Упрямый Галилей

Весной 1605 года против него были возбуждены судебные дела в связи с неуплатой приданого за сестер. Пришлось снова просить выплатить жалованье за год вперед. Однако даже если бы он все получаемые за преподавание деньги тратил исключительно на выплату приданого только одной Ливии, ему понадобилось бы лет восемь, чтобы погасить долг.

Правда, с годами ему платили все больше. По контракту 1599 года он получал уже не 180, как поначалу, а 320 флоринов в год, что позволило ему купить просторный дом с виноградником на via dei Vignali (ныне via Galileo). Этот дом он приобрел не потому, что сильно разбогател или по привычке жить не по средствам. Дом и виноградник были необходимы для получения дополнительных доходов (о чем далее). С 1606 года ему платили за лекции уже 520 флоринов13. И все равно денег не хватало. Спустя два года он все еще был должен своим зятьям 1400 флоринов.

Летом 1609 года Венецианский сенат постановил (98 голосов «за», 11 – «против» при 30 воздержавшихся) в награду за предложенное Галилеем invenzione, то есть телескоп, сохранить за ним пожизненно кафедру в Падуанском университете, увеличить ему жалованье с 520 до 1000 флоринов в год (причем с текущего месяца), а также выплатить дополнительно 480 флоринов una tantum. Впрочем, вскоре выяснилось, что кто-то кого-то не понял и новое жалованье ему начнут платить лишь через год, когда закончится срок действия ранее заключенного контракта, и к тому же названная сумма (1000 флоринов) также назначалась ему пожизненно, без возможности ее дальнейшего увеличения. Узнав все это, Галилей стал думать о переезде во Флоренцию. Однако великий герцог Тосканы Козимо II, хоть и заинтересовался «трубой» своего бывшего учителя, приглашать его к себе на службу не торопился.

Жизнь Галилея в Падуе осложнялась также тем, что еще в конце 1590-х годов он познакомился с венецианской сиротой Марией (Мариной) ди Андреа Гамба, которая родила ему в 1600 году дочь Вирджинию, в 1601-м – дочь Ливию, а в 1606-м – сына Винченцо. Они жили раздельно (а это дополнительные расходы), поскольку совместное постоянное проживание с любовницей осуждалось обществом и церковью, тем более что Галилей был профессором университета и должен был подавать пример благонравного поведения. Жениться же на Марине он не мог, по-видимому, из-за большой разницы в их социальном положении14. Чтобы как-то свести концы с концами, он подрабатывал частными уроками, обучая математике молодых людей, собиравшихся стать военными, и приторговывал военными циркулями (compasso) собственной конструкции, продавая их вместе с инструкциями по использованию. Чтобы сэкономить на переписчике, Галилео время от времени писал инструкции сам, некоторые из них сохранились, и на торгах аукционного дома Christie’s в 2008 году одна такая инструкция была продана за полмиллиона долларов. Но экономить на мастере-меднике – Маркантонио Маццолени из Арсенала, который изготовлял эти циркули, – Галилей не мог. Более того, он поселил Маркантонио с семьей в своем доме, для удобства и контроля за его работой. Некоторые из юношей, бравших у Галилея уроки, также жили (или по крайней мере столовались) в его доме вместе со своими слугами. Разумеется, они платили за проживание и угощение отдельно, но дом ученого в итоге стал походить на постоялый двор, и для обслуживания гостей-учеников требовалось держать дополнительную прислугу. Так, например, с ноября 1602 по октябрь 1604 года в доме Галилея проживало 16 студентов со своими слугами и еще 12 столовались у него.

Дополнительные доходы от частных уроков, сдачи помещений, продажи циркулей и вина15, а также от составления гороскопов в сумме превышали его заработок в университете раза в три16, но и расходы были немалые. А главное – такой образ жизни стоил Галилею большого напряжения сил и средств и не оставлял времени для научных занятий.

Галилей ненавидел преподавание, считая этот труд разновидностью проституции. Он делал все, чтобы изменить свою жизнь. Ему были нужны не только деньги, но и – и даже в большей мере! – время. В письме Винченцо Веспуччи (весна 1609 года), тосканскому придворному, Галилей признавался, что желал бы вернуться во Флоренцию, надеясь обрести там свободу от преподавания, ибо «потребность в досуге сильнее, чем в золоте»17.

Жалованье, получаемое Галилеем во Флоренции, было на 40 % больше того, которое ему платили в Падуанском университете, но много меньше того, что он получал в Падуе от частных уроков. Однако во Флоренции он был свободен от преподавания, не отрабатывая даже те 30 часов в год, которые предусматривались контрактом. Он наконец-то получил что хотел – ozio, досуг при вполне приличном (что ни говори) жалованье в 1000 золотых флоринов в год18 (достаточно сказать, что Галилей получал в полтора раза больше, нежели primo segretario великого герцога, и в три раза больше, чем любой художник или инженер, состоявший на герцогской службе19). Кроме того, ему была пожалована золотая цепь (как знак достоинства), было позволено поселиться в любой загородной вилле великого герцога, пока он не подыщет себе постоянного жилья, и т.д.

И еще одно немаловажное обстоятельство. В Падуе Галилей пользовался патронатом состоятельных молодых людей, которые не раз приходили ему на помощь, но за этот патронат приходилось рассчитываться своим временем. Молодые люди, к примеру, настаивали, чтобы Галилео сопровождал их в увеселительных прогулках во время праздников и т.п. Во Флоренции от него такого не требовали. Венецианская патронатная ситуация в корне отличалась от флорентийской и в другом отношении: средоточиями патроната в «жемчужине Адриатики» были салоны и частные академии, а не двор и государственные академии. Политический миф Венеции – прославление Республики, а не отдельной правящей династии. И этот государственный миф Галилея не устраивал – свободы много, денег мало. Венецианский сенат воспринял созданный им телескоп как полезный для нужд навигации и военного дела инструмент, тогда как для Медичи Галилеева occhiale была прежде всего, по остроумному выражению М. Бьяджоли, «a viewer of dynastic monuments»20, что позволяло Галилею представлять всевозможные naturalia как элементы династической символики клана Медичи, а это можно было делать за совсем другие деньги и, что не менее важно, обретя совершенно иной социальный статус. Демократия платит за пользу, монархия оплачивает свои амбиции.

Стремление Галилея посвятить себя научным изысканиям усилилось после сделанных им в Падуе в конце 1609 года замечательных открытий с помощью собранного им самим телескопа. Выяснилось, что «Млечный Путь представляет собой не что иное, как скопление бессчетного множества звезд, расположенных как бы группами; и в какую бы область ни направить зрительную трубу, сейчас же взгляду представляется громадное множество звезд, многие из которых кажутся достаточно большими и хорошо заметными»21; были обнаружены спутники Юпитера22, названные им Медицейскими звездами (в честь династии Медичи), оказалось, что «звезда Сатурна не является одной только, но состоит из 3, которые как бы касаются друг друга, но между собой не движутся и не меняются»23; и, наконец, Галилей пришел к выводу, что поверхность Луны не является «совершенно гладкой, ровной и с точнейшей сферичностью, как великое множество философов думает о ней и о других небесных телах, но, наоборот, неровной, шероховатой, покрытой впадинами и возвышенностями, совершенно так же, как и поверхность Земли»24.

13

Новый шестилетний контракт должен был быть подписан еще в 1604 году, но власти Республики тянули два года, платя Галилею прежнее жалованье, ссылаясь на нехватку денег в казне. Возможно, за ученого похлопотали влиятельные друзья, в частности Д. Сагредо.

14

Дети Галилея считались незаконными (в церковных записях указано либо что отец неизвестен, либо вообще ничего не сказано). Но впоследствии Галилей сумел добиться официального признания Винченцо своим законным сыном. Дочерей же он отдал в монастырь, видимо, по экономическим причинам: он не мог дать за них приданое, отвечающее его высокому придворному положению.

15

Как профессор университета Галилей не платил налога на производство и торговлю вином.

16

В 1610 году Галилей смог одолжить 400 дукатов (весьма солидная сумма, годовое жалованье большинства профессоров) Чезаре Кремонини под 6 % годовых. Кремонини хотя и был самым высокооплачиваемым профессором Падуанского университета, но жил явно не по средствам – два экипажа, шесть лошадей и т.п., и потому постоянно нуждался в деньгах. Когда Галилей покинул Венецианскую республику и отправился во Флоренцию, поддерживавшую Святой престол, с которым Венеция была неизменно в натянутых отношениях, Кремонини расценил этот шаг бывшего коллеги как политическое предательство и заявил, что 400 дукатов он Галилею вернет, но процентов платить не будет.

17

Galileo Galilei. Le opere… Vol. X. P. 231 – 234.

18

После переезда во Флоренцию Галилей практически перестал нуждаться в деньгах и считать каждый флорин. Он только два раза попросил выплатить ему годовое жалованье вперед – в 1614 и в 1628 – 1629 годах, что было связано в первом случае с устройством дочерей в монастырь (плата при этом была соизмерима с выплатой хорошего приданого), а во втором, как полагают некоторые биографы Галилея (см., например: Wootton D. Galileo: Watcher of the Skies… P. 69), – с расходами по выплате приданого для незаконной дочери.

19

К примеру, великому Джамболонье, создателю знаменитого «летящего» Меркурия (Medici Mercury) и «Похищения сабинянок», более сорока лет прослужившему при дворе Медичи, платили в конце жизни около 300 флоринов в год (Trevor-Roper H. Princes and Artists… P. 109 – 112, 130). Пожалуй, только Пьеро Гвиччардини, тосканскому послу в Риме, в некоторые годы (sic!) платили столько же, сколько Галилею. Правда, кроме официального жалованья многие придворные получали своего рода премиальные – медали, лошадей, предметы убранства и т.д. Но в любом случае Галилей, тоже не обделенный великогерцогскими щедротами, оказался в десятке самых высокооплачиваемых cortigiani.

20

Biagioli M. Galileo the Emblem Maker… P. 239.

21

Галилей Г. Звездный вестник… С. 37. Перевод мною слегка изменен.

22

Сам термин «спутники Юпитера» был введен в 1618 году Кеплером.

23

Галилей Г. Звездный вестник… С. 594 (из письма Галилея Винте от 30 июля 1610 года; описанное в этом письме наблюдение Сатурна было произведено Галилеем 25 июля). Через два года Галилей обнаружил, что звездочки возле диска Сатурна исчезли, что казалось необъяснимой загадкой. Только в 1655 году Гюйгенс установил, что Сатурн окружен кольцом, которое перестает быть видимым земному наблюдателю, когда оно поворачивается к Земле ребром.

24

Галилей Г. Звездный вестник… С. 23 – 24. В декабре 1610 года Галилей сообщил тосканскому послу при императорском дворе Джулиано де’ Медичи об открытии фаз Венеры.