Слезы ангелов

— Молись, чтобы мы нашли ее живой, иначе тебе кранты, Картер, — процедил Герлинг. — Какого черта ты поперся сюда без подкрепления? Да еще со свидетельницей, которую накачал энхансером. — Шеф ждал реакции, но Картер молчал, и ему пришлось продолжить: — Готовься к служебному расследованию.

Картер хотел ответить, что ему плевать, но в этом момент рядом с ними, словно из-под земли, возник Финч. Судя по стеклянным глазам, он находился внутри Сети, изучая поступившую информацию. Наконец, когда его взгляд сфокусировался на Герлинге, Финч сказал:

— Мне только что сообщили, что электрокар, похожий по описанию на машину Картера, зафиксирован камерами наблюдения на севере Трокар-Сити, в районе Хибертон. Патрули уже перекрыли улицы.

— Хибертон… — повторил Картер, и его мозг взорвался неожиданной догадкой: — Я знаю, куда он повез Джой!

* * *

Джой лежала на грязном, замусоренном полу старой церкви.

Той самой церкви в районе Хибертон, куда вчера привез ее Картер. Здесь же пять лет назад обнаружили тело его жены, Грейс QX-11.03, и здесь же умрет теперь Джой — обессиленная, напуганная до смерти, со связанными за спиной руками.

Человек, застреливший Шимари и похитивший Джой, привез ее сюда минут пятнадцать назад, хотя спутанное после энхансера сознание с трудом фиксировало время. Он выволок ее из машины и, затащив в церковь, бросил на пол у первого ряда скамеек. Связав за спиной ее руки, убийца поднялся по ступенькам на амвон и теперь ходил по нему из одной стороны в другую, словно дикий зверь, загнанный в клетку. Он нервно размахивал зажатым в руке пистолетом, из которого застрелил Шимари. Луч фонарика, лежавшего на скамье, рисовал его тень на обшарпанных стенах и на разрушенном алтаре.

— Так было велено богом, — бубнил убийца себе под нос, нервно взмахивая руками. — Я выполнял его волю, будучи верным слугой. Сыном, которому он подарил жизнь — и свободу деяний.

Судя по тому, как вел себя похититель — судорожные жесты, сбивчивая речь, конвульсивные подергивания плечами, — Джой понимала, что он не был имморталом.

— Отпусти меня, — прошептала она пересохшими губами, но убийца, похоже, даже не услышал ее голоса.

Будто заведенный, он продолжал ходить по амвону, проговаривая слова, походившие на бред сумасшедшего или фанатика:

— Я сделал все, как он хотел. Я сделал все так, чтобы ему понравилось. Потому что я обязан ему всем, и прежде всего — я обязан ему жизнью. Все, что есть у меня, и все, что составляет меня, — дело рук его. Мой бог мне поможет, потому что я выполняю его волю. Делаю то, что угодно. Как всегда.

Спутанные фразы, которые бормотал безумец, напоминали извращенную молитву или, скорее, заклинание, произносимое для самоуспокоения. Джой догадалась: все пошло не так, как планировал убийца, и теперь он едва себя сдерживал, чтобы окончательно не сорваться.

— Ты убиваешь ни в чем не повинных людей, — Джой повысила голос: ее тошнило от слов ублюдка, и ей было плевать, если он вдруг взбесится и нападет на нее. — Ты ничтожество, и никакой бог тебе не поможет!

Он остановился у края амвона, и Джой наконец-то смогла разглядеть его лицо в желтом свете фонарика.

Лицо убийцы из воспоминаний Фейт. Темные глаза, ямочка на подбородке и отвратительно широкие губы с опущенными уголками, будто кожа была оплавленным воском.

Точно такая же внешность была у подозреваемого на фотографии, которую показал ей Картер на смартфоне перед тем, как Шимари с помощью инъектора ввел энхансер в ее вену. Джой помнила его имя: Тео Гархис.

Но прямо сейчас, глядя на убийцу, который расхаживал по амвону в считанных метрах от нее, Джой вдруг поняла, насколько знакомым казалось его лицо, словно она видела его не только во сне или на фотографии, но и встречала раньше в реальной жизни.

— Заткнись, сука! — прошипел Гархис, и его темные глаза гневно сверкнули в желтом свете фонарика. — Ты сдохнешь, как и все остальные, потому что так угодно моему богу! Я не зря притащил тебя в это место: здесь все началось — здесь все и кончится.

Пока он говорил, выплескивая свою ненависть, Джой нащупала руками, связанными за спиной, что-то острое. Зазубренный край холодного предмета царапнул ее палец, и Джой поняла, что это был осколок разбитой бутылки.

Стараясь сохранять неподвижность, чтобы не привлекать внимание Гархиса, она ухватилась за осколок и принялась осторожно разрезать веревки на запястьях. Манипуляции требовали сноровки и давались с трудом, но Джой медленно, методично водила зазубренным краем осколка по веревке, не обращая внимания на безумную речь Гархиса. Он расхаживал по амвону, продолжая взывать к своему темному, кровожадному богу:

— Ради него я научился выращивать изумительные, волшебные цветы, — бормотал убийца. — Тебе не понять их красоты, заключенной в бархате лепестков, совершенстве венчиков и тайне плодов. Из этих цветов рождались слезы ангелов. Они делали бога счастливым, а его счастье означало и мое счастье. Теперь же демоны хотят все испортить, но я не позволю этому случиться: ничто не помешает мне исполнять волю моего бога.

Из груди Джой вырвался вздох облегчения, больше похожий на сдавленный хрип, когда осколок стекла разрезал последнее волокно веревки, и ее руки, по-прежнему заведенные за спину, освободились от пут.

Гархис, похоже, ничего не заметил: продолжая бормотать под нос безумные заклинания, он ходил с зажатым в руке пистолетом по краю амвона, словно реальность совсем его не интересовала.

Реальность, о которой знала Джой, но, вероятно, не подозревал Гархис: там, в глубине амвона, в двух метрах от его края, куда не проникал свет фонарика, находился огромный провал. На его дне лежали горы мусора, обломки камней и еще кое-что, о чем помнила Джой.

По телу пробежала ледяная дрожь, когда она приняла окончательное решение: сейчас — или никогда.

Единственный шанс на спасение.

Джой не знала, хватит ли у нее сил, но затягивать дальше было рискованно: Гархис мог в любой момент спуститься с амвона.

Дождавшись, когда он снова окажется спиной к ней посередине площадки, у самого края, Джой в резком рывке поднялась с места и в два прыжка преодолела расстояние между скамьей и амвоном.

Она взбежала по шатким ступеням. Скрип привлек внимание Гархиса, и он обернулся. Слишком поздно: Джой со всей силы, что еще оставалась в ее измученном теле, ударила его плечом в корпус, сбивая с ног.

Успев только охнуть, Гархис свалился в яму: она проглотила его, словно пасть голодного зверя.

Прислушиваясь к звукам, Джой осторожно подошла к краю провала. Плечо заныло от удара, но она не обращала внимания на боль. Заглянув внутрь, она увидела на дне провала Гархиса. Раскинув руки, с раскрытым в беззвучном крике ртом, он лежал на спине, истекая кровью.

Из живота убийцы торчали острые, окрашенные кровью обломки сломанного креста.

Тео Гархис нашел своего бога — или бог нашел его.

Когда Джой, пошатываясь, вышла из церкви, холодное дыхание ночи коснулось ее лица. Она закрыла глаза, до сих пор не в силах поверить, что ей удалось спасти свою жизнь. Ноги дрожали, и онемели кисти: Джой пришлось их потереть, чтобы вернуть тепло. В груди саднило, — но не от боли, а от странного, всепоглощающего чувства пережитого страха вперемешку с неимоверным облегчением.

Она выжила. Она справилась.

Когда Джой распахнула глаза, на дороге возле церкви уже парковались черные внедорожники, разбрызгивая по сторонам красно-синие пятна света. Из машин выскакивали мужчины в темных куртках с желтым логотипом «БПК».

Один из них бежал впереди с пистолетом в руке, и Джой узнала в нем Картера.

Когда он оказался рядом, совсем близко, и обнял ее, Джой не выдержала и расплакалась, уткнувшись лицом в грудь агента.

— Я убила его, — прошептала она. — Он мертв.

Глава 18. Тревожность

Утром, когда чудовищные события ночи остались позади, Джой встретилась с Картером в коридоре больницы, который вел к закрытым дверям реанимационного отделения. Агент БПК держал в руке два термостакана, откуда разносился бодрящий аромат.