Страница 123 из 170
1
«Вера» тоже оказалась деревянной, зачем? Почему не могла оказаться, для разнообразия, кирпичной или блочной?
И без того — ощущение, будто ты на палубе «Титаника». Временно заскочила. Потанцевать и выпить шампанского. Поймать момент тихого покоя — на грани жуткой трагедии и ужаса.
И если успеешь вовремя вернуться, откуда явился, — выживешь. А все прочие вокруг тебя — нет. Те, с кем ты весело смеялся, счастливо танцевал и любовался шипением пузырьков в высоких бокалах.
Еще, возможно, так себя чувствует попаданец в прошлое. Когда ты внезапно — среди людей со старых черно-белых фотографий. Но уже знаешь, что там, в будущем, никого из них нет. И скоро не станет и здесь. Тебе известны даты смерти если не всех присутствующих, так большинства. Ты ведь до этого очень скрупулезно изучал историю…
В прошлый раз Инна все-таки умудрилась перезнакомиться с половиной народу. Благодаря более общительной Наташе, в том числе.
Теперь знакомиться и общаться слишком страшно. Она и так дико боится, что никого не спасет.
Только деваться некуда. Инна должна внимательно сканировать чужой Дар. И осторожно, но въедливо присматриваться к людям.
У нее слишком мало времени. И нельзя повесить всё на одного безответного Ярослава. Это вообще только долг Инны, не его. Ее темное прошлое. И вечная вина.
А значит, пора выползать из уютного, теплого номера. Хотя бы на кухню. Готовить.
Глядишь, с кем заодно и познакомимся. Вон первый кандидат уже идет. С консервами и пачкой спагетти в руках в руках.
Приготовимся…
— Привет, — окликнул девушку с порога рослый, худой русоволосый парень примерно ее лет. — Ты ведь Инна?
— Привет, — она смутно припомнила, что где-то его видела.
Хоть гораздо приятнее (и трусливее) решить, что он просто услышал ее имя уже здесь. От кого-то. Мало ли, от кого?
Только чем это поможет? Ни один перепуганный страус глупую голову в рыхлом песке не спасет.
Тем более, Инна здесь всего час с небольшим. И не представлялась никому, кроме пожилой кастелянши.
Та еще рассказывала, как здесь «скромно, но тихо и уютно». И даже батареи горячие, да.
Но Инна отдала бы многое за возвращение сейчас в холодный приморский пансионат. К заснеженным горам, морскому йодистому ветру, остывшему за зиму песку, горячему яблочному глинтвейну и редким беседам с дедом Федором Михайловичем.
— Мы знакомы? — сдержанно улыбнулась девушка, щелкая стареньким черным чайником. Дешевым, но рабочим.
— Здесь все уже знакомы, — широко улыбается в ответ во все тридцать два новый собеседник. И, возможно, старый знакомый. — Но мы с тобой — еще раньше. «Надежда».
Наверное, Инна сумела не вздрогнуть. Наверное.
Или нет.
— Я — Женька. Помнишь, я уехал оттуда домой — к семье, а ты еще оставалась? Ну, как там все? Слышала о ком-нибудь?
Он не знает.
— Плохо. Туда пришли Светлые и Темные. И взяли всех.
— Ого! Ничего себе… — дрогнул его взгляд. Светлая карь будто чуть близоруких глаз. — Как тебе удалось сбежать? Ты тоже удрала заранее?
Можно соврать. Женя не узнает правды. Неоткуда.
Если, конечно, не врет сам.
— Мне не удалось, — бесцветно ответила Инна, не отводя глаз. И не давая отвести ему. — Тогда. Удалось потом.
— А твоя сестра?
Он действительно из «Надежды». Знала ли заранее Ирина?
— Мертва.
— Они убили ее?
— Да. И не только ее. Всех, кто не обладал полезными для них способностями.
— Но… я думал, так поступают только Темные, — растерянно бормочет Женя, вертя в руках принесенные с собой банку тушенки и уже надорванный макаронный пакет. — Разве нет? Свет — это же типа должно быть Добро и всё такое?
— Нет. — Инна уже пришла в себя. — Свет и Добро — не одно и то же. К тому же, Темные туда тоже явились, не думай. Забирать «своих». Какая у тебя способность?
— У меня? Не знаю толком. Я же скрываюсь.
— У тебя еще не проснулся Талант?
— Нет.
Это правда. Она ничего в нем не чувствует. Неужели тогда Женька был от Инны далековато? Или просто недолго?
— А где твои родители? Ну, с кем ты тогда был?
Это упорно ускользает из памяти.
— Мне уже семнадцать. Я и там был один.
— Это хорошо. А то вдруг и сюда придут Светлые и Темные?
— Ну, до моих они уже не доберутся, — улыбнулся он.
И Инне поплохело.
— Вот-вот, — без тени улыбки сообщила она. Всё еще глядя прямо в глаза. — А то захватят в заложники всю твою семью и пообещают, что если станешь верно служить, твоя семья умрет только от старости. А они же Светлые, и слово им придется держать.
— Ага, — еще шире улыбается Женя, ставя наконец на стол свой будущий обед.
— А старость для них наступит за недели. Пока ты служишь врагам. И технически тебе даже не соврут.
Вот теперь он побелел. И даже дернулся. Только Инна успела его перехватить.
Она, конечно, не вампир. Но двигаться привыкла быстро. И драться обучена лучше Жени.
А то еще попытается огреть ее чем… Банкой тушенки, к примеру?
— Не торопись. Они тебе
— Пусти! — шипит он. Вполголоса. Шум не поднимает.
Даже сейчас помнит, что нельзя. Хоть дверь кухни под шумок и прикрыл, но не запер же. А тут — полно дверей номеров.
Почти как в том старом кирпичном странноэтажном доме — напротив суда, кафе и архива.
— Ты даже не шелохнулся, когда узнал, что творят с пленными людьми Маги. Изобразил удивление, но как-то… слабовато. А ведь в безопасности своих ты никак не мог быть уверен. Если, конечно, они у тебя есть, но ты уже сам проговорился о семье. И если ни на кого не работаешь. Женя, они тебе соврали. И тебе некуда бежать. «Надежды» нет уже два года. Вся твоя семья давно мертва, Женя. Я сама видела их смерть. Прости.
Дальше был ад. Потому что Инна вела парня к себе. Хорошо, Ярослав заподозрил неладное — быстро примчался на кухню. Хорошо, здесь никто не выглянул из номеров — привыкли деликатно не замечать чужих приглушенных рыданий.
А потом они с Яром торопливо выводили парня на лесную прогулку. Где Женька просто дико выл, глядя в серое небо. Среди белоснежных снегов, черных облетевших берез и тяжелых, хвойных елок.
А потом повернулся и глянул на них двоих абсолютно сухими глазами. Мертвыми.
Прежняя Инна могла бы смотреться в него как в зеркало.
— И что теперь делать? — слишком спокойно спросил он. Тоном, твердым, как стекло.
И столь же хрупким.
— Предупреждать этих несчастных ребят, что они превращаются. Что среди них Катализатор.
— Кто? — непонимающе трясет он головой.
— Твой Дар не определить. Ты — Катализатор. Именно их используют втемную.