Страница 10 из 11
Прошло много лет, а я почему-то до сих пор вспоминаю этот старинный платяной шкаф. Где он теперь?.. Может, жив ещё, мой старый друг, стоит где-нибудь. Ведь о был ещё таким крепким. Взглянуть бы, хоть одним глазком…
Мне было четырнадцать лет, когда в меня влюбился Лёня, сын учительницы младших классов, Агнии Ивановны. Их большая семья жила в соседнем доме, где я частенько бывала, подружившись с его сестренкой Юлей. Хорошая, дружная семья была у них – четверо сыновей и одна дочка. Леониду было девятнадцать лет. Ему как раз пришла повестка о призыве в Армию. В тот вечер я была в их доме, а когда пошла домой, Лёня догнал меня и поцеловал. Это был первый поцелуй в моей жизни. Я стояла у стены старого амбара, а он спрашивал – люблю ли я его, буду ли ждать. Конечно для совсем ещё молодой девчонки, это было настоящее потрясение. Я заплакала и ответила, как и должна была ответить – «Не знаю»… Лёня грустно улыбнулся и сказал: «Да ты ещё малышка, беги домой, девочка». На другой день Лёня уехал. Служить ему надо было три года, а за несколько месяцев до его возвращения, я влюбилась в молодого лейтенанта, за которого позже вышла замуж.
Своего будущего мужа я встретила, когда приехала погостить к сестре Людмиле. Александр был её соседом по коммунальной квартире, и как-то вечером зашел на огонек. Как сейчас, помню его. В гимнастике, брюках «галифе» и клетчатых тапочках поверх шерстяных вязаных носков. Весь какой-то простой, домашний. В голове вдруг прозвучало – это будет твой муж. Весь вечер он пел под гитару песни Высоцкого и, конечно, я не могла не влюбиться. Молодой офицер, красивый и ироничный, он был, как будто из другого мира. Александр учился в Одесском артиллеристском училище, по распределению попал в Забайкалье – край, который показался ему диким и неприветливым. Военная служба для молодого человека не имеющего жизненного опыта, тоже была тяжела.
Людмиле и самой в то время жилось нелегко. В Даурии она работала телефонисткой на почте. Валера, несмотря на то, что вернулся из Приморья с новой женой, приезжал к Людмиле, уговаривал вернуться, обещал отправить жену обратно. Говорил, что любит только её, Люду, а женился назло и очень жалеет об этом. Но Людмила отказала ему. А через месяц она узнала, что Валера попал в автокатастрофу и умер от полученных тяжелых травм. Тяжело и горько ей было осознавать эту утрату. Она всё ещё любила Валеру. Несколько дней врачи боролись за его жизнь, а он просил родителей вызвать Люду, но они так и не смогли на это решиться, ведь в доме была другая невестка.
Бывшая свекровь Людмилы, Мария Андреевна, всю жизнь поддерживала связь с первой женой сына, не раз приезжала к ней погостить и всегда говорила, что Валера любил только Люду. Но судьба не дала им быть вместе, она «подарила» ей другого мужа.
Михаил был солдатом. Высокий, худой и весь какой-то нескладный, несуразный, он не понравился родителям Людмилы. Но они не сказали этого дочери, удивлялись только – что она в нем нашла? Может, боялась остаться одна?
В то время я и приехала к сестре в Даурию, где встретила свою несчастливую, как потом оказалось, судьбу. Михаил и Людмила были единственными друзьями Александра. Они принимали его расположение с благодарностью, ведь солдатские браки не приветствовались в офицерской среде. Наверное, они были одинаково нужны друг другу. Их комнатка в коммуналке была единственным местом, где он мог отдохнуть и почувствовать себя как дома.
После моего появления Александр стал заходить каждый вечер. В то время я уже хорошо умела шить и , выписывая из Москвы журналы мод, шила по ним себе самые модные вещи. Походы в кафе, в Дом офицеров на танцы, все было, как в красивой сказке. Офицеры думали, что Александр привез жену из Москвы, а он и не собирался их разубеждать. И я влюбилась «по уши»! Может быть так же, как когда-то моя мама влюбилась в молодого лейтенанта, моего отца. Та же военная Дария, тот же Дом офицеров, только танцы другие – твист, шейк, но и танго, и прекрасные вальсы ещё звучали в большом и шикарном зале Дома офицеров. И закружила молодую девчонку первая любовь.
Офицеры, жившие с Александром в одной комнате, стали говорить Людмиле, чтобы она не разрешала сестре встречаться с этим парнем, что он часто ведёт себя неадекватно, но она никому не верила. Отношения между нами становились всё ближе.
Через месяц я вернулась домой, а Александр уехал на родину в отпуск.
Как прежде я бегала в клуб на танцы и однажды, танцуя в центре зала, замерла, увидев в дверном проеме Лёню, который неотрывно смотрел на меня. Я не знала, что в тот день он вернулся из Армии. Его изможденный вид потряс меня до глубины души. Слухи о том, что Лёня заболел и лечится где-то в военном госпитале, доходили до меня, но в таком состоянии я не ожидала его увидеть. Черная рубашка усугубляла впечатление. Чувство жалости охватило мою душу. Не смогла тогда я сказать ему правду.
Оказалось, что Лёня служил ракетчиком, был во Вьетнаме, где в нарушении всех норм, сутками не выходил из шахты с ракетами. Он получил большую дозу облучения. Через несколько дней я с родителями была приглашена на его день рожденья. Я была желанной невестой для родителей Лёни. Белую рубашку я подарила ему. Так хотелось, чтобы жизнь его стала светлой, после всего, что он перенёс. Через месяц Лёня уехал в Читу и поступил в педагогический институт, писал мне письма, а я читала их и плакала. Жалость переполняла меня, но ведь сердцу не прикажешь. Я вышла замуж за Александра. Но почему-то Лёня навсегда остался в моем сердце…
Глава восьмая
Мне не было и семнадцати, когда я, выйдя замуж, вступила во взрослую, такую трудную и часто непонятную жизнь. Романтичную, не избалованную городским комфортом девчонку не пугала жизнь в военных необустроенных городках. Наоборот, хотелось стать для мужа настоящей подругой, надёжным тылом в его нелегкой службе. Ведь он приехал в наш суровый край с южного берега Крыма, а здесь голая степь, сопки, весной пронизывающий насквозь ветер, а зимой лютый мороз, трещины в обнаженной земле, почти нет снега.
Александр, хоть и был на шесть лет старше меня, но к семейной жизни оказался совершенно не готов. Жить пришлось в старом холодном четырехквартирном финском доме. Муж не умел ничего. Самой приходилось колоть дрова, топить печь, носить вёдрами воду. Водокачка была далеко, почти километр надо было идти с полными вёдрами до дома. Тяжело было молодой жене офицера, но я не жаловалась. Когда родился сынок, стало ещё хуже, помощи от мужа не было. Но ещё трудней было как-то выкраивать деньги на питание. Почти всю зарплату муж оставлял на отпуск. Выручал продуктовый паёк, но его едва хватало на две недели. Однако на свой день рожденья и в праздники Александр приглашал сослуживцев и денег на застолья не жалел. Гости приходили, ели, пили, уходили уже за полночь, но друзей у него не прибавлялось. Не любили его однополчане…
Два раза в году, когда муж уезжал на месяц на стрельбы, я приезжала к родителям в Красный Великан, где получала так необходимую мне любовь и поддержку родных людей. Мама покупала мне что-нибудь из одежды, и я радовалась, как ребёнок.
Однажды, сбросившись с сёстрами, купили мне родные целое приданное. Шерстяной ковёр на стену, радиолу «Урал», зимнее пальто с меховым воротничком, болоньевый плащ и лакированные импортные туфли – предмет моих мечтаний. Я была несказанно счастлива.
Семидесятые были счастливыми для моих родителей. Отец работал директором Дома Культуры, а мама художественным руководителем там же. Вот тут-то они оба оказались на своём месте. Жизнь их стала другой, интересной. Работа увлекала настолько, что даже дома они обсуждали творческие планы, задумки. Создали хороший коллектив художественной самодеятельности, хор ветеранов. Мама сама шила концертные костюмы для своих артистов, которые увлечённо репетировали, ездили с концертами по району. До сих пор люди вспоминают их добрыми словами.