Слезы ангелов

И это равнодушие еще больше взбесило Картера.

Он бросился на Финча, сбив его с ног. Мужчины рухнули на землю, взметая тучи пыли. Они дубасили друг друга на краю котлована, а затем, не удержавшись, покатились вниз на самое дно. Кувыркаясь, остановились в метре от ямы, огороженной желтыми лентами.

Картер оказался сверху и, быстро сориентировавшись в пространстве, придавил одной рукой грудь Финча, а второй нанес смазанный удар по его безразличной ко всему роже.

Грубый рывок дернул Картера назад: Андерс схватил его за плечи и оттащил от Финча.

— Успокойся, — Андерс не кричал, а говорил обычным ровным голосом. — Иначе пристрелим тебя.

Пока Картер пытался вырваться из клешней Андерса, Финч успел уже подняться на колени и, впившись в Картера холодным взглядом, с размаху врезал ему по скуле.

В глазах вспыхнули искры, а затем потемнело. И еще — гул вперемешку со свистом внутри головы, как будто в мозгах разорвался снаряд. Когда зрение через мгновение вернулось, а шум в ушах утих, Картер увидел перед собой Финча: он стоял на ногах, немного пошатываясь, все так же равнодушно глядя на Картера, будто совсем ничего не произошло.

— Я бы мог тебя прикончить прямо здесь, но пусть лучше это сделает Герлинг у себя в кабинете. — Финч вытер кровь с рассеченной губы. — Мы доложим ему о твоем неадекватном поведении. — На лице иммортала появилось некое подобие уродливой, неестественной улыбки. — Впрочем, для смертного это не удивительно: эмоции сыграли с тобой злую шутку.

Картер хотел вновь на него наброситься, но подавил внутренний порыв, к тому же Андерс крепко держал его за плечи. Драка была окончена, и каждый из них хорошенько получил по морде. И не только туда: Картер чувствовал, как ныли от боли ребра с двух сторон. Впрочем, Финчу тоже пришлось не сладко: Картер помнил, как нанес ему несколько метких ударов по бокам и неплохо вмазал по роже. Правда, у этого ублюдка ушибы, ссадины — и даже переломы — заживут в десять раз быстрее, чем у Картера.

Видимо, почувствовав, что Картер больше не собирается лезть на рожон, Андерс ослабил хватку. Картер вырвался из его лап и, развернувшись, полез наверх, выбираясь из котлована.

Сбитые в кровь костяшки пальцев горели от боли.

Глава 6. Смятение

На следующее утро Джой и Астер приехали в «Колыбель». Так называлась ферма по созданию клонов, где они родились и воспитывались до восемнадцати лет под руководством наставников, которые учили юных сенсоров распознавать и контролировать эмоции.

Все во благо имморталов.

Выбравшись из электрокара Астера, Джой полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. К ее большому удивлению, прошедшей ночью она спала мертвым сном, провалившись в абсолютную черноту. По непонятной причине впервые за две недели ей больше не снился кошмар. Словно нить, которая связывала ее с источником чудовищного сновидения, наконец-то оборвалась. Правда, Джой не знала, радоваться этому или нет.

— Как давно я здесь не был, — сказал Астер, рассматривая трехэтажные корпуса «Колыбели», перед которыми раскинулся небольшой парк с беседками вокруг пруда, декоративными кустарниками и цветами.

— Я тоже, — задумчиво проговорила Джой.

Она смутно помнила место, где провела детство и подростковые годы. «Колыбель» не оставила в ее душе ничего, кроме пустоты и тоскливого осознания своей судьбы.

Судьбы, в которой практически каждый ее поступок будет совершен с единственной целью — получить эмоции, заказанные имморталом.

Иногда Джой задумывалась: способна ли она вообще испытывать свои эмоции, а не те чувства, которые хотели от нее заказчики?

— Папа Отис ждет нас в инкубаторе. — Астер осторожно дотронулся до плеча Джой, разрушив чары непрошеных воспоминаний и мыслей. — Я договорился с ним о встрече.

Следуя за Астером, Джой прошла в центральный корпус «Колыбели», оказавшись в просторном светлом вестибюле, одной из стен которого служил гигантский аквариум. Охранник на проходной остановил Джой и Астера, просканировав у них вшитые под кожу запястий ID-чипы. После того, как их личности были идентифицированы, Джой и Астер направились в самое сердце «Колыбели» — инкубатор, в котором выращивали клонов-сенсоров. Внутриутробное развитие плодов происходило в искусственных матках — больших прозрачных капсулах, наполненных мутной розовой жидкостью с питательными веществами.

Матки, внутри которых виднелись белесые тельца будущих клонов, длинными рядами тянулись вдаль, занимая все пространство огромного зала, заставленного множеством медицинских приборов. Джой могла лишь только догадываться об их назначении. Возле некоторых капсул стояли селекционеры — мужчины и женщины в белых халатах. Они сосредоточенно изучали показания датчиков на мониторах, установленных рядом с каждой маткой.

— А вот и мои птенчики.

Джой обернулась на знакомый голос, увидев перед собой и Астером коренастого мужчину в белом медицинском халате. К ее удивлению, доктор выглядел моложе по сравнению с тем, как она его запомнила: морщины на лбу разгладились, на голове прибавилось волос, а густые усы и борода вместо седины приобрели благородный каштановый цвет.

Отис Хагер. Селекционер и наставник, который воспитал Джой, Астера и еще сотни других юных сенсоров.

— Папа Отис! — воскликнул Астер.

Хагер обнял сенсора, а затем подошел к Джой. Он взглянул на нее и широко улыбнулся, но что-то в его темных глазах и странной улыбке вызвало у нее чувство смятения, как будто человек, которого она знала с детства, навсегда изменился.

— Здравствуй, Джой.

Хагер заключил ее в объятия, и она почувствовала специфический «медицинский» запах лекарств и антисептиков, который, казалось, навсегда въелся в одежду, тело и волосы доктора.

— Как давно мы не виделись? — спросил Хагер, обращаясь одновременно к Джой и Астеру.

— Семь лет, — ответила она, чувствуя себя неловко. — С тех пор, как покинули «Колыбель».

Хагер развел руками:

— Помните, как вы мне обещали, что будете меня навещать? Впрочем, я не сержусь. Птенцы не любят возвращаться в родное гнездо.

Астер смущенно рассмеялся: похоже, он тоже испытывал неловкость от нахлынувших на него эмоций.

— Ну вот мы и решили исправиться. — Астер с глупым видом почесал затылок. — Как у вас дела? Кажется, здесь все по-прежнему: в матках растут клоны, а вы за ними наблюдаете?

— Мы поменяли оборудование, и стали применять новый питательный раствор…

Глядя на Хагера, которого они всегда называли не иначе как «Папа» (такое обращение к наставникам было заведено на ферме), Джой с теплотой в сердце осознала, как заботливо он относился к ней и другим сенсорам, воспитанным в «Колыбели». В отличие от большинства людей, Папа Отис оставался человеком в самом широком смысле этого слова: он не принимал Терапию, поэтому мог испытывать настоящие искренние чувства. Он обучал Джой, Астера и других сенсоров, как распознавать определенные эмоции, в нужный момент концентрироваться на них и уметь их контролировать. Это был навык, необходимый для дальнейшего выживания молодых сенсоров во взрослой жизни. Навык, без которого они не смогли бы доставлять нужные эмоции по заказу имморталов.

Пока Хагер и Астер продолжали обсуждать изменения, произошедшие в «Колыбели» за последние годы, Джой наконец-то поняла, что беспокоило ее в поведении наставника: его взгляд оставался равнодушным, даже когда он впервые увидел своих воспитанников после долгой разлуки, а на спокойном лице не отражалось ни одной эмоции.

Более того, Джой прикинула: Хагеру должно было стукнуть семьдесят, но сейчас он выглядел даже моложе, чем семь лет назад, когда Джой видела его в последний раз.

— Ты все правильно поняла, Джой, — обратился к ней Хагер после того, как Астер, наговорившись, наконец-то умолк. — Пять лет назад я понял, что возраст неумолимо берет свое, и впервые по-настоящему почувствовал дыхание смерти: она бродила где-то рядом, постепенно подбираясь ко мне — сначала, конечно, в виде болезней, лечить которые становилось все труднее. В таких случаях не нужно быть врачом, чтобы осознать близость конца.