На стороне мертвецов

Теперь Митя ехал последним, лопатками чувствуя устремленный ему в спину взгляд. Что ж, в этом коротком соревновании Иван Яковлевич их обошел. Чуть-чуть. Но гонка только начинается.

Копыта автоматонов звучно чавкали в грязи. Здешняя «Фабрика» и впрямь была местом отвратным. Митя дернул паро-коня в сторону, объезжая вдавленную в дорогу дохлую кошку. От мостовой остались лишь редкие островки камня, но те были уже частью выворочены. Митя представил, как мостовая с каждым днем укорачивается все больше, больше… Улица была совершенно, оглушающе пуста.

— Гнать народишко отсюда велено, ось-ось сносить будут. — буркнул Михал Михалыч. — Хиба що сами фабричные ходють, так зараз смена у них.

Но Мите все равно казалось, что сквозь плотно закрытые обшарпанные ставни за ним следят внимательные глаза. Взгляды тянулись за их кавалькадой точно клейкие паутинные нити. Земля едва заметно содрогнулась — возвышаясь над домишками, по соседней улице протопал паро-бот, человека в седле скрывали нагруженные на железные плечи ящики. Паро-бот был старый, и то и дело заваливался на бок. Казалось, еще чуть-чуть, и он рухнет, сминая убогие домишки как бумажные. К запаху мокрой земли и глины прибавилась вонь старого масла и еще чего-то… чего-то отлично знакомого… даже родного… противного, но одновременно и притягательного.

Митя вдохнул всей грудью — ноздри его жадно трепетали. Голова вдруг отчетливо закружилась, так что ему пришлось схватиться за ручки автоматона, чтоб не выпасть из седла. Автоматон повело в сторону, и он едва не врезался в ротмистра.

— Юноша! — заставляя своего текинца отпрянуть, гаркнул Богинский. — Что с вами?

Митя не слушал. Не слышал. В ушах гремел набатный колокол, отрезая все звуки, а перед глазами плыл туман. Оставался только знакомый запах и желание идти за ним: отчаянное, непреодолимое. Он должен сейчас же, немедленно узнать, что… это… там… пахнет! Кто… это… там…

Дергано, точно сам был всего лишь автоматоном, Митя сомкнул пальцы на рукояти… и паро-конь неуклюже, пошатываясь и засекаясь, двинулся в соседний проулок.

— Митя! Куда ты? — закричал отец, но эти крики доносились как сквозь подушку.

— Митя! — чья-то рука схватилась за рычаг, пытаясь остановить автоматон. Митя резко ударил ребром ладони, раздался болезненный вскрик, рука пропала… Поле его зрения вдруг сузилось, превратившись в туннель, в котором виднелся лишь конец проулка — и словно картина, обрамленная рамой, искореженный старый фонарь.

— Може, мне его с седла-то выдернуть? Неладное щось с хлопцем! — все также издалека долетел бас Михал Михайлыча. И нервный голос отца в ответ:

— Да! — и тут же… — Нет, погодите! Митя!

Митя прибавил скорости — и в дробном грохоте копыт и разлетающихся брызгах влажной земли вылетел на что-то вроде крохотной площади. Автоматон едва не врезался в покосившийся фонарь — Митя успел дернуть ручку.

— «Фабрика»… фонари тут ставить смысла нет — не уцелеют. — бросил ротмистр. От него тянуло легкой брезгливостью — кажется, жандарм решил, что сын у нового начальства склонен к припадкам. Мите было все равно. Важен был только зов — отчетливый, непреодолимый зов… крови. Кровь пела. Кровь звала.

Митя сиганул прямиком из седла, пошатнулся, едва не упав, и скользя сапогами по остаткам брусчатки, кинулся к ближнему домишке.

— Что ты делаешь? — снова закричал отец, когда Митя саданул каблуком сапога по ржавому замку на двери. Тот лишь громко лязгнул, Митя зарычал, как дикий зверь, и метнулся к автоматону за инструментом.

— Погодь, сынку, зараз я ее… — вдруг прогудел оказавшийся рядом старшина… и двинул в дверь плечом. Сорвавшаяся створка с грохотом рухнула внутрь.

— Михал Михалыч, зачем вы… — начал Мелков.

— Та сдается, хлопец знает, що робыть.

Митя, набычившись как для таранного удара, ринулся внутрь. И встал посреди запыленной комнаты. Его отпустило — мгновенно и сразу. Гул в ушах стих, туман перед глазами развеялся, все стало четким и ясным, и Митя просто стоял, вбирая в себя зрелище, которое после недавней одуряющей мути на краткий миг показалось ему восхитительным! И только задушенный, полный ужаса шепотом за спиной…

— Творец Вседержитель и Кровные Предки!

…заставил его очнуться.

В тонких, похожих на спицы, лучиках света, пробивавшегося сквозь щели закрытых ставен, куча посреди комнаты казалась брошенным тряпьем. И только когда глаза привыкли к сумраку… Мелков ринулся вон, слышно было, как его тошнит за порогом.

Мужчина лежал на полу, глядя в потолок остановившимися пустыми глазами — в напрочь развороченной груди его белел кусок кости. Второй притулился в углу — в некогда дорогом, а ныне изодранном в клочья сюртуке, измаранном кровью белом жилете и даже… в цилиндре, с силой нахлобученном до самых ушей. А у ног его были небрежно брошены останки женщины. Тело с выдранной рукой, и откатившаяся в сторону голова с недлинной темной косой. В застывшем лице не было страха — только растерянность и недоумение.

В пыли вокруг мертвецов отпечатались следы громадных медвежьих лап.

[1] В нашей реальности витальеры, пираты северных морей, появились в 1391 г., во время осады Стокгольма датчанами. Сперва умудрялись под носом у датчан провозить в город провиант, а потом применили свои навыки, чтобы грабить побережья Балтики. Базировались на о. Готланд. Просуществовали до середины XV века.

[2] Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. (англ. В. Шекспир «Гамлет»)