Волхв

Но неожиданно, разговор с руководителем института получился достаточно простым и приятным. Поскольку Виктор привёз документ, прямо запрещающий вносить в разработку какие-либо изменения кроме как через Верховный Совет, директор института Александр Александрович Пистолькорс, заверил его что первый этап работ будет закончен в соответствии с утверждённым графиком, и даже провёл Виктора по цехам НИИ, где делалось всё локационное оборудование для военной и вообще любой другой техники. Вместе порадовались, что наконец-то пошли стабильные по параметрам высокочастотные полупроводники, которые снижали вес аппаратуры и повышали экономичность на порядки. А значит можно было закладывать большую мощность, и более разнообразные функции. Особо Александр Александрович отметил, что цифровая обработка сигнала, которую стали внедрять повсеместно, легко решает десятки ранее не решаемых вопросов.

Так что из института Виктор выехал во вполне благодушном состоянии, которое ему сильно пригодилось, когда он увидел, что продвижения по теме антиграва нет.

Даже не вступая в беседу с Дмитрием Иваненко, он вежливо поклонившись, вышел из лаборатории, и сразу двинул к вице-президенту Академии Наук Владимиру Александровичу Котельникову. Видный учёный принял его вполне радушно, и тоже быстро решил все затруднения Виктора только глянув на документ где исследованию антиграва придавался статус государственного проекта. Это уже не местечковая возня кто и чьим именем назовёт изобретение. Тут уже и регалий можно лишиться. Как например их лишился гражданин Сахаров, который вдруг решил, что может клеветать на советскую власть, живя за её счёт. Сахаров был отправлен в крошечный городок в Сибири, под плотный надзор милиции и безопасности, а поскольку городок был режимным, то и иностранные журналисты туда не допускались. А его супруга Елена Боннер, решением суда была лишена советского гражданства и выдворена за пределы СССР. Таким образом маститый академик уже второй год жил без руководящей и направляющей роли Моссада, что крайне положительно сказывалось на его мировоззрении.

Так вот в свете последних решений партии и правительства, стало очень даже просто отъехать из уютной и щедрой Москвы в маленький и злой Мухосранск, в лучшем случае сохранив регалии, а в худшем — просто человеком без гражданства, доживающим срок пока не кончится секретность по его делам. Что в их случае означало — до самой смерти.

И даже маститому учёному и академику совсем не хотелось ссориться с государством. Ему как никому было понятно, что на дворе не средневековье, когда для познания тайн природы было достаточно ума, и самых примитивных приспособлений. Современная большая наука — это прежде всего лаборатории, оснащённые самой передовой техникой, и в мире не так уж много стран которые могут себе позволить финансировать фундаментальную науку. И если вдруг страна сказала «срочно» то нужно закатывать рукава и впрягаться, а не заниматься демагогией.

И это место Виктор покинул с удовлетворением. Особенно от того, что академик пригласил его зайти через пару месяцев, и показать результаты.

И вроде успешно решив две самых неприятных задачи на этот день, можно успокоиться и расслабиться, но всё равно что-то было не так, и это «не так» активно сребло на сердце.

— Что-то на душе какое-то марево. — Произнёс Виктор. — Не к добру. — Он задумался, перебирая все свои дела, и с некоторым удивлением понял, что предчувствие не касается его лично. А касается оно в первую очередь Брежнева. — Чую писец крадётся…

— ? — старший охраны, высокий и элегантный словно кавалергард, майор Судаков, изобразил лицом вопрос, а правой рукой расстегнул пиджак, чтобы можно было мгновенно нырнуть за стволом. Хотя в машине были и гранаты, и автоматы, офицеры по привычке сначала хватались за личное оружие. — Виктор Петрович, повышаем уровень готовности?

— Мы — нет. — Виктор мотнул головой. — Но что-то определённо не в порядке. — Он снял трубку аппарата, и набрал номер телефона в доме.

— Игорь Сергеевич, да, я. — Повышаем готовность до первой. Всех по постам, и пусть не маячат на улице. — Нажал кнопку прерывания связи, и протянул трубку майору. — Звони парням в охрану Брежнева. Пусть тоже подтянутся. — Если что, ссылайся на меня. Как говорил Козьма Прутков, лучше перебдеть чем недобдеть[9].

Сотрудники Девятки, охранявшие Брежнева, сделали все необходимые выводы из нападения палестинцев на Виктора Николаева, и в автобусе охраны появились не только автоматы, но и пулемёт, пара гранатомётов, и десяток гранат. И когда, достаточно внезапно, прозвучала команда на усиление охраны, люди лишь ещё раз проверили оружие, и надели бронежилеты. В такой ситуации, выезд первого лица был отложен так как, должен проходить лишь с усилением, в роли которого выступают БТРы Кремлёвского полка, и пара вертолётов. БТРы, были в Кремле, а вот вертолёты, только поднимались по тревоге, и должны были прибыть в течение часа.

Охрана отреагировала так серьёзно на предупреждение Виктора, потому, что если что-то случится, и выясниться что предупреждение было, то начальникам Девятки, впору было стреляться. Поэтому императив «Усиление первой степени» отрабатывался до последней точки в регламенте. Положено обеспечить сопровождение боевыми вертолётами — обеспечь.

Рёв танкового двигателя, и появление в проезде Спасской башни танка Т-72, не стало шокирующим сюрпризом как предполагали организаторы покушения. Танк снёс шлагбаум, который был рассчитан максимум на легковой автомобиль, и произвёл выстрел, оглушивший сотрудников КГБ, стоявших рядом. Но уже через десять секунд, в башню танка и в ходовую ударили несколько кумулятивных гранат, и одна из них таки сбросила гусеницу с катков. Высекая искры из булыжников, танк крутанулся на брусчатке, подставляя корму, куда тут же прилетело ещё пара гранат. Боевая машина остановилась, заглохла и окуталась едким чёрным дымом.

Несколько офицеров, мгновенно заскочили на сам танк, и когда люк открылся и из него появился мужчина в шлеме, сразу же выдернули его словно морковку из грядки, и так же жёстко, но аккуратно передали стоявшим внизу.

Покушение, да ещё такое, имело все шансы быть успешным, если бы кортеж выехал из Кремля, и напоролся на танковую засаду. Т-72, привезли из Кубинки по фальшивым документам, и он должен был дождаться выезда правительственных машин из Кремля. Причём, заранее было известно из каких ворот поедет Брежнев. А попадание бронебойного снаряда танковой пушки, не переживёт ни один лимузин. Но всё сорвал один телефонный звонок.

Генерал Цвигун лично приехал разбираться с Виктором. Точнее вызвал его на разговор, а чтобы всё было в рамках приличий, всё проходило в присутствии Брежнева на его даче в Завидово. Вокруг загородной резиденции уже пасся танковый батальон, на ближайшей площадке, разворачивали полевой аэродром вертолётчики, и где-то по кустам шарился армейский спецназ.

— Да нечего рассказывать, товарищ председатель. — Виктор развёл руками. — У меня на сегодня было назначено три дела. Два довольно неприятных, а одно — средней паршивости. И вот оба неприятных дела разрешились как в сказке. Мирно, тихо ко всеобщему удовольствию. Ну как тут не напрячься?

— Ты, не поверишь, но большинство людей на твоём месте, наоборот расслабились. — Брежнев широко улыбнулся. — А для тебя наоборот. Естественная реакция — повысить боеготовность.

— Так мало того, я когда начал обдумывать, почему это меня начало в боевое состояние скручивать, понял, что оно не про меня. Оно про кого-то кто рядом. Ну а кто у нас самый главный? Вот и предположил, что это может быть про вас, Леонид Ильич. Ну и остальное вы знаете. Дал команду старшему смены, чтобы он связался с охраной товарища Брежнева, и они зашевелились.

Судя по вопросам генерала, его в первую очередь интересовало как использовать открывшиеся возможности, а Леонид Ильич, лишь улыбался глядя на лихорадочную активность руководителя КГБ.

9

Известный афоризм литературного персонажа под сборным авторством поэта графа Алексея Константиновича Толстого и братьев Жемчужниковых.