Заложник

Рыжеусый «джигит» помоложе, но с такими же, как у старшего, глазами, горящими вечной страстью, жестом фокусника добыл откуда-то пару сверкающих стеклянных бокалов. Он покрутил их между пальцами, после чего почтительно протянул женщинам. Третий виночерпий по указанию старшего налил в бокалы из кувшина золотистое вино.

— Кушай, пожалуйста! — жестом полководца взмахнул рукой старший. — Нигдэ-э большэ-э нэт… такого замечатэльного вина! Собствэнный виноградник! Хочешь, приезжай! Любимий гостья будэшь, да?

— Видала, чего делается? — искренне восхитилась Олечка. — Тут ходи да успевай оглядываться! Такие орлы! Сопрут ведь и в Грузию отправят! В свой гарем, да? — наивно поинтересовалась она.

— Зачэ-эм гарэм?! — возмутился главный виночерпий. — Любимий женщина будэшь! Пэрвий женщина!

— Как «первая»? — Олечка со вкусом отпивала вино и веселилась от души: — У тебя разве до сих пор ни одной женщины не было?! А чем же ты тогда занимался?

— Вах! Ну зачэ-эм совсэм обижаэ-эшь? Были женщина, конэчно, много были. А ти все равно сами пэрвий женщина! Главний, да?

Этот наигранный темперамент, надоедливый акцент, якобы кипящие страсти скоро утомили. А вот вино было действительно чудесным. Очень ароматным, чуть сладким и тягучим. Только в прежние годы, когда удавалось еще спокойно съездить к Черному морю, куда-нибудь в Гагру, в Пицунду, там и можно было пить подобные вина. Сколько хочешь. Буквально за копейки… Но после войны, говорят, там уже делать просто нечего. Разруха и бедность. А этот, у которого «собствэнный виноградник», наверняка врет. И вина эти замечательные он скупает у тех, кто их сам продать не может, вывезти ему власти не позволяют, вот и отдает спекулянтам. Бизнесменам, иначе говоря.

Ирина поймала себя на том, что вопреки всякому желанию иной раз уже и сама невольно мыслит, как упертый супруг. Который в настоящий момент неизвестно где находится, а вот его жену с минуты на минуту могут запросто похитить заезжие абреки. Завернут в одну из бурок, которые валяются вон там, в стороне, и умыкнут! А ты что станешь делать, Александр Борисович, вдогонку мчаться и стрелять из своего «макарова»? Или махнешь рукой? И заведешь собственный «гарэм»?

Так как постановка вопроса была неверной уже изначально, размышлять над ответом не требовалось. Напротив, думая об этом, Ирина вполне могла бы забрести в такие дебри, где ее определенно поджидала затаившаяся ревность. Это ведь только кажется, что она вооружает. На самом же деле полностью обезоруживает, затмевая реальность и подсказывая наиболее каверзные и опасные ходы. «А зачэ-эм?» — как выражается этот черноусый. Вот и Олечку, кажется, пора уже отвлекать от флирта, а то у нее глазки не просто лучатся, а откровенно посверкивают тревожащими огнями. И что здесь за публика такая?! Если судить по той же Ольге, так просто похотливые мартышки.

— Спасибо, очень вкусно, — спокойно сказала Ирина, отдавая опустевший бокал и поворачиваясь, чтобы уйти дальше.

— Как, а еще? — воскликнула с видимым огорчением Олечка. — Мы же розовое еще не попробовали!

— Да! Нэ надо торопиться! — с восторгом закричал черноусый.

— Можно ведь то же самое проделать и за столом. Кто запрещает? — возразила Ирина.

— Ну, как хочешь, — буркнула Олечка, поставила на пустой бочонок свой бокал и пошла следом за Ириной. — Может, тебе не понравилось? Так надо сказать. И пусть привезут другое.

— Нет, вино-то замечательное, нет слов… Мужики эти… не очень приятные.

— Да-а? — прямо-таки изумилась Олечка. — Как-то не заметила… А ты чего, уж не детей ли с ними крестить собиралась?

Ирина обернулась к Ольге, оценила наконец ее откровенный, а вовсе не наивный, как почему-то вот только что представлялось, взгляд и захохотала. С таким вызовом, что та, похоже, обиделась. И даже помрачнела немного.

— Что я сказала не так? — спросила с вызовом.

— Да все так, Господи! Прелесть ты, Олька, честное слово!

И «девушка» вмиг отмякла и снова обратилась миленькой куколкой с броской сексуальной внешностью. А Ирина, наблюдая очередное превращение, подумала: «Да, девоньки, нравы у вас тут, как погляжу, простые… Совсем простые и незамысловатые…»