Новые Боги

Могучий удар в спину отбросил меня вперед. Пролетев несколько метров, я со всего маху врезался в стену, едва успев бросить силу на то, чтобы укрепить тело. Не выдержав нагрузки, сущность в мече как-то обреченно застонала, а затем клинок рассыпался черным пеплом, оставив только голую рукоять.

— Ты мне не ровня, червяк!

Джамал, полностью голый, со страшными ожогами по всему телу, но, тем не менее, вполне живой, стоял посреди пещеры, тяжело дыша:

— Я предупреждал тебя о последствиях. Но ты, пес, посчитал себя самым умным и хитрым. И теперь пожнешь плоды своей самонадеянности и вероломности!

Он небрежно взмахнул рукой и Актеон, мгновенно посерев, со стоном осел на пол, а затем упал лицом вниз. Обострившимися до предела слухом я услышал, как его сердце пропустило удар и остановилось.

— Нееееет!!! Сдохни, тварь!!!

Не обращая внимания на боль во всем теле, я вскочил и обрушил на ненавистного ублюдка серию атак. Ничего не соображая от ярости, я просто вырывал из стен глыбы, одну за другой, под завязку накачивал магией и посылал во врага. И этот безумный натиск оказался настолько неожиданным и сильным, что Джамал оказался вынужден уйти в оборону, и думать забыв об контратаке. Его руки превратились в чистую, звенящую от силы воду. Во все стороны летели брызги, но тьмой драный выродок не собирался подыхать, однако и вырваться из под атаки пока не мог.

Параллельно с этим, подчиняясь какому-то наитию или же прислушавшись к внутреннему голосу, я сплел неизвестное ранее заклинание, которое как магнит притянуло ко мне сотни разнообразных камней. Они, словно бугристая кожа, покрыли меня с ног до головы, сделав выше, шире в плечах, массивнее. Неведомым образом каждый новый камень добавлял сил, лечил раны, защищал от магических и физических атак. Ничем иным, кроме как работой гаргантюа, это быть не могло. Я сам стал похож на гибрид человека и высшего духа земли.

— Довольно!

Джамал что-то сделал и зал в очередной раз содрогнулся от мощного выплеска магии. А через пару секунд мне захотелось ущипнуть себя, да побольнее. Потому что то, что я увидел, уже не могло быть человеком.

Мать моя женщина, что ж так все хреново то!

В этом я с Димитром был абсолютно согласен.

Человеческого тела у Джамала больше не было. Выше пояса плоть, кровь и кости преобразились в ледяные глыбы, словно высеченные не очень умелым резчиком. Какие-то рубленые, будто отколотые, они светились изнутри синеватым светом, лишь отдаленно напоминая человеческую фигуру. А вот про ноги подобное сказать было нельзя, потому что их больше не было. Вместо них — сужающийся к кончику серый ураган. В нем то и дело с треском проскальзывали грозовые разряды. В воздухе ощутимо запахло озоном.

— Ты смог заручиться поддержкой духов своего плана. Впечатляет. Вот только тебя это не спасет, потому что за мной сила двух планов!

Его рука неожиданно вытянулась, превратившись в сверкающее копье. Оно стремительно рвануло в мою сторону и через мгновение врезалось мне в грудь, но вместо дыры размером с кулак лишь бессильно звякнуло о каменную защиту.

А дальше произошла одна из тех драк, которые принято называть эпическими. Пластичный и будто живой камень принимал самые немыслимые формы, отзываясь на мои мысли. Принимая то форму монолитного щита, то накачанного силой тонкого хлыста, то огромного клинка. Отбивая атаки ожившей воды и неистового воздуха, я постоянно перемещался по залу, пытаясь прорвать оборону врага и не дать ему отправить меня на тот свет.

Стихия сталкивалась со стихией. От разлитой вокруг силы, казалось, начали крошиться зубы. Тварь, которую язык не поворачивался назвать человеком, наседала. Я уворачивался и отражал сыплющуюся со всех сторон выпады и заклинания, изредка пытаясь достать невообразимо могучего ублюдка, но тот словно играючи отражал мои атаки.

В какой-то момент разумом начала потихоньку овладевать паника. Пусть мой дар и достиг запредельных высот благодаря единению с гаргантюа, но этому переродившемуся говнюку явно помогали не менее могучие духи воды и воздуха.

Я так и не понял, какой из ударов пропустил. Просто в какой-то момент броня дала трещину, во все стороны брызнула каменная крошка вперемешку с кровью, а я осознал, что лежу на полу, зажимая культю отсеченной чуть выше локтя правой руки. Каменное тело рассыпалось грудой бесполезных булыжников.

— Очень скоро Повелители вернулся в этот мир. — в голосе стоящего надо мной Джамала не осталось ничего человеческого. Казалось, его устами говорят сразу несколько самых разных существ. — И ты не в силах этому помешать, человек. Смотри!

Почти сразу за этим раздался столь оглушительный треск, что его должны были услышать даже в другой галактике. «Веретено», пусть и ослабленное, но все еще опасное, наконец закончило работу. Обе створки покрылись паутиной трещин и теперь с грохотом рассыпались, оставив лишь полупрозрачный золотистый силуэт, в точности повторяющий разрушенные ворота.

— Началось! Чувствуешь, гаргантюа?! — после этих слов я понял, что Джамал окончательно уступил в борьбе за собственный разум духам иных планов.

Я чувствовал. Даже без магического зрения прекрасно видел, что с разрушением физического воплощения створок Олимп бросил все имеющиеся силы на поддержку последней преграды. Я увидел, как по ту сторону от фантомных ворот стоят несколько темных фигур. Они не пытались прорваться, просто ждали. Знали, что скоро вернут себе мир.

Гора ощутимо встряхнулась. Затем еще раз. И еще. Сильнее. Призрачные створки стремительно пожирали силу Олимпа.

— Тебе разве не полагается спасаться? — я сплюнул кровь и посмотрел на застывших в паре десятков метров от нас сатира и склонившегося над телом Актеона Хенрика.

— Сохранение этой презренной оболочки не играет для нас роли. — проскрежетало то, что было Джамалом. — Мы обязаны проследить, чтобы все свершилось. Ты жив лишь потому, что мы не хотим убивать собрата в тебе.

— Как трогательно.

Я собрал последние силы и попытался ударить каменным копьем, но противник лишь небрежно отмахнулся и магическое оружие рассыпалось прахом. А на меня обрушился невидимый тяжеленный пресс, от которого затрещали кости.

— Ты начинаешь нам надоедать. Не противься неизбежному, смертный, и тогда, быть может...

Что именно «быть может», он договорить не успел. Раздался щелчок хлыста и тяжелая свинцовая пуля, под завязку накаченная каким-то невообразимым клубком самых разнообразных проклятий, снесла ему голову.

Окончательно обалдев от происходящего, я повернул голову и уставился на амазонку и Париса. Девушка медленно опустила подаренную мной винтовку, любуясь творением рук своих. Кстати, на руках у нее осталось всего две или три татуировки. Теперь понятно, откуда в пуле взялась силища, способная свалить эту тварь — Илона просто впихнула в этот выстрел всю доступную ей мощь.

— Давно мечтать попробовать.

Илона невозмутимо посмотрела на мою шокированную рожу и добавила:

— Рада тебя видеть, Милан. Кажется, мы прибыть вовремя.

— Не могу с этим не согласиться. Я рад, что ты жива и смогла прийти на помощь.

Я попытался встать, но тут же охнул от боли, когда оперся культей об пол. Рана уже затянулась и покрылась коркой. Подскочившая амазонка нахмурилась:

— Я не мочь ничего сделать, Милан. Оставшихся рисунков не хватит. Да даже если бы их было больше...

— Дай я посмотрю.

Будто постаревший на пару десятков лет Хенрик решительно подошел, осторожно неся отсеченную руку. Я посмотрел ему за спину и неверяще уставился на Актеона. Бледный, словно смерть, но живой минотавр сидел на полу и тряс безрогой головой.

Хенрик проследил за моим взглядом и робко улыбнулся:

— Было трудно, но я справился.

— Спасибо!

— Пожалуйста. Теперь позволь помочь тебе. Руку можно спасти, но мне понадобится время...

— У нас его нет.

Я схватился за протянутую руку и поднялся. Пол под ногами вздрогнул так сильно, что Парис и Хенрик не устояли на ногах. Откуда-то сверху, с поверхности, посыпалось мелкое каменное крошево, а следом прилетел здоровенный булыжник, с грохотом разбившись о многострадальный пол.