — не спешила признаваться, но раз уж начала: — Ты пахнешь апельсином с горькими кофейными нотками. И после поцелуя остаётся этот привкус на губах. Мне стало интересно… — промямлила, сосредоточив своё внимание на напитке, и сделала новый глоток.

— Хм… — придвинулся ближе, аккуратно отодвигая чашку с кофе от моих губ, но забирать посудину не стал. — Уверена, что ничего не перепутала? — спросил тихонько, коснувшись моих губ своими.

И так и не отстранился. Хотя и поцелуем прикосновение тоже не назвать.

— Уверена, что мне в принципе без разницы, просто стало любопытно сравнить, — отозвалась немного грубее, чем собиралась, отстранившись от оборотня.

— Если бы действительно было без разницы, как ты говоришь, то и сравнивать не стала бы, — пожал плечами огненный волк, и переключил своё внимание на мои заплетённые в косу волосы, пропустив между пальцев кончики прядок.

— Ну, и как оно? — поинтересовалась по поводу своей настоящей внешности, опустив остальную часть нашей беседы.

Удивительно, но за сутки она даже почти не растрепалась. Если только объёмней стала.

— Менее солнечной ты не стала, — задумчиво отозвался Оливейра.

Я же по-прежнему смотрела только на свой кофе, то и дело склоняя чашку в разные стороны, наблюдая за игрой света в отражении.

— Ну, а как лучше? Золотистой или серебристой? — уточнила.

Всё-таки было интересно узнать, какой я ему нравлюсь больше. Не то что я стану перекрашиваться в случае чего, но… просто любопытно. С другой стороны — сейчас вот он скажет, что золотистый оттенок ему больше нравился, я же расстроюсь обязательно.

Луна! Я всё же ненормальной рядом с ним становлюсь!

— А знаешь, не отвечай лучше, — поспешила откреститься от подобного знания.

Залпом допила кофе и отставила чашку в сторону, ухватившись за блюдо с виноградом, поставив то себе на колени.

Как там?

Молчание — золото?

Вот и буду молчать.

— Как скажешь, солнечная моя, — немного рассеянно улыбнулся Рафаэль, отпустив мою косу, но лишь затем, чтобы самым наглым образом стянуть с моих плеч одеяло. — Ты кушай, кушай, — предложил великодушно.

Да я ем, ем…

Главное, не подавиться под его изучающим взглядом.

— Что-нибудь ещё? — дополнил тихо. — Ну, помимо винограда, — уточнил, продолжая исследовать моё тело.

Притом уже не только визуально. Сначала коснулся плеча, отчего лямка майки съехала в сторону, потом провёл вниз по руке к сгибу локтя и обратно, обрисовав линию ключиц. И всё это с такой сосредоточенностью, будто не просто касался, а портрет на холсте рисовал. Я на эти мгновения дыхание затаила, и дрожь тела скрыть не смогла. Оно бессовестно реагировало даже на самые едва заметные касания этого бесстыжего индивидуума. Кровь словно загустела, стекая к низу живота. Воздух и вовсе, казалось, вибрировал от напряжения.

Или это меня так колотило?

Не нашла ничего лучше, чем спрыгнуть со стола и отойти.

Хватит с меня близости с Оливейра. Двух раз за глаза.

— Спасибо за… завтрак? — поблагодарила его любезным тоном, отступая в сторону выхода, по-прежнему сжимая в руках тарелку с виноградом. — И за кофе, — ещё шаг. — Спокойной ночи, — пожелала следом.

Ну, а что?

Накормил, напоил, обогрел.

Пора и честь знать!

Желательно ещё и вообще с последующим расставанием.

Кстати, о нём…

— А ты меня, правда, родителям вернёшь? — полюбопытствовала я, припомнив его разговор с Домиником и Николасом, который подслушала совсем недавно.

— Смотря какой именно смысл ты вкладываешь в это, — отозвался оборотень.

В его голосе проскользнуло напряжение. И я, наверное, точно идиотка последняя, так как непреодолимо захотелось его успокоить. А ведь, по сути, что должна сейчас делать? Правильно, закатить скандал, послать Рафаэля с его доминантными, тиранческими и деспотическими замашками куда подальше, хлопнуть дверью и уйти. Вместо этого стою и веду почти что светскую беседу, борясь с желанием подойти и обнять его.