Страница 156 из 170
3
Незнакомая вампирша принесла Инне горячий обед (крабовый салат с огурцом, запеченное мясо с картошкой и грибами) и очередной кофе. Владимир хорошо знает ее вкусы. Памятью Яра.
А затем «официантка» просто вышла. А Инна осталась ждать. Всё равно чего. В кресле у камина.
С обедом она расправилась быстро. Как ни странно, но плен не лишил ее аппетита. Силы нужно беречь. А уморить себя голодом Инне здесь не дадут. Значит, давать повод к внутривенному кормлению не стоит. Из тарелки и без иглы — вкуснее и приятнее.
Подневольная гостья Мастера Владимира прикрыла глаза. Ничего уже не вернуть. Да, конечно, это случилось бы всё равно — рано или поздно. Память вернулась бы к Ярославу. Инна бы его потеряла.
Но это всё равно, что рассуждать: все мы смертны. С этим согласится каждый или почти каждый. Но не с тем, что раз так — плевать, когда умирать: в семь лет или в семьдесят. Особенно когда речь о тебе самом. И уже не в «диванной» теории.
Нет, конечно, тупые, истеричные неадекваты встречаются всегда. Но это обычно или дешевый выпенжреж с глупыми понтами, или желчное бурчание законченных неудачников, обозленных на весь более везучий мир. Особенно на вдребодан пьяную башку.
Обычно такие типы при этом еще рассчитывают на следующую реинкарнацию. А заслужили они ее, видимо, тем самым желчным бухтением на шестиметровой кухне.
И никогда, никогда никому из них не семь. И даже не двадцать. В этом возрасте жить хотят еще все. Даже если предыдущие годы прошли в аду. Даже если за тобой уже числятся попытки эту жизнь оборвать — от ее полной безнадеги и беспросвета.
И всё равно — хочешь жить. Потому что если сейчас умрешь — ничего хорошего у тебя уже и не будет. Вообще ничего и никогда.
Инна криво усмехнулась. Она сама сейчас — ничуть не лучше. И не умнее. Да и вообще ей давно уже далековато до доброты и жизнерадостности. И хочется пришибить того, кто напомнит, что горькая развязка их с Яром ждала бы в итоге всё равно. Потому как «всё равно» «в итоге» и «прямо сейчас» — это тоже две большие разницы. Особенно для тех, чей век и так недолог.
Инна устало скинула золотистые туфли и поджала ноги, устраиваясь в широком кресле поудобнее.
Догорают очередные рыжие огни в старинном камине. Сколько их таких уже в нем бесследно угасло? Инна потянулась к длинной фигурной кочерге и слегка поворошила обреченных. Из внезапного сочувствия — пусть поживут подольше. Вдруг для них эти минуты тоже значат безумно много?
А как оружие кочерга всё равно не пойдет. Тут десятки многолетних (и многовековых) вампиров и крепкие замки на всех дверях. Магические, в том числе.
Наверное, глупо злиться на капризную злодейку-судьбу. На ее кривую, нечеловеческую усмешку. Могло уже вообще больше не случиться ничего хорошего. Как с маленькой Натой. Инна не ценила при жизни доброго папу, не спасла бабушку и беззащитную Наташу. И вдобавок целый безвинный пансионат подставила! А потом еще и поверившую ей тоже слишком наивную, честную Веронику.
Если кто уж точно не заслужил ни капли счастья — это Инна. Ну, сразу после всевозможных конченых отморозков — ее подлых врагов, конечно. Следующей в очереди.
Но против них никакая карма и очередность не сработает. То ли слишком для такого сильны, то ли просто и банально не верят ни в какое справедливое воздаяние. И тогда оно никого не настигает. Проверено опытом. По грехам обычно почему-то воздается только верующим.
Так что ждем будущего воздаяния своими руками. Ну, или почти своими. Не только ими.
Ключ в дверях повернулся бесшумно. Темная фигура возникла в проходе. Связанный пленник грузно пронесся через всю комнату и шлепнулся рядом с не шелохнувшейся Инной.
Нет.
Рухнул на брюхо. Между Инной и всё еще не угасшим камином. И даже успел испугаться — огня.
Не того боишься, идиот.
А ей вот обуваться теперь. А только так удобно расслабилась…
Этого урода Владимир заранее припас, что ли? Потому как вряд ли так быстро уже поймали. Не у чужого же вампирского замка будущий пленник ошивался — смертельных неприятностей себе искал. Не самоубийца же он.
Или… был здесь в гостях? Может, даже на переговорах?
— Он твой, верная подружка Ярослава, — мягко усмехается Мастер Владимир. — Это — задаток. Твоего долго и плодотворного сотрудничества.
— Спасибо, — горько усмехнулась в ответ Инна. — Я надеюсь, он недолго будет скучать в аду. И его товарищи по убийству Наташи соединятся с ним в жарком пекле очень скоро. Он как раз не очень любит жаркое пламя — надеюсь, там это учтут. Ну, если «там» все-таки существует.
Пленник (тощий Светлый Маг лет сорока), кажется, начинает что-то понимать. Потому как уже пугается. Хоть Инна и не вампир.
— Даже не сомневайся, Инна, — величественно махнул рукой Владимир. — Я — не Ярослав, но одно общее у нас с ним есть. Я тоже всегда держу слово. И от тебя жду того же.
— Я пообещала, — не опустила взгляд она. — И жаль, что общее у вас — только это.
— Я погорячился. Еще нам обоим нравишься ты.
— Ты мне это уже говорил.
— Разве?
— А по каким еще мотивам я понадобилась тебе в роли вампира, да еще и твоей Темной Леди? Других вариантов просто нет, Владимир.
Умирающие огни не согреют уже даже себя, вампиров — только чужая горячая кровь, а Инну, возможно, месть. Хоть что-то.
И хочется еще горячего кофе. Потом.
Пленника трясет. Этак ему еще и санузел сейчас понадобится. А Инне всё это нюхать?
Девушка рывком выдернула кляп.
— Т-ты — Темная Леди? — трясется он. Небось, высасывая чужую жизнь, чувствовал себя увереннее. — Темная Королева?
Нет, пока только условно светлый ферзь. Но уже осталось недолго. У ферзей любого Цвета тоже есть своя восьмая линия, за которой ты становишься кем-то другим. Уже не собой.
Почему Инна прежде не задумывалась, что на восьмой пешка на самом деле
А этот козел обратится уже только в труп. Сколько ему лет на самом деле? Неважно. Зажился уже, можно сказать. На кладбище прогулы ставят — пора исправлять ситуацию.
Кстати, ему объяснили по дороге, куда волокут, или уже сам сделал вывод из Инниных слов? Даже в таком состоянии?
— Еще нет, — любезно улыбнулась ему Инна. Чуть насладилась слабой тенью облегчения в его бледных водянистых глазах и мстительно добавила:
— Вот убью тебя и стану. Леди. Королев у вампиров не бывает.
Ими просто иногда в шахматах называют ферзей.