Одержимый

Ничего такого у меня нет, но если судить по поведению, нервозности и туда-сюда бегающим глазам, я здесь появилась исключительно для злодеяний, и в пакете лежат не вещи первой необходимости, а пулемёт, гранатомёт и на самом дне валяется система залпового огня.

В ожидании лифта, только что ногти не грызла, всё казалось, что вот сейчас на плечо опустится рука Жданова и следом мужчина со зловеще предупредительной интонацией произнесёт «Александра».

Чур, меня, чур. Тьфу, тьфу и три раза по пню кулаком.

До четырнадцатого этажа поднялась без приключений, а увидев в коридоре на двери табличку с родной фамилией так и вовсе выдохнула. Каких-то тридцать-сорок шагов и я в «Домике». Ведь нарваться на Вадима Викторовича в кабинете у папы – практически нереально. Родитель не единожды упоминал, что их генеральный никогда сотрудников на рабочих местах не кошмарит, а предпочитает пить кровь, вызывая к себе на ковёр.

Где-то за поворотом, до кабинета отца, хлопает дверь и слышится хор из низких басов, если не ошибаюсь, мужчины поднялись или, наоборот, спустились на этаж, воспользовавшись не лифтом, а лестницей.

«Среди них Жданова нет», – мысленно даю себе установку и успокаиваю. Я, конечно, не баловень фортуны, но и закоренелой неудачницей меня не назовёшь. Не может мне так дико «повезти».

Может, мать твою!

Из-за угла вырулили четверо мужчин и, заметив среди них Вадима Викторовича, лишь усилием воли не взвизгнула и не сбавила шаг. А так хотелось швырнуть пакет в одну сторону, сумку в другую и, сверкая пятками и пробивая стены насквозь, прочь ускакать.

Придётся здороваться – тут вообще без вариантов. А если Жданов изъявит желание, то и легко вынудит на разговор.

– Добрый день, – в горле пересохло и вместо внятной разборчивой фразы наружу вырвался едва слышный хрип.

Жданов, не притормаживая, мазнул по мне безразличным взглядом и, не утруждая себя словесным приветствием, просто кивнул.

Ого, и всё, что ли?!

Ха, я, значит, тут тряслась, как последний алкаш ранним утром, утопала в холодном поту, а Вадим Викторович – чихать на меня хотел. Нет, ну он в моём представлении прямо на целую голову вырос. Даже на полторы. Получается, наговаривала я на человека, когда ставила ему диагноз – псих.

Псих бы не внял просьбе и преспокойно дальше преследованием изводил, а Жданов, как абсолютно адекватный мужчина взял и выбросил меня из головы.

Заметно повеселевшая и с лёгкостью на душе, толкнула дверь папиного кабинета.

– Кто тут доставку заказывал? – войдя, задорно я громыхнула. Отец настолько сосредоточенно погрузился в работу, что даже на моё появление не отреагировал, как сидел, уткнувшись глазами в монитор, так и продолжил сидеть.

– Ау-у, дочь пришла.

– Саша! Ну, я даю, – родитель поспешил встать с кресла, чтобы как у нас водится крепко обняться. – Попьёшь со мной чай? – троекратно чмокнув в макушку, поинтересовался отец.

– Попью с тобой кофе, – отозвалась я, и пока родитель суетился возле кофемашины, внимательно оглядела его заваленный бумагами стол.

– Пап, а с каких пор ты вновь начал возиться с первичкой? Не почину финансовому директору и главному бухгалтеру в одном лице копошиться с накладными и платёжками. Не находишь?

Не сказать, что мои познания в бухгалтерском учёте глубоки, но кое-что понимаю. По крайней мере, книгу покупок от банковской выписки отличу. Потому как в школьные годы частенько после уроков не домой шла, а к отцу на работу. Причём не просто так сидела и бесцельно ковырялась в носу, поплёвывая в потолок, а либо делала уроки, либо помогала. В основном, конечно, как «чернорабочий» раскладывала да подшивала, но иногда папа даже доверял мне вносить в программу списание материалов.

Родитель сделал вид, что пропустил вопрос мимо ушей, потому как был сильно увлечён тем, что самозабвенно варил кофе, потом с осторожностью сапёра нёс до стола чашки, затем рылся в тумбочке, в поисках шоколадки.

А я всё это время ждала…. И вот когда он устроился на против меня в кресле, постучала ногтем по столу и напомнила:

– Пап, ты так мне и не ответил.

– А ерунда. Кое-какие цифры не сходятся, вот решил лично перепроверить.

Только собралась сказать, что его объяснение сильно смахивает на ложь, как дверь распахнулась, и в кабинет вошли трое мужчин. Два наголо бритых мордоворота, а из-за их спин выглядывал плюгавенький старичок с жиденькой седой бородкой, как у козла.

– Сергей Витальевич, будьте добры, выйдете из-за стола, – потребовал «шкаф» тот, что стоял справа.

– Пап, а что происходит?! – метнув взгляд от двери обратно к отцу, ошарашено произнесла я.

– Без понятия, – ответил отец и обратился к визитёрам. – Господа, а вы собственно кто?

– Не беспокойтесь, Сергей Витальевич, – засипел мужик с бородой. – Я представляю фирму, оказывающую услуги по внутреннему аудиту, а эти молодые люди должны проконтролировать, чтобы вы на время проверки покинули кабинет и ни к технике, ни к документам не прикоснулись.

Глава 4

В здании фирмы отец наотрез отказался обсуждать инцидент с аудиторской проверкой, аргументируя это тем, что чем меньше его коллеги узнают о произошедшем, тем легче ему будет вернуться к обязанностям. Парковка тоже оказалась неподходящим местом, а далее мы отправились к папе домой и вынужденно разделились, ведь каждый был за рулём. Во дворе около подъезда уже сама не стала на родителя накидываться с вопросами, решив, что зайдём в квартиру, там за закрытой дверью и без лишних ушей поговорим.

– Что ты мне как пятилетней небылицы рассказываешь? – выслушав объяснения отца за кухонным столом, не поверила ни единому его слову. – Нет, я могу допустить, что внутренняя аудиторская проверка – это теперь частое явление в организациях, но чтобы приходила охрана, лишала финансового директора доступа к компьютеру, выдворяла его из кабинета, а на выходе обыскивала портфель на предмет, не прихватил ли он чего с собой из документов – тут уж скажу, что это полная ерунда.

Отец, тяжко вздохнув, склонил голову и пристально начал разглядывать свои руки, сложенные на столешнице в замок.

– Пап, – положила поверх его ладоней свою. – Скажи правду. Насколько всё серьёзно, и в чём тебя подозревают?

– Сашенька, ну зачем тебе? Поверь, иногда лучше не знать. Всё обязательно разрешится, я уверен, а ты только зря будешь себе нервы мотать. Кушать хочешь, у меня суп есть?

Едва сдержалась, чтобы впервые в жизни при отце не ругнуться. Какой к чертям суп, когда его час назад из здания фирмы, в которой он проработал без малого пять лет, выводил конвой из двух мордоворотов?!

– Рассказывай, пап, – тихо и спокойно попросила я. – Вдруг ситуация выйдет из-под контроля, я должна знать, что происходит.

Родитель страдальчески поморщился, показывая, как ему это сложно и трудно, помотал головой, но говорить всё же начал:

– Из фирмы утекла крайне крупная сумма, долгую цепочку финансовых манипуляций не стану объяснять, ты не поймёшь, да я и сам- то ещё не до конца разобрался. Подозревают меня, что в принципе логично, больше ни у кого нет таких полномочий и доступа, чтобы провернуть махинацию подобного масштаба.

По спине пробежал холодок. По нашему законодательству не такую уж и большую сумму денег надо умыкнуть, чтобы инкриминировали статью «Кража в особо крупном размере» и, если не ошибаюсь, за неё светит срок до десяти лет лишения свободы.

– Пап, не хочу нагнетать, но мне, кажется, надо срочно искать адвоката. У тебя есть хороший на примете?

– Саш, ну ты чего?! – папа не только возмутился, но и ладонью по столу хлопнул. – Я же не присваивал эти деньги. Аудиторы вышли, должны во всём разобраться.

– Я знаю, что не присваивал, но….

– Никаких «но». Всё, закрыли тему.

Решила, что сегодня не поеду домой, переночую у папы. Он, конечно, всячески старается показать, что по поводу обвинений не переживает, даже пытается шутить, но я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить в игру. Нервничает и ещё как, а у него сердце больное, то есть пока идёт разбирательство, оставаться без присмотра – ему для жизни опасно.