Который кот подряд

Только сейчас Даша вспомнила о записях, переданных дедом Николаем. Она вытащила из переноски прошитую тетрадь, придвинула кресло поближе к окну, налила в пузатую кружку чая и принялась за чтение.

На титульном листе значилось:

«дневн. Елены Серг. Марковой 1914 г.».

Записи начинались с обрывка фразы:

…время сидеть дома, да и погода благоприятствовала домашнему настроению. Но сегодня сделалось лето, воздух запáх хвоей, разогретой землёй и ещё чем-то неуловимо прекрасным. Потянуло в парк.

Кухарка взяла выходной, к ней приехал брат из Харькова.

Завтрак приготовляла горничная. Бедная яичница так мучилась и трещала на сковородке – хотелось спасти. Есть нет никакой возможности. Наташа бросилась рыдать. Мне пришлось самой приготовлять кофе. На стакан кипящей воды положила столовую ложку кофе, вослед за тем чайную ложку кофе из винных ягод, дала прокипеть, отстояться, позднее объединила со стаканом кипящего молока, налила в чашку не доверху, сверху положила взбитых сливок. Получился отменный напиток.

В парке встретила Т. Возмущалась свободными нравами молодых дачников и юных девиц. Уезжает на две недели. Просит Нила взглянуть на цветы. Уж мне её цветы!

Понедельник, 26 мая 1914 г., Тярлево

Вчера Ика так и не приехал. Должно быть, остался в Перекупном. До субботнего дня теперь не жди. Как можно столько работать! Это окружение. Мерзкие, никчёмные людишки. Да что это я? Сегодня буду думать о другом. Вечером позвали к Л-ским обедать.

Вторник, 27 мая 1914 г., Тярлево

Положительно новая кухарка Л-ских – отличное приобретение!

Ляля обмолвилась о богатом доме, откуда она перешла по какому-то недоразумению. Бриллиант! Нашей Прошке до неё как до неба.

Шура предложил разгадать новое блюдо. Сколько толков и предположений! Решительно никто не угадал. А всего-то маленькие лангусты на кусочке поджаренного хлеба, облитые лёгким соусом на старом хересе. Гениально просто!

Зато Ляля от всей этой кулинарной радости заговорила такими выкрутасами, что трудно понять, что она задумала сказать. Мне кажется, муж её тоже не понимает, но может статься, что он и не старается вовсе. Во сколько же им обошёлся этот клад?

Четверг, 29 мая 1914 г., Тярлево

Теперь всех охватила охота к перемене мест! Дачные разговоры уже не те. Всем не сидится на месте. Некоторые положительно не знают, что с собой делать, если им месяц или полтора надо посидеть безвыездно на одном месте, они готовы ехать куда бы то ни было, зачем бы то ни было – только бы ехать. Разве они правы? Я решительно не готова вот так срываться и мчаться навстречу неизвестности, даже ежели допустить, что в этой неизвестности нет москитов. После дождя появились – страсть как много.

Конечно, я забыла предупредить Нила о цветах Т. Теперь сержусь на Т. Зачем было уезжать, да вдогонку нагружать нашего садовника? У него и так много дел в нашей оранжерее. Надо не забыть в другой раз предупредить Нила.

Наташа вчера натирала полы. Мне сделалось дурно от запаха мастики. Бежала от неё в парк. Благо погода стоит чудесная.

Послезавтра жду Ику. Задумала праздничный обед. Пять блюд. Не меньше. И непременно приглашу Л-ских.

Итак:

Бульон из индейки с фрикадельками (даже не обсуждается, Ика его обожает!). Надобно проследить, чтобы фрикаделек имелось достаточное количество, а не как давеча, две в тарелке, тогда Ика страшно надулся. Салат с тёплой лососиной. Потрачусь, что из того? Как будто я не имею на это права. Баранья котлета на косточке. Картофельное суфле непременно с грибным соусом. Записываю, а сама уж думаю сейчас Прошку звать, так есть захотелось. На сладкое нужно постараться. Ика эдакой сладкоежка!

Пятница, 30 мая 1914 г., Тярлево

Утром повстречала Н. Та рассказала занятную вещицу. Вспоминаю весь день и улыбаюсь.

Одна наша общая знакомая, Р., купила по объявлению модную мордашку. Заплатила четыреста рублей. Ей принесли собачонку. Посыльный попросил покамест из платка собачку не вынимать, дабы попривыкла к новой обстановке. Она отнесла мордашку в спальню, пока шла, имя ей новое примеряла, Изольдой задумала назвать, положила эту Изольду на постель прямо в платке. А та как прыгнет, на портьере повисла, оттуда на камин, на шкап и в какую-то дыру за шкапом убежала. Оказалось, это крыса, зашитая в шкуру бульдога! Представляю, как Р. перепугалась. Рассказывала, что с ней чуть обморок не сделался, но потом она страшно хохотала.

Н. интересная собеседница. А какой талант! Только если не заставляет читать свои литературные произведения. Пригласила меня на будущую среду к ней в салон. Ожидается сюрприз. Так и сказала: «Сюрприз». Придётся идти, иначе умру от любопытства.

Завтра на сладкое придумала хворост и розовые меренги. Прошка предложила пироги, но я настояла. Пироги надоели. Хочется элегантности и лёгкости. Хворост – воплощение лёгкости, особливо в своём исполнении. Десяток яиц растереть с половиной стакана сахара, затем потребно влить хороших сливок (отрядить Наташу в слободку), прибавить муки. Всех дел! Загустеет тесто, можно раскатать и разрезать на тонкие полоски, взять по три и сплести косицу. Обсыпать мукой и жарить в масле пополам с гусиным жиром. Перед подачей обсыпать сахаром.

За элегантность будут держать ответ меренги. Надобно лимонную цедру растолочь с сахаром (хорошо, что до отъезда на дачу Наташа купила цедровку! занятная вещица, стоила всего 40 коп.). Шесть белков сбить до густой пены, подкрасить (послать за кошенилью). Половину фунта сахара истолочь, просеять и сбить хорошенько с белками. Здесь Прошка, в воду не гляди, будет роптать, что де работы слишком много. После массу разложить лопаткой на бумажный лист, на деревянную доску и вставить в самый лёгкий дух, чтобы меренги подсохли. Как испекутся, выскоблить середину, нафаршировать сбитыми сливками, посыпать миндальной крошкой и накрыть другой меренгой, будто крышкой.

Воскресенье, 1 июня 1914 г., Тярлево

Что вчера за день был такой! Я не знала, что со мной будет. Буквально всё валилось из рук.

Ика приехал, когда я отчаялась его дождаться, и сразу прошёл в кабинет. Гости уже доканчивали суп, Ика с ними едва поздоровался. Улучив момент, я проскользнула за ним. Думала, он сердится за гостей. Нет. Оказалось, всё иначе.

Как только я прошла в кабинет, он схватил меня за плечи и принялся трясти, словно собирался вытрясти из меня весь дух. С ним случилось тревожное и положительное одновременно. Виной всему баснословно удачное приобретение, кое нужно схоронить покамест у нас. Он собирается мне показать, только уйдут гости. Я не знала, радоваться или огорчаться, потому что вид у Ики был нервический.

Потом всё улеглось, он прошёл к гостям. Вечер провели чудесно. Однако мне всё время ждалось чего-то, я посматривала на Ику. Он вёл себя беззаботно и даже как-то отчаянно. Когда гости разошлись, он запер кабинет и отвёл меня в оранжерею, разъяснил: лучшего места не сыскать, дабы прислуга не услышала. Хорошо, белые ночи, в противном случае я бы ничего не разглядела.

Весь переполох из-за ожерелья с тремя грандиозными изумрудами. Накануне сие украшение в ломбард принесла какая-то, со слов Ики, старая ведьма. Изумруды стоят баснословных денег, но он не дал ей и десятой части стоимости, старуха собирается выкупить ожерелье, лишь только поправит дела, что-то с имением. Кажется, сын проигрался в карты.

Но Ика будто не собирается ожерелье отдавать, несмотря на то что старухе самолично выдал расписку. Он, на правах управляющего ссудной кассой и центральным ломбардом, открыл сейф и забрал ожерелье. Говорит, будто редкая удача и изумруды обеспечат нам безбедное существование, но, возможно, вдали от дома. А старуха не узнает, поскольку он заказал Тимофею копию. Когда так, старуха не сможет отличить.