Анфиса. Гнев Империи

– Не болит? – прикоснулась бонна к её грудной клетке чуть ниже нательного равностороннего креста в круглой оправе на чёрном шнурке. – Дышать не больно?

– Нет, всё в порядке, – нехотя ответила девочка, хотя в прикосновении этом действительно не было ни боли, ни надавливания, ни эротики.

– Давай: вдох-выдох, вдох-выдох, глубокий вдох, медленный выдох, – руководила Нана действиями девчушки, заставляя ту делать дыхательную гимнастику, после чего помогла-таки Анфисе надеть платье. – Чувствуешь, что тяжело дышать, мысленно напевай считалочку, как бабушка велела, слышишь меня? Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать.

– Я считаю: шесть и семь. Знаю, где твоя постель, – продолжила Анфиса.

На подоконник прыгнула чёрная гладкошёрстная кошка, довольно крупная и при этом элегантная. С жёлтыми большими глазами, каждый из которых был подобен полной луне, рассеченной линией зрачка чёрной бездны. Она тоже подставила переливающуюся шкурку своего грациозного вытянутого тельца под солнечный свет, как и хозяйка этой комнаты, заставленной полочками с фарфоровыми зверюшками да куколками.

Там и тут также на гвоздиках висели плетёные и тряпичные человечки, шарообразная, лохматая в полоску игрушка в форме шмеля, пара керамических лисьих масок «кицунэ» с дайконского фестиваля. В приоткрытых сундуках располагалась одежда и более крупные игрушки, в том числе не совсем для девочек, как, например, деревянные мечи.

На тумбе у кровати подрагивала страницами от лёгкого ветерка из распахнутой в жару форточки большая книга-энциклопедия «Бестиарий живых существ Квентина Барса: Грозные и грациозные». Это была любимая из книг Анфисы – крупный, составленный учёным друидом-аристократом двухтомник, в котором было всё о видах медведей, породах лошадей, о грифонах, динозаврах и всех остальных. А ещё там были очень красивые иллюстрации. Она упросила отца купить эту книгу, когда ей было лет семь и пришли они в городскую лавку за сборником сказок о приключениях юного императора.

– Вон, даже Буба пришла тебя будить, такую засоню. А для титек нужно капусту есть и молока много пить, – проговорила дама в зелёном.

– Провал! Опять мои цветочки пожрёт! – пыталась Анфиса в ещё не до конца застёгнутом сзади платьице с болтавшимися рукавами преградить левой ведущей рукой кошке дорогу к парочке горшков с проросшей зеленью среди чёрно-бурой влажной земли. – А квашеную капусту я не люблю! Фи! – поморщилась девочка, напоминая гувернантке свои привередливые вкусы.

– Тогда щи, – предложила бонна.

– Ну… тоже не очень, – скривила Анфиса губы. – Щи и рассольник точно не из моих любимых супов, я люблю грибной и ещё когда сельдереем пахнет… Томатный, фасолевый, только если из белой крупной фасоли. А то из пятнистой и тёмной он страшный такой получается, с непроглядным болотным бульоном.

– Сама ты «болотным», – коснулась нахмурившаяся Нана её губ, чуть толкнув их, словно изображая очень мягкий вариант пошлёпывания. – Болотница маленькая! Это глаза у тебя болотные, а у меня отличный фасолевый суп, особенно на говядине с мозговой косточкой. И бабушка твоя отлично готовит, вон какие ароматы! Молиться пора да завтракать идти, а я тут с тобой вожусь.

– Я и не просила меня будить… как там, ни свет ни заря, – глянула девчушка в окно, пока бонна, обойдя её и сев на кровать, застёгивала три пуговицы платья между лопаток.

– Деточка, уже полдень почти! Скоро обед, скоро Климент мой приедет, уж твой наставник давно за столом, а ты всё валяешься, – причитала Нана.

– Я не валяюсь, я стою, – поглаживала Анфиса кошку, приглядывая, чтобы та не повредила её цветы.

– Чулки надеть не забудь, – напоминала бонна.

– Пирожки с капустой люблю! – заявила Анфиса, видимо, перебирая в голове все капустные блюда. – У бабули и Кетли на пару получаются просто волшебные!

– Да хоть котлеты, хоть запеканки, – фыркнула Нана, – одевайся скорее.

– Котлеты? Это же из фарша лепят, не бывает капустных котлет, – плюхнулась девчонка вновь на постель, натягивая светлые чулки, и недоверчиво поглядела на свою гувернантку, подняв левую рассечённую бровь.

– Ох, маленькая балда. Бывают, конечно! – возмутилась бонна, – И морковные, и капустные, и картофельные! И всё вперемешку, фарш не только мясным бывает. С хлопьями злаков можно смешать… Ох, что говорить, разъедутся все после праздника, сделаем тебе с твоей бабушкой овощных котлет.

– Если мне не понравятся, сами съедите, – на всякий случай предупредила капризная в еде Анфиса. – А то вдруг будет полный провал…

– Ещё с каким удовольствием! – хмыкнула гувернантка.

– Может, чуть-чуть капусты добавить в тот суп, что папа готовил. С кабачками, шпинатом, бараниной и белым вином, – размышляла вслух Анфиса. – Там ещё стручковая фасоль была, лук с морковкой… Множество овощей. Сырку сверху натирала, м-м-м! Было волшебно!

– Рано тебе ещё о вине думать, – поправляла рукава и рассматривала, как сидит дорогое атласное платье на девчушке, бонна.

– Как там господин Лукьян? – поинтересовалась девчонка – Говорил про меня?

– При мне нет. Это уже который? Седьмой? Счастливая семёрка, в этот раз точно повезёт, – заверяла бонна.

– Я старалась, – вздохнула Анфиса, закончив с чулками и зажигая синее холодное пламя в уголках пальчиков. – Вот уеду с ним, ещё соскучишься по мне. А я буду где-нибудь в столице, в Академии… Слава императору!

– Я тебе что говорила про колдовство в спальне? – схватила и потрясла её за руку, тут же сбивая огоньки, Нана.

– Ай! Эй! Руку сломаешь! – отдёрнулась девочка с недовольным видом. – Оно же холодное!

– Лучше сломать руку, чем сгореть в доме! – рявкнула гувернантка. – Живо умываться, молиться Творцу, и за стол!

– Да иду я, иду. Уже бегу, – фыркнула Анфиса. – Так, а ты не лопай мои цветочки! – ткнула она кончиком пальца кошку Бубу в коричневый влажный нос.

II

За завтраком они сидели вчетвером: Анфиса, её бонна, её потенциальный учитель-маг – длинноволосый брюнет с крючковатым носом и тонкими усиками, в синем мундире, а также её бабушка Августа – полноватая женщина далеко в годах, низенькая, чуть сгорбленная, с округлым кончиком носа. Зеленоглазая старушка была в маленьких очках-пенсне, плотно сидящих на её переносице. А с обеих сторон к ним крепилась тонкая цепочка, чтобы не могли никуда упасть, в случае чего повиснув на шее. Пучок седых волос на её затылке был украшен двумя деревянными спицами, красными в утолщении.

Помощница-служанка по имени Кетли в перепачканном переднике помогала накрывать на стол да и вообще с готовкой. Что-то помешать, что-то нарезать, следить за временем, чтоб в печи ничего не сгорело. В четыре руки вместе с хозяйкой загородного особняка получалось кулинарить и быстрее, и веселее. Пожилой женщине было только в радость от помощи и компании. Тем более что гостящая летом внучка больше времени проводит в прогулках и играх, нежели со своей бабушкой.

Сейчас к фестивалю подготавливали в глиняных корчагах кашу для бедняков и суп-холодник на простокваше из отварной свекольной ботвы и щавеля. Кетли со второго, более узкого, чем трапезный, столика смахнула ботву и обрезки в переполненную лохань для скота да поспешила отнести её из дома в свинарник.

– Доброе утро, бабуля, мастер Лукьян. Пирожки! – обрадовалась Анфиса, схватив один. – С капустой? – поглядела она на Августу с надеждой в голосе.

– С белой рыбкой, ты такие не ешь, – ответила та.

– Фи! – пренебрежительно бросила, как бы выронив из пальцев, девчонка пирожок обратно на блестящий поднос.

– Не «фи», а хоть попробовала бы! – хмыкнула Нана и взяла себе один.

– Вот, с вишней есть парочка, – угостила внучку бабуля. – Солнцеворот настаёт. С сегодняшнего дня девицам можно ягоды есть!

– Ура, ягодки! – улыбнулась Анфиса, схватив пирожок. – М-м-м! Волшебно!

– А запретную вишню-черешню с самого длинного дня года всем молодым теперь можно, – заметил Лукьян. – А иначе детей не будет или малыми помрут, – поглядел он на девочку с поучающим взглядом, чтобы запоминала.