Золотая кнопка царицы

Вику от её бредовых затей не могли остановить никакие препятствия. И Катя хотела этому научиться. Она верила, что, находясь рядом с подругой, в конце концов, сможет понять и свои мечты тоже. И не просто понять, а найти способы сделать их явью.

Однако Катя никак не могла приспособить к своему характеру выверты Стрельцовой. Хоть Вика и не была достойным образцом для подражания, но Меркуловой хотелось перенять толику раскованности, так свойственной подруге.

Поэтому до сих пор именно Вика беззастенчиво пользовалась привилегиями женской дружбы. Катя во всём её выручала, поддерживала, когда надо – утешала. А сама оставалась в тени.

Когда девушки закончили университет, их пути на время разбежались. Получив диплом о высшем образовании (между прочим, с отличием), Меркулова устроилась в школу учителем. Работа ей нравилась, дети вдохновляли, и Катя чувствовала, что делает благое дело. Скромной зарплаты едва хватало, но это не портило настроения. «Это сейчас, пока я начинаю, – думала девушка, – а там всё само как-нибудь устроится».

Личная жизнь Меркуловой пока не складывалась. Филфак – в основном, мирок девичий. А за его пределы Катя выходила, конечно, с Викой. И всё внимание парней традиционно доставалось подруге.

Вскоре после окончания университета Стрельцова позвонила Кате. Та сразу поняла: случилось что-то из ряда вон.

– Я выхожу замуж! – в восторге кричала Вика.

Катя не удивилась. Она подозревала, что получит новость о свадьбе подруги именно так – быстро и триумфально. Жених, разумеется, не абы кто. Сын богатых. Отец – то ли депутат, то ли министр. Мамаша – правая рука, как и положено в таких семьях.

Меркулова слегка завидовала подруге, чего греха таить. У самой не то, что богатого, самого простого жениха не нашлось.

«Ну да ничего. – думала Катя, – Будет и на моей улице праздник. Когда-нибудь.»

На свадьбе подруги она исполнила почётную роль свидетельницы. Кажется, всё прошло, как надо: «Вику не опозорила».

У Стрельцовой (Долисовой по мужу) наступила новая жизнь. Насладившись роскошью свадьбы, подруга начала карьеру журналистки. В распоряжении Вики были теперь самые лакомые материалы – свежие новости, интервью со знаменитостями, мероприятия, куда приглашали только избранных. Она начала даже мелькать на экране.

Какой талант! Успевала не только хорошо работать, но и отдыхать так, что мама не горюй: каталась с мужем за границу, покупала вещи с ценниками в долларах. А потом непременно звонила хвастаться в подробностях, используя Катю в качестве слушателя. Меркулова не возражала. Она внимала рассказам подруги, стараясь не сравнивать свои скудные достижения с Викиными победами.

И всё бы хорошо – не случись этого.

Глава 3

Однажды Вика явилась поздним вечером и забарабанила в дверь:

– Ужас! Всё пропало! Спасай! – подруга влетела в квартиру. Она тяжело дышала, руки тряслись.

– Что случилось?

– Катя, он сейчас позвонит!

– Кто?

– Муж! Скажи, что я весь вечер у тебя сижу. Умоляю.

– Зачем?

– Не спрашивай. Потом объясню. Говори, что я у тебя. И мы пьём чай с четырёх часов.

– А он поверит?

Вопрос повис в воздухе, потому что в эту секунду раздался звонок. Вика вцепилась в подругу. Она силилась что-то сказать, но голос подводил.

Катя отодвинула Стрельцову, сделала успокаивающий жест и подошла к аппарату:

– Алло.

Мужской голос в трубке неожиданно оказался спокойным. Звонивший вежливо поздоровался и уточнил:

– Катя, это вы?

– Да, – отозвалась девушка.

После дня свадьбы ей ещё ни разу не приходилось общаться с мужем подруги. Павел казался самолюбивым и заносчивым – типичный представитель золотой молодёжи. От таких лучше держаться подальше.

– Это Павел Долисов. Скажите, пожалуйста, моя жена у вас?

– Да! – с готовностью подтвердила Катя, – Позвать её?

Вполне естественный вопрос, но собеседник ответил не сразу. Катя ждала и надеялась, что Павел попросит к телефону Вику. А дальше пусть молодожёны сами разбираются. Меркулова не любила врать. Может, и в этот раз не придётся?

Но Долисов всё-таки спросил:

– А давно она у вас?

– С четырё-ё-ёх ча-асов, наверное. – Катя замялась.

За спиной она услышала вздох облегчения. Девушка обернулась и посмотрела на Вику. Та стояла, прислонившись к шкафу, покусывала ноготь и неотрывно глядела на подругу.

Павел мягко попросил:

– Да, если можно, позовите её.

Катя жестом поманила Вику. Подруга торопливо сняла сапоги, пальто и подпрыгнула к телефону.

– Слушаю, любимый, – голос её чуть заметно подрагивал.

Судя по всему, Павел не удовлетворился ответом Меркуловой – продолжал задавать вопросы, но Вика постепенно успокоилась и отвечала увереннее.

– Да, прости, что не позвонила. Заслушалась Катьку и совсем забыла о времени. Не надо приезжать, доберусь на такси. Не волнуйся. Целую.

Она повесила трубку и прошептала:

– Спасибо.

Катя ждала объяснений, но гостья будто вообще забыла, где находится: привалилась к стене, закрыла лицо руками и начала медленно сползать на пол. Сидела, не шевелясь минуты три.

Меркулова не выдержала:

– Может, объяснишь, в чём дело? Зачем ты меня заставила врать?

Вика заколотила кулаками по полу. Она выкрикивала несусветные ругательства в адрес мужа и ещё кого-то.

Катя испугалась. Выяснять отношения расхотелось. Когда подруга поутихла – налила в стакан воды, протянула. Та глянула мельком и отмахнулась:

– Мне бы что покрепче.

Из того, что покрепче, на кухне нашлась настойка черноплодной рябины, подаренная родственниками. Катя наполнила рюмку незваной гостье, но сама решила обойтись чаем.

Если подруга и продолжала нервничать, то получалось это у неё так элегантно, впору кино снимать. Вика достала тонкую сигарету, изящно затянулась и откинула голову назад, часто мигая на тусклую люстру. Глаза выдавали страдание, какое и не снилось святым мученикам. Куда им до бедной грешницы, попавшей в западню?

Шёлковое тёмно-изумрудное платье на подплечниках эффектно достраивало фигуру. Ну чисто статуэтка. Балерины позавидуют.

Вика закинула ногу на ногу, и юбка скользнула россыпью оборок. Меркулова залюбовалась платьем – конечно, она тоже хотела бы такое. Но спрашивать подругу, где и почём купила, не имеет смысла. Всё равно она не сможет себе его позволить. Элегантная роскошь, учтены детали: и пояс широкий, и пряжка золотистая, и пуговицы на манжетах в тон. Наряд явно не из дешёвых.

Стрельцова поднесла рюмку к губам и, будто в подтверждение обеспеченного положения, сверкнула золотыми кольцами. Два перстня – каждый размером с вишню. Тяжеловато для худых пальцев, зато выглядит богато.

«Не буду спрашивать. – решила Катя и тряхнула головой, – Нечего завидовать. Не нажила – значит, сама виновата».

Вика тем временем сделала глоток чёрноплодной настойки и скривилась:

– Поприличней ничего не нашлось?

Катя почувствовала себя виноватой.

– Ты же знаешь, я не пью. А живу одна. Зачем мне держать алкоголь?

– Ладно, – снисходительно улыбнулась Вика. – Учить тебя ещё и учить. Это всё, чем ты меня побалуешь? Как насчёт закуски?

– Пюре только что сварила и шпроты есть.

– Мечи всё на стол! – весело махнула рукой интриганка.

Катя со вздохом потянулась за тарелками. Судя по всему, подружка уходить не торопилась.

Хоть они и дружили со студенческой скамьи, угощать Вику пришлось полноценно, как гостя: подавать еду, наполнять стакан, убирать пустую посуду. Стрельцова требовала подать то соль, то воду, то салфетку. Когда Катя попыталась привлечь к застольным хлопотам и её – попросила нарезать хлеб, подруга будто не услышала – выглянула в окно и начала с преувеличенным интересом наблюдать, как пожилой сосед во дворе любовно моет старый «Москвич». У Кати возникло неприятное чувство, что Вика манипулирует ею, намеренно ставя в положение официантки.