Меня опять послали

– Т-с-с-с! Спешились! Следить за окнами! Старший, давай к следопыту, что он видел там внутри? – а сам снова зарядил лук и отслеживаю ситуацию на поляне и вокруг её.

Вдруг мой конь всхрапнул, тогда я быстро пробежал назад по дороге, и встал позади лошадей, точнее говоря, я встал за дерево, и, выглядывая из-за него, осматривал местность. На дорогу выскочили два человека, и побежали, удаляясь от меня. Расстояние было довольно большим, метров семьдесят, я выстрелил, почти не целясь, сразу же пустил вторую стрелу, за ней третью. Вторая стрела ударила одного человека в ногу, а третья, на которую я уже и не надеялся, попала второму человеку в спину, между лопаток.

На звук стрельбы из лука подошёл один из стражников. Нужно сказать, что в их экипировку входили доспехи, довольно полно закрывающие грудь, живот и спину.

– Добеги и свяжи, а я посмотрю, чтобы ещё кто из леса не выскочил.

Что он и сделал. Дошёл до подстреленных мной бандитов, обездвижил того, у которого стрела была в ноге, проще говоря, ударил его по голове, и тот рухнул на дорогу. Потом он осмотрел второго со стрелой в спине, убедился, что этот мёртв, и волоком, не церемонясь, потащил первого ко мне.

– Давай его к старшему, может что узнаем?

Дальнейшее было не интересно и довольно кроваво. Раненый не выдержал пыток и рассказал, где их логово. Собственно это было не логово, а очень даже добротный хутор, и жила на нём большая семья охотников. Когда был жив их отец, он держал всю семью, как говорят, «в ежовых рукавицах», они занимались охотой, жили довольно бедно, но не голодали. Особенностью этой семьи было то, что они занимались приручением волков. Иногда этих прирученных зверей удавалось продать. Потом прошёл слух, что волки слушаются только эту семью, потому, что именно они забрали волчат из логова и выкормили их. А других людей эти звери не слушаются, и даже могут напасть на нового хозяина. Так этот «бизнес» рухнул.

У старого охотника было трое сыновей, кто из них придумал использовать своих питомцев для грабежей, сказать сложно. Старый охотник погиб на охоте или его сыновья убили, тоже не известно. Но фактом было то, что эта семья стала промышлять тем, что имитировала нападение волков на скот других хуторян, или даже деревень, и угоняла этот скот к себе. А потом продавали мясо на базаре. Несколько раз было, что хозяева скота пытались преследовать своих животных с целью вернуть их. Таких настойчивых эти «дрессировщики» просто убивали.

На том хуторе, где мы убили трёх волков и одного брата, у них получился облом. Хозяин хутора с сыном бросились по следам уводимых коров, а когда братья на них напали, то получили сдачи, и один из братьев отправился на перерождение. В отместку, оставшиеся два брата вырезали на этом хуторе всех, и женщин, и детей. А сегодня они пришли забрать оставшийся скот: коз и овец. Нашего следопыта они засекли, и подумали, что это такой же вор, как и они. Когда горец зашёл в ограду, братья послали волков убить его, но это не получилось, из-за наличия в нашем отряде лучника, который смог помочь следопыту. В результате допроса с пытками, третий брат тоже умер, но, где они живут, всё же сказал.

Наш отряд в полном составе выдвинулся по этому адресу. Когда мы приблизились к хутору «дрессировщиков», старший команды подошёл ко мне.

– Что думаешь, как их брать?

– Хутор надо окружить, чтобы никто не ушёл. Кто будет стоять в окружении, пусть и назад смотрят, вдруг кто-то сейчас не на хуторе. Это могут быть как люди, так и звери. Наверняка за оградой на хуторе есть ещё звери. Ты начнёшь переговоры, и их на нас натравят. То есть те, кто будут стоять перед воротами, должны быть готовы биться со стаей волков. Нужны луки, арбалеты, и копья. Если в доме мужчин нет, то женщины и дети должны сдаться. Тех, кто сдастся, отвезём к судье. Кроме того, пусть несколько лучников или арбалетчиков караулят окна дома. Если в окне появляется арбалетчик, убивать сразу, не глядя кто там женщина, ребёнок. Если он хочет стрелять в Стражу, ему дорога только на кладбище.

– Как-то это, ну, неужели в детей стрелять?

– Я ваших правил не знаю. Но, если в меня, или моего друга будет целиться ребёнок, и не в шутку, а из боевого арбалета, моя рука не дрогнет, я не хочу терять друзей.

– Ладно!

И старший стражник начал командовать. Он всё сделал толково, только вот последней команды не отдал, это той, что любого стрелка необходимо сразу убивать. Ну что ж, это его дело, что я их жизни учить буду? Была бы это моя команда, он бы уже был наказан.

Сам я встал за спиной тех, кто стоял напротив ворот. Алебарду собрал, чтобы было длинное древко. Общая длина алебарды сейчас чуть больше двух метров. Как и в прошлый раз, древко алебарды воткнул в землю рядом с собой, а в руки взял лук, и сразу наложил стрелу.

Старший стражник подошёл к воротам и начал колотить в них рукоятью меча. Ответа не было. Тогда он начал кричать, что это городская стража, что им надлежит сдаться, и он гарантирует разбирательство у городского судьи. Никто из невиновных не будет наказан.

Вдруг ворота распахнулись, и из них выскочило двенадцать волков. Два из них накинулись на старшего стражника, и сбили его с ног. Я успел всадить стрелу в одного из этих двух зверей. В это время остальные десять достигли шеренги стражников, и набросились на них. Причём каждый зверь тянулся сразу к горлу сбитого на землю человека. Четырёх волков стражники сумели встретить на остриё копий, но при этом именно эти стражники остались безоружными, на поясе у них весели мечи, но их нужно было ещё достать, а тут очередной зверь тянется к твоему горлу. Обе руки вцепились в волчью шерсть, пытаясь не допустить эту страшную пасть до своего лица или шеи.

После выстрела, я сразу опустил лук и колчан на землю и подхватил своё древковое оружие. Один из отрабатываемых на тренировке приёмов работы с этим оружием предполагал подобную ситуацию. Я бежал вдоль ряда упавших на землю и борющихся с хищниками стражников, крутил алебарду над собой так, что на каждом обороте она рубила спину очередного волка. Я разрубил спины шести волков, когда мне в грудь попал арбалетный болт. Повезло в том, что болт прошёл по касательной, Мою рубашку, обработанную магией, он не пробил, но было очень больно, как будто шестом по груди ударили. Я резко припал к земле. И надо мной свистнул ещё один болт. Чуть привстав, я метнул алебарду, как копьё, в бок ещё одного волка, а сам в два переката добрался до своего лука. Как там бойцы «СМЕРШа» в августе 1944 года «качали маятник»? Подражая им, я зигзагами добежал до забора, выйдя из зоны обстрела арбалетчиков.

Прикрываясь забором, быстро перебежал так, чтобы амбар загораживал меня от этих стрелков. Наложил стрелу, прицелился примерно в предполагаемое окно, шагнул в сторону, открывая себе обзор. Вот окно, в нём арбалетчик, подправляю точку прицеливания, отпускаю стрелу в полёт, а сам делаю шаг назад. На том месте, где я только что стоял, свистнул арбалетный болт. Я повторил всё ещё раз, но нового арбалетчика в этом окне не появилось. Тогда я сместился чуть дальше, и мне открылось новое окно с арбалетчиком. Всё повторилось, только в этот раз ответный болт не прилетел, видимо стрелок целился куда-то в сторону, и не успел перевести прицел на меня. Я оглянулся на поле боя. Волков всех перебили, под оградой перевязывали раненых. Дальше того места, где я стоял перед началом боя, были выставлены два арбалетчика. Один из них сейчас перевязывал раненных, а второй так и стоял на том же месте.

– Почему не стреляешь? – крикнул я ему.

– Я не буду стрелять в женщин и детей!

Блин! Оказывается, эти мерзкие либералы есть и в этом мире, и даже в страже. Возникло почти непреодолимое желание разбить эту ухмыляющуюся рожу, но это сделали за меня. Отвечая мне, этот стражник слегка повернул голову, и арбалетный болт ударил его в верхнюю челюсть, разломал её и вышел через щеку. С воплями стражник-пацифист повалился на землю, закрывая руками разбитое лицо.

Я, используя ту же тактику неожиданного появления из-за амбара, подстрелил ещё трёх арбалетчиков, двое из них были маленького роста, наверное, подростки.