Князь мертвецов

Глава 31. Ограбление по-еврейски

— Холодно тут у вас. А еще говорят: юг… — петербуржец зябко передернул плечами, запахивая плащ для автоматонной езды.

Плащ был богатый, не иначе как с казанского кожевенного предприятия братьев Алафузовых. Такой автоматонщики предпочитают, но представить округлого господина Гунькина в гоглах и крагах, ведущего окутанный паром автоматон к финишу, у Моисея Карпаса не получалось.

— Осень… конец октября… — откликнулся Карпас. От плаща он и сам бы не отказался — потому как и впрямь было промозгло. Мокрый холод ночной реки пробирался даже под его прорезиненный макинтош. Ветер с реки стегал по лицу, как огромное мокрое полотенце, дождя не было, но мелкие ледяные капли все равно оседали на плечах. Под скрипучими досками складского причала плескалась темная осенняя вода. Как обычно у складов, сильно пахло влагой, железом и смазкой.

Стояла тишина, лишь скрипел покачивающийся на ветру фонарь под козырьком над дверью, да где-то вдалеке разухабисто орал пьяный.

— Все эти подброшенные письма… Свидания в полуночном мраке… — Гунькин шмыгнул покрасневшим носом. — Провинциальная рокамбольщина…

— Полагаете, нас выманили, чтобы ограбить? — намек Карпас понял сразу, потому что и сам об этом думал.

— А еще полагаю, что ваша прислуга — в сговоре. Иначе откуда бы взяться у вас на столе письму, в котором нам назначают встречу? Вам бы допросить их хорошенько…

— Всенепременно. Как вернусь. — не стал спорить Карпас.

— Не стоило и приходить. — досадливо отмахнулся Гунькин. — Еще и меня с собой потянули.

— Я предпочел бы, чтоб вы все увидели своими глазами, тогда ваше свидетельство перед правлением Путиловских заводов будет полным.

— В чем свидетельство, господин Карпас? Что вы пытались выполнить свои обязательства, но обстоятельства непреодолимой силы… — скривился Гунькин.

Судя по вспыхнувшим на скулах Карпаса малиновым пятнам — угадал. Гунькин с явным удовольствием посмотрел на промышленника и язвительно процедил:

— Правлению некогда входить в ваши обстоятельства, у него самого — обстоятельства… Непреодолимой силы, которая требует паровозы в срок! Для паровозов нужно железо, причем тоже в оговоренный срок — а у вас его нет! Или вы верите, что его и впрямь вернут? Как… — он поискал сравнение. — …как сосед возвращает одолженный на вечеринку стул? Привезут и вот тут на причал вывалят? — Гунькин притопнул сапогом по доскам, те оглушительно скрипнули. В царящей вокруг тишине этот скрип прозвучал как выстрел. Гунькин покачался с носков на пятку — доски снова заскрипели. Издевательски фыркнул. — Не выдержит! Внушительная гора должна быть, как-никак, целый драккар…

«Не выдержит — из-под воды достанем, тут не глубоко. — мелькнуло в голове Карпаса. — Вытащим, высушим… лично, каждую железную болванку, платочком оботру… Лишь бы привезли!» Но понимал, что Гунькин, скорее всего, прав.

— Надеюсь, хоть затребованные мошенниками ценные бумаги вы с собой не прихватили? — Гунькин подозрительно поглядел на саквояж в руках Карпаса.

— Прихватил. — ответил тот.

Из горла петербуржца вырвалось что-то вроде задушенного писка, пару мгновений он потрясенно глядел на Карпаса, а потом отвернулся, бормоча под нос нечто явно нелицеприятное.

— Провинция, конечно, прелестна. — наконец в полный голос процедил он. — Такая простодушная вера в людей… Зато теперь я понимаю, как вышло, что ограбили именно вас, а не бельгийцев! — он уже не язвил, он почти орал. — Удивительно не то, что ваши заводы на грани разорения, удивительно, что вы не разорились раннее! Благодарите судьбу, вы, наивный… — по тону было понятно, что употребить он желал совсем иное слово. — …наивный вы человек! Что я здесь и обо всем позаботился!

Господин Карпас почувствовал как у него стынет в груди — и ветер с реки тут вовсе не при чем!

— Что значит — позаботились? — настороженно спросил он, до боли стискивая ручку саквояжа.

— Расставил людей вверх и вниз по реке, чтобы они отслеживали драккар! — самодовольно сообщил Гунькин. — Здоровенная же махина, даже если без огней пойдет, заметят. А если не пойдет, значит, и нету никакого драккара, блефуют мошенники.

— Вы прибыли из Петербурга со… своими людьми? — напряженно переспросил Карпас, глядя при этом куда-то в темноту.

— Никак нет. — отозвалась темнота. За спиной Гунькина от мрака отделилась подтянутая фигура…

Гунькин пронзительно взвизгнул и шарахнулся, выставив перед собой трость. Так и замер, щурясь на бьющий в глаза свет фонаря.

— Господин секретарь правления Путиловских заводов прибыл в одиночку. — темная фигура придвинулась ближе… и оказалась секретарем Карпаса. Одет он был все также элегантно, с той лишь разницей, что паро-беллум в открытой кобуре теперь был поверх сюртука, а не как в ресторации, под полой.

— Прошляпили? — отрывисто спросил Карпас.

— Никак нет. — молодой человек с достоинством покачал головой. — Прошляпить я мог одного сопровождающего, а не в количестве, достаточном, чтоб выставить дозоры по реке.

Карпас коротко кивнул, и секретарь снова растворился в темноте.

— И с кем же вы связались, господин искушенный столичный житель? — Карпас повернулся к Гунькину.

— Я, как вы изволили выразиться, ни с кем не… вязался. — огрызнулся тот, обтирая мокрое от испуга лицо широким платком. — Я просто обратился к здешнему полицмейстеру и попросил людей. Очень достойный господин оказался, выслушал внимательно, стражников с городовыми лично по берегу расставлял…

Из горла Карпаса вырвался звук, в котором смешались сразу и рык, и вопль, и даже вой. Он метнулся к Гунькину, кажется, собираясь вцепиться тому в глотку, и остановился лишь в самый последний момент. На скулах его гуляли желваки.

— Что это вы, господин Карпас, воете, вы ж, вроде, не из оборотней. — с принужденным смешком пробормотал Гунькин.

— Сожалею… — сквозь сцепленные зубы процедил Карпас. — Был бы оборотень — сожрал! — и не отводя взгляда от лица Гунькина заорал. — Якоооов! Якоооов!

— Что вы кричи… — возмутился Гунькин.

Из тьмы вынырнул старый портной, тоже подпоясанный ремнем с кобурой. С другой стороны в ножнах висел здоровенный тесак.

— Этот… болван привел к нам полицмейстера! — прошипел Карпас.

— Я попросил бы! — возмутился Гунькин.

— Нету у нас полицмейстера. — лениво ответил старый Яков.

— То есть — как? Я же вчера сам… — залепетал Гунькин.