Словно мы злодеи

Ричард начал говорить что-то еще, но его перебил Джеймс.

– Хватит, – сказал он таким ледяным тоном, какого я раньше не слышал. – Пойди проветрись и возвращайся, когда остынешь, ладно?

У Ричарда почернели глаза.

– Убери руки от моей сестры, и я…

– И ты – что? – Рен спрыгнула в воду, но осталась стоять возле Джеймса. – Что с тобой такое? Это просто игра.

– Ну ладно, – сказал Ричард, заходя в воду. – Давайте поиграем. Рен, шевелись, моя очередь.

– Ричард, не будь идиотом. – Мередит сбросила ногу с моего плеча, и я обхватил ее за талию, чтобы помочь спуститься. Освободившись от ее тяжести, я словно наполнился гелием. Я с усилием заморгал, чтобы прояснилось в голове.

– Нет, я хочу играть, – повторил Ричард. Сколько он выпил? Он говорил четко, но двигался развинченно и небрежно. – Рен, уйди с дороги.

– Хватит, Ричард, она ничего не сделала, – сказал я.

Он обернулся ко мне.

– А ты не волнуйся, тобой я займусь через минутку.

Я отшатнулся. Шансы мои, если Ричард был настроен с кем-то подраться, мне совсем не нравились.

– Оставь его в покое, – резко произнес Джеймс. – Он взялся играть только потому, что ты не захотел, просто по доброте.

– Да, мы же все в курсе, какой Оливер добрый. Какой милый.

– Ричард, – вмешалась Мередит. – Не веди себя как мудак.

– А я и не веду, теперь я хочу играть. Давай, я думал, ты хочешь сыграть в последний раз. – Он потянулся за спину Рен и толкнул Джеймса. Тот с тихим всплеском пошатнулся.

– Ричард, остановись! – сказала Рен.

– А что такое? – спросил он. – Еще разок сыграем!

Он снова пихнул Джеймса, и Джеймс оттолкнул его руку.

– Ричард, предупреждаю…

– Что? Я хочу поиграть.

– Я не играю, – произнес Джеймс, напрягшись всем телом. – Больше так не делай.

– То есть с девочками, с Александром и Оливером ты играешь, а со мной нет? – не унимался Ричард. – ДА ЛАДНО!

– Ричард, хватит!

Мы крикнули это хором, но мы слишком долго мешкали. Он снова толкнул Джеймса, вовсе не в шутку. Джеймс тяжело рухнул в озеро, ударив руками по поверхности в попытке удержать равновесие. Едва поднявшись, он бросился на Ричарда, навалился на него всем своим весом, протащил назад. Вода вокруг них заплескалась, но Ричард только хохотал – он был настолько крупнее, что ни о какой честной драке не могло быть и речи. Я рванулся к ним, с трудом переставляя ноги, и тут смех Ричарда перешел в рычанье, и он окунул Джеймса в воду лицом вниз.

– РИЧАРД! – заорал я.

Возможно, он не услышал меня из-за того, как барахтался Джеймс, а возможно, просто сделал вид, что не услышал. Он держал Джеймса под водой, одной рукой обхватив его за шею. Джеймс колотил его кулаком в бок, но я не понимал, отбивается он или просто пытается освободиться. Девушки, Колин и Александр бросились к ним, но я успел первым. Ричард стряхнул меня, мне в лицо ударила холодная вода, заливаясь в рот и в нос. Я снова кинулся на него, вцепился, как паразит.

– ПРЕКРАТИ! ОН ЗАХЛЕБНЕТСЯ…

Он ударил меня плечом в подбородок, и я чуть не откусил себе язык. Откуда-то появился Колин, стал тянуть Ричарда за руку, которой тот держал Джеймса, а я орал:

– ТЫ ЕГО УТОПИШЬ, МУДАК, ПРЕКРАТИ!

Мередит схватила Ричарда за шею, Филиппа повисла у него на локте, и, когда он наконец отпустил Джеймса, мы сплелись в один клубок, а вокруг нас колыхалась ледяная зловещая вода.

Джеймс вынырнул, хватая воздух, и я поймал его, чтобы он снова не ушел под воду.

– Джеймс, – спросил я, – Джеймс, ты как?

Он обхватил меня рукой за шею, задыхаясь, выкашливая воду с желчью, заливая себе грудь.

Мередит била Ричарда в грудь кулаками, кричала, гнала его из воды на берег.

– Ты спятил? Ты его убить мог!

– Да что с тобой? – орала Рен; у нее срывался голос, а по щекам лились слезы.

– Джеймс? – Я, как мог, пытался его поддержать, неуклюже обвив руками его грудную клетку. – Дышать можешь?

Он слабо кивнул, снова закашлялся, его глаза были плотно зажмурены. У меня напряглось горло, натянулось, как тетива.

– Божечки-кошечки, – тихо сказал Колин. – Это что сейчас было?

– Не знаю, – сказала Филиппа, стоявшая между нами; она была совершенно вымотана, ее трясло. – Давайте его из воды выведем.

Мы с Колином помогли Джеймсу выбраться на берег, он осел на песок и повалился набок. Мокрые волосы залепили ему глаза, при дыхании он дрожал всем телом. Я присел рядом с ним, над нами склонилась Филиппа. Александр, казалось, лишился дара речи. Колин был в ужасе. Рен тихо плакала, от всхлипов у нее подергивались плечи. Я никогда не видел Мередит такой злой, щеки у нее пылали даже в слабом свете луны. А Ричард просто стоял в стороне с растерянным видом.

– Ричард, – осторожно произнес Александр, – это был трындец.

– С ним все в порядке, да? Джеймс?

Джеймс смотрел на него снизу вверх, лежа на песке, взгляд у него был ясный и твердый, как сталь. Повисла тишина, и у меня вдруг возникло дурацкое чувство, что и мы, и все вокруг нас стеклянное. Я боялся дышать, боялся двигаться, боялся, что что-то разобьется вдребезги.

– Мы просто играли, – сказал Ричард со смутной улыбкой. – Это просто игра.

Мередит шагнула вперед и встала между Ричардом и всеми нами.

– Уходи, – сказала она. Он открыл рот, собираясь ответить, но она его прервала: – Возвращайся в Замок и ложись, пока не натворил что-то настолько тупое, чтобы тебя исключили.

Она была похожа на фурию, глаза у нее горели, волосы мокрыми спутанными жгутами лежали на плечах.

– Уходи. Сейчас же.

Ричард злобно посмотрел на нее, потом на всех нас, развернулся и пошел вверх по склону. По мне прокатилась волна облегчения, и закружилась голова, будто кровь вернулась в отсиженную конечность.

Когда Ричард скрылся из вида в тени под деревьями, Мередит сдулась.

– Господи. – Она согнулась, прижала основания ладоней к глазам, рот у нее кривился, словно она старалась не заплакать. – Джеймс. Ужас какой.

Он оттолкнулся от песка и сел, скрестив ноги.

– Все хорошо, – сказал он.

– Не хорошо. – Она так и закрывала руками лицо.

– Ты не виновата, Мер, – сказал я.

Мысль о том, что Мередит может заплакать, казалась такой дикой, от нее было так не по себе; я не был уверен, что смогу на это смотреть.

– Ты за него не отвечаешь, – сказала Филиппа.

Она взглянула на Рен; та смотрела в землю, по лицу у нее бежали слезы, собираясь на подбородке, прежде чем упасть на песок.

– Никто из нас не отвечает.

– Ночь бурная случилась[30], – произнес Александр, ставший куда трезвее, чем полчаса назад. – Господи, ну и бардак.

Мередит наконец опустила руки. Глаза у нее были сухие, но губы потрескались и побледнели, казалось, ее сейчас вырвет.

– Не знаю, как вы, а я хочу помыться, лечь и притвориться, что ничего не было, – часов на восемь хотя бы.

– Думаю, поспать никому не повредит, – сказала Филиппа, и все согласно загудели.

– Вы идите, – сказал Джеймс. – Я просто… Я еще минутку посижу.

– Уверен? – спросил Колин.

– Да, все хорошо. Просто посижу.

– Ну ладно.

Мы медленно поплелись прочь с берега. Мередит пошла первой, в последний раз виновато взглянув на Джеймса – и почему-то на меня. За ней, обняв Рен за плечи, шла Филиппа. Колин и Александр вместе побрели по тропинке. Я замешкался, сделав вид, что мне нужно забрать костюм из сарая. Когда я вышел, Джеймс так и сидел там, где мы его оставили, и смотрел на озеро.

– Посидеть с тобой? – спросил я. Я не хотел его оставлять.

– Пожалуйста, – тихо отозвался он. – Я просто не мог с ними, не сейчас.

Я бросил вещи на песок и сел рядом с Джеймсом. Во время праздника незаметно кончилась гроза. Небо было ясным и тихим, звезды с любопытством глядели на нас с просторного темно-синего свода. Вода тоже улеглась, и я подумал, какие же они лжецы, небо и вода. Тихие, спокойные, ясные, будто все хорошо. Хорошо не было, и в общем-то уже никогда не могло стать хорошо.

30

У. Шекспир. Макбет. Акт II, сцена 3.