Страница 119 из 170
2
— Ты уверена, что это именно то, зачем мы вас туда посылали? — грустно улыбается Ирина Маркова.
Что в ее бездонных, полудемонических глазах с вертикальными сейчас зрачками — сожаление? И по кому?
Серый деловой костюм — плотный пиджак и юбка-миди. Строгая белая блузка. Простые туфли почти без каблука. Еще строже уложенные волосы — ни волосок не выбьется. Не то что тогда — на развилке разбитых дорог, где Инна и Яр Маркову спасли.
Серебряное кольцо с агатом, узкий, витой серебряный браслет на другой руке. Всё — в цвет глаз. Они же сегодня серые. Полудемоны легко меняют такие мелочи.
Инна с Яром и вампирами успели совершить всего один, зато обширный и долгий рейд, а потом вернуться на черное море. Зимнее, бурное… уже почти родное и домашнее. К деду Михайловичу.
И одна птица на холодное побережье всё же прилетела. Демон Ворон. Вернуть услугу. Попытаться вернуть. Память.
И что же спустя сколько-то минут скажет Инне Ярослав — с возвращенной памятью?
Захочет ли он вообще с Инной говорить? Видеть ее? Любить? Вернуться с Инной… домой? Неважно, что они оба назовут домом.
Когда завершат сегодняшние беседы с Серебристым Сумраком. С двумя его главами.
— Я помню. Примирить Мастера и Истребительницу. Ну, они больше не воюют.
— Что за волна серийных смертей еще и по всем соседним областям, Инна? — Больше никаких улыбок. Маркова умеет говорить и иначе. — Тебе не кажется, что это уже зашкалило за все пределы. Я могла закрыть глаза в своем регионе, но теперь… Ты должна была остановиться давным-давно. Я надеялась, ты сделаешь это сама — когда немного успокоишься. Когда утолишь жажду мести. Мы ведь вообще не вмешиваем в свои дела обычных людей. А ты вышла на чужую территорию.
Можно подумать, на территорию самой Ирины запрещен вход Свету и Тьме? Ее чуть Ворону не скормили прямо в собственном регионе.
И за это хоть кто-нибудь ответил? Впрочем, на кого списать — нашлось. Ворон на той развилке вряд ли оставил кого-то в живых, кроме беглого человеческого мужика.
— Это —
Любая Истребительница такой уверенности позавидует. И даже любой юный Истребитель. Всё еще не покинувший компанию Вероники.
Кстати, ему нравится красивая Эля-младшая. Ей точно не помешает такой смелый и благородный рыцарь-защитник. А мелкому Сашке — сверхсильный старший брат.
— Это
— И что?
— Ты пыталась отомстить за сестру? — Маркова резким жестом зажгла сигарету. Предложила и Инне, та лишь мотнула головой. — Это не тот путь. И ты зацепила настоящих сволочей и гадов, но не
— Я не в силах добраться до настоящих убийц моей Наты, — ровно произнесла Катализатор. — И ты это отлично знаешь.
Ворон уж точно поделился.
— Зато сама теперь стала серийной убийцей. — Маркова так и сверлит Инну взглядом. И глаза у Координатора Северного Региона — вновь зеленые. Как у любой ведьмы. Или у частично демона. Только у Вероники карие с зеленым отблеском. Правда, в ней демонической крови нет. — Или считаешь, твои руки при этом остались чистыми?
— Нет, конечно. На мне жертв и так было больше, чем мне лет. Терять уже нечего. Но пока мои союзники-вампиры резали жирного главу отдела опеки, я вскрыла наглое горло той сволочной тетке из ювеналки, что травила тогда нас с Натой. Ее я точно запомнила на всю жизнь. И наконец-то сквиталась. Кстати, она успела меня узнать. Приятный бонус.
— Не знаю. Об обычных смертях мне никто не доложил. Видимо, ее кровь всё равно потом выпили твои новые друзья-вампиры.
— Они — друзья не только мне, но и тебе. Причем не новые, а старые. Разве их не поддерживает Серебряный Сумрак? И мне плевать, что с этой дрянью стало потом. Если она сгодилась еще и на корм — приятного аппетита. Так что одну сволочную убийцу Наты я все-таки достала. Пусть и косвенную. А без всех прочих… вампирских блюд мир просто стал чище. Меньше погибнет других таких Нат.
Вспомнил ли Ярослав уже хоть что-нибудь? Сколько именно вспомнил? Что сейчас думает об Инне.
Ирина Маркова-то уж точно — ничего хорошего.
Резко тушит сигарету. «Лайт».
— Инна, ты неправа. Даже если сама этого не понимаешь. И если решила, что тебе больше нечего терять. Зато можно смело стать отважным санитаром каменных джунглей. И заняться теневым правосудием не только в магическом мире.
— Неправа? К каждому из якобы невинных вампирских жертв любезно приколота поясняющая записка, за что умер. Например, жирный хапуга-директор микрофинансового агентства и два его самых лживых и небедных сотрудника. Знаешь, сколько они наворовали? И за чей счет? А вкупе с ними — гнилая лавочка бандитских коллекторов в полном составе. Знаешь, что они творили? Самые голодные вампиры отдыхают. А ханжи-ювеналы — с чужими разрушенными семьями, избитыми в детдоме детьми, всеми, кто загремел в психушку прямо оттуда? Еще директор того детдома, где насиловали детей. А как тебе равнодушные врачи из грязной психушки, где больные умирали в собственных нечистотах? Где их обкалывали, как… А потом отнимали квартиры. А на закуску — глава местной администрации вместе с замом по социальной работе. На них — закрытый семейный детский дом, с дальнейшим переводом детей в праздник детства, где их уже было сто пятьдесят и без новеньких. А еще есть десятка два сирот, вышвырнутых из льготного жилищного списка. Трое под психотропом отказались от жилья. Там такие подписи — сразу видно, что руки дрожали. Как думаешь, эти дети и вчерашние дети все выжили?
За окном метет белым-бело. Инна хочет вернуться на море, где снега нет вообще.
Или в заброшенный городок, где по прогнозам «снежные заносы», но там зато ждут верные друзья.
Вернуться. И не одна, а вместе с Ярославом. Всё еще любящим ее. Что бы ни вспомнил.
— Ты пользуешься Магией, чтобы расправляться с обычными людьми. Это в любом случае против любых правил.
— Нет правил. Если всю эту шайку-лейку не прижать законно — правил нет. Для меня.
— Будь осторожнее.
Инна прищурилась:
— Это значит, мы снова сами по себе?
— Нет, — ровно ответила та. — Серебряный Сумрак никого не бросает, Инна. Даже тех, кто никого не слушает. И я помню, что благодаря тебе и твоему другу моя дочь не останется сиротой.
Что-то такое Маркова упоминала. Давным-давно. Про дочь. Что родила ее в восемнадцать.
Упоминала. Когда беглому Катализатору Инне это было еще совсем неинтересно?
Не слишком ли много важного она пропускает мимо ушей?