Анфиса. Гнев Империи

– Смущаешь, пап… Что красивого? Глаза – болотные, уши теперь разного размера, фигуры никакой, волосы цвета огня, бровь рассекла в лесу веткой когда-то… Сколько мне было? Как я помню, это моя первая поездка сюда к бабушке как раз была. Впервые потрогала крапиву, впервые меня ужалила пчела, впервые попробовала горькие недозрелые ягоды, бровь рассекла хлестанувшая по лицу ветка, как я вообще потом вернулась через год, ужас! – вспоминала Анфиса с удивлённым личиком.

– Видимо, выбора не было. Я уезжал с архиепископом по делам и не мог взять с собой, отдал тебя бабушке, чтобы присмотрела. Маме здесь скучновато бывает, она любит твои приезды. Мы часто скованы жизненными рамками ситуаций, Ан. Тебе ведь здесь нравится? Надо всегда брать максимум из того, что имеешь. Искать положительные стороны, – утверждал Альберт. – Если не взяли семь учителей…

– Восемь, я ещё к друиду пыталась напроситься, он тоже не взял, сказал: мне надо для этого уметь превращаться в кого-то… – отвела взгляд девочка.

– А я считаю, тебе надо просто быть собой, – прикоснулся отец к девичьей щеке, мягко проведя вниз до подбородка. – Хватит пытаться им всем понравиться, Анфиса, – посмотрел он со всей серьёзностью. – Лезть из кожи, чтобы куда-то взяли. Пусть, как я, принимают такой, какая есть. А ты просто стремись каждый последующий день быть чуточку лучше, чем вчера. Быть собой ещё не значит застрять и стоять на месте. Самосовершенствуйся. Будь вежлива, учтива, начитанна и умна. Учись на ошибках. Предрекай события, планируя наперёд.

– Тест с карточками показал, что так себе из меня прорицательница, – вздохнула рыженькая леди.

– На ярмарке могут быть чародеи. Показывать фокусы. Раз они не при Академии и не преподают, значит, могут оказаться не такими снобами, как эти. Может, и возьмётся кто тебя обучить, – предположил Альберт.

– Мы всё же туда пойдём? – улыбнулась, снова взглянув на него, Анфиса.

– Я для этого и приехал, – отвечал ей отец. – Ну, точнее говоря, официальный визит состоит в помощи и сопровождении архиепископа в деревню, но почему не преследовать сразу несколько целей, когда они так пересекаются? Приехал сюда, проведал тебя и маму, передал подарок, нравится цепочка?

– Холодная сначала была, теперь привыкла, – ответила девочка. – Очень красивая. Спасибо за такой волшебный подарок! И что приехал! И за ярмарку заранее! Надеюсь, будет весело.

– Чудно-чудно. Вот и носи, храни тебя Творец. Иди ко мне, – обнял он дочурку. – Что бы ни случилось, для меня ты всегда будешь моей маленькой принцессой.

– Смущаешь, папочка, – прижималась к нему Анфиса.

– А ты не смущайся, а защищайся, – протянул он девочке рукоять деревянного меча с озорной зловещей ухмылкой и хитрым взглядом своих янтарных глаз, а сам выхватил такой же с ближайшей тумбы.

Тонкие пальчики схватили обтёсанную гладкую рукоятку с прямой гардой, и Анфиса сделала шаг назад от отца, чтобы быть вне досягаемости его деревянного клинка. Между отцом и дочерью разыгралась тренировка по фехтованию. Он нападал, поднявшись с постели, она защищалась, парировала, как он учил, под звучащую похвалу, а потом сама переходила в атаку, опять загоняя его на кровать.

– У тебя в рукаве всегда должен быть козырь, – поучал Альберт. – Пусть ты на вид нежный цветочек, ты уже неплохо владеешь мечом за наши с тобой годы тренировок. Если окажешься в неблагополучном квартале, неплохо иметь съемные рукава. Кто-то схватит, а ты его отстегнёшь, отбросив, как ящерица хвост. Судя по рассказу Наны, куда бить настырным мужчинам, ты и так уже в курсе.

– Ты должен ругать, а не хвалить за такие вещи, – насупилась Анфиса.

– О, – взмахнул мужчина свободной от меча рукой. – Если ты врезала мальчишке, значит, он это заслужил.

– Он сказал, из меня ничего не вырастет и что я типа не вижу дальше своего носа. Оскорблял императора за то, что он не помогает будто бы людям, – отвечала девчонка, парируя выпады постукивающего деревянного клинка.

– Людям свойственно заблуждаться, – объяснял ей отец. – Иногда и лучшие из нас совершают ошибки. В конце концов, каждый имеет право на своё мнение, не важно, верно оно или ведёт в тупик.

– Право оскорблять императора?! Говорить такие вещи?! – возмутилась Анфиса.

– Император не бог, он не вездесущ, – проговорил Альберт. – Он может и не знать, что кому-то тяжело живётся. Он может принять не самый верный закон, главное, узреть это вовремя и отменить либо внести поправки. Поэтому я и говорю тебе: не просто планируй наперёд, а думай о последствиях. Предрекай, что и к чему приведёт. Если залезла на дерево – не бойся падать. Если ушла без спросу с участка, будь готова, что схватят за ухо. Отдавай себе отчёт в своих действиях, – активно нападал он, заставляя Анфису пятиться к стеллажам с бумагой в дальнем конце не такого уж и просторного кабинета. – Иногда стоит идти на риск, а иногда игра не стоит свеч.

– Мне не нравится, когда кто-то оскорбляет мою родину, – хмурилась девочка.

– Тебе повезло, что мы живём в достатке, что наш род никогда не принадлежал к беднякам. Прояви сострадание к обездоленным и заблудшим. Прояви терпение, контролируй себя, – призывал дочку Альберт. – Не стоит в любой ситуации выплёскивать все эмоции и говорить то, что у тебя на уме. Иногда кое-что следует держать в себе. Даже человек с ошибочными убеждениями может вполне пригодиться, а ещё его доводы можно хитро использовать против него.

– Как это? – опустила свою рассечённую бровь девчонка, отбиваясь от деревянного клинка.

– Быть умнее, искать выгоду, видеть перспективы. Со временем поймёшь и научишься, я думаю. Но иногда выплеснуть гнев – это единственный выход. Ввязалась в драку, имей хотя бы ком грязи, чтобы бросить в глаза и удрать, если вдруг осознаешь, что проигрываешь, – свободной рукой швырнул кипу бумаги он ей в лицо, коснувшись мечом бедра и живота. – Попалась!

– Ты как всегда выиграл и меня убил, – опустила клинок Анфиса.

– Э-э, нет! – поднял своим мечом её клинок он снова вверх, – это лишь ранения. Превозмогая боль, ещё можно победить. За тобой уже преимущество, ты фехтуешь левой рукой. К левше никто не подготовлен. По закону природы, раненный волчьими зубами лось рано или поздно истечёт кровью, ослабнет и станет добычей преследующей его стаи. Но мы-то люди. Мы хитрее. Можно притвориться мёртвой, можно усыпить бдительность, заставив врага быть опрометчивым и самоуверенным во время атаки. Не получается победить «благодаря» – побеждай «вопреки».

– Например, если он очень разговорчив! – совершила Анфиса серию быстрых касаний мечом по грудной клетке отца.

– Чудно-чудно. Именно так, – с улыбкой опустил он оружие. – Имей козыри. Внезапность должна быть на твоей стороне. Строй глазки, забалтывай, имей второе оружие. Станешь постарше, можешь даже грудь показать, порвав платье. Мужчина точно отвлечётся и проиграет в рулетке похоти свою жизнь. Неплохо также знать и изучить своего врага, чтобы иметь представление о его слабостях.

– Например? – уточнила Анфиса.

– Ну, например, ты будешь драться с такой же, ещё более крепкой и дерзкой девчонкой. Тут уже глазки строить не вариант, – предложил Альберт.

– И что делать? Искать в ней союзника?! – удивилась девочка.

– Переубедить получается редко, обычно, если дело дошло до поединка, каждый будет готов умереть за свою цель и убеждения. Но ты можешь изучить технику, – поучал её отец. – Та, кто сражается с двумя клинками, будет слаба в защите. Та, что с клинком и щитом, – не слишком изворотлива. Есть такое понятие, принцесса, как «стиль боя». Кто-то плохо прикрывает ноги, кто-то вертлявый и крутится так, что можно успеть вонзить лезвие ему в бок. Главное при этом не лишиться головы.

– Мы же всё равно это делаем лишь для развлечения, – положила девочка меч на письменный столик. – Меня не возьмут в военный гарнизон из-за дыхалки. Я не могу долго бегать да и вообще слабенькая. Полный провал!

– Зато ловкая. Кушай здесь хорошо, ещё наберёшь форму, – советовал Альберт. – Тренировки ещё никому не вредили. Это и веселье, и отработка навыков. Никто не ожидает, что ты владеешь клинком. Можно делать всего одно отжимание перед сном, и через неделю твои руки будут готовы сделать ещё одно. Начнёшь делать по два. Начинать надо с малого. Вдох-выдох, вдох-выдох.