Страница 38 из 78
Кроме того, получив право самостоятельно распоряжаться полученной прибылью, предприятия утратили стимул вкладывать средства в развитие производства. Полученные дополнительные средства шли на непроизводственные расходы. Прямым следствием реформы становилось увеличение фондов потребления в ущерб фондам накопления, что выразилось, помимо всего прочего, в необоснованном росте заработной платы: уже в 1968 году – центральном для реализации планов восьмой пятилетки и осуществления хозяйственной реформы – темпы роста заработной платы по всем промышленным отраслям стали обгонять темпы роста производительности труда. Новая практика серьезно расшатывала торгово-платежный баланс, усиливала спекулятивный дефицит. При этом в первую очередь улучшение материального снабжения и рост денежных выплат коснулись директоров, мастеров, инженерно-технических служащих. Современники событий справедливо возмущались, что рядовые рабочие большинства предприятий от реформы получили не так уж и много. О том, как в СССР расходовалась прибыль, наглядно видно из следующих данных за 1984 год, когда государство уже как могло сдерживало растущие аппетиты предприятий. Несмотря на этот контроль, из 20 378 млн руб., использованных предприятиями, лишь 7770 млн руб. было выделано на развитие производства, остальное тратилось на материальное поощрение, улучшение бытовых условий, социально-культурные мероприятия и другие потребительские нужды42.
Еще одним очевидным следствием реформ становится развитие в СССР «теневой экономики». Интересный анализ этого явления содержится в исследовании итальянского историка Дж. Боффа. Он отмечает, что, несмотря на стремление Сталина к огосударствлению всего и вся, в экономике всегда оставалось место для частной инициативы. Теневая экономика существовала и в годы НЭПа, и потом, в ходе «сталинских пятилеток». Оживление теневой экономики приходится на период войны с фашистской Германией. Но дело было, как подчеркивает итальянский историк, в масштабах43. Рост теневой экономики – это еще одно наследие хрущевского времени. Хотя Хрущёв и пытался бороться с дельцами теневой экономики самыми крутыми методами, в особо значимых случаях не исключая даже смертной казни, но порождаемые им противоречия в экономики ежедневно способствовали усилению альтернативной экономики. При Брежневе и Косыгине, которые так и не решились окончательно порвать с хрущевским прошлым, масштабы экономики, ушедшей «в тень», возрастают еще больше, по некоторым оценкам, становятся сопоставимы с легальной. Дельцы теневой экономики, т. н. «цеховики», налаживали производство и сбыт многих товаров народного потребления, предметов роскоши. Процветали спекуляция, приписки, хищения.
Нельзя утверждать, что советское руководство ничего не делало для преодоления кризисных процессов. Вопреки утверждению некоторых зарубежных и отечественных авторов, что неудача «косыгинской реформы» заставила советское руководство совсем отказаться от каких-либо преобразований в экономике, реформаторские настроения были довольно широко распространены в правящей партии и в 1970-е годы. На рубеже 1970-1980-х годов было предпринято несколько попыток новых широкомасштабных реформ. Одна из них, стартовавшая в 1979 году, была направлена на усиление плановых начал в экономике. Суть очередной экономической реформы была изложена в совместном постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы» от 12 июля 1979 года[1]. Постановление ориентировало народное хозяйство на повышение качества планирования, вводился новый основной показатель эффективности работы предприятий. Вместо прибыли им становилась так называемая «чистая продукция», на изготовление которой предприятие затрачивало собственные материалы, энергию и трудовые ресурсы. Одновременно начали реанимировать моральные стимулы к труду, заговорили об их приоритете над материальными. Большее внимание вновь начали уделять социалистическому соревнованию. В обиход вошли такие лозунги, как пресловутое выражение «экономика должна быть экономной».
В 1982 году реформирование затронуло аграрный сектор. «Продовольственная программа», принятая в этом году, стала последним вступившим в жизнь грандиозным экономическим проектом развития советской экономики. В ходе реализации реформы создаются мощные объединения, которые занимались всеми звеньями производства, хранения и переработки сельхозпродукции. Из дойной коровы впервые в советской истории аграрно-промышленный комплекс превращался в одну из приоритетных отраслей, на развитие которого бросаются огромные средства и силы. Однако изначально в концепции «Продовольственной программы» имелись некоторые узкие места, появление которых связано с деятельностью М.С. Горбачева – в те годы ставленника местечковых аграрных кланов, не желающих делиться полномочиями с Центром. Горбачева иногда считают инициатором и даже автором реформы. Это, без сомнения, преувеличение. Хотя, конечно, недооценивать вклад Горбачева в подготовку реформы также не стоит – он являлся секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству, поэтому, как всякий чиновник, стремился выслужиться.
Рождение «Продовольственной программы» происходит не на пустом месте. Можно говорить, что она давно назрела, что было связано с общим положением дел в сельском хозяйстве СССР. В начале 1970-х годов в стране несколько лет подряд были собраны отменные урожаи. Некоторые оптимисты даже заговорили о полном и окончательном решении продовольственной проблемы. Но во второй половине 1970-х выдалось кряду несколько неурожайных лет, что сказалось не только на развитии села, но и на снабжении городов. Особенно нестерпимым положение дел становится в на рубеже 1970—1980-х годов, после победы в США на президентских выборах Рональда Рейгана. Провозгласив крестовый поход против «империи зла» (т. е. нашей страны), этот американский ястреб показал кремлевским вождям всю опасность зависимости страны от поставок зерна из-за рубежа.
Одной из проблем, на решение которых нацеливалась «Продовольственная программа», как раз являлась попытка ликвидировать зависимость СССР от зернового импорта. Необходимо было преодолевать и другие застарелые пороки. Среди таких узких мест можно назвать, например, проблему сохранения выращенного. Подсчитано, что из-за скверных дорог, плохих условий хранения, элементарной халатности ежегодно терялось в среднем до трети урожая. Другой проблемой, с которой теперь приходилось бороться, была проблема низкого уровня жизни сельчан, все еще более низкого и примитивного, чем у городских жителей. Что-то нужно было делать с утечкой из деревни рабочих рук и т. д.
Подготовка реформы велась не только в недрах ЦК КПСС. В работе над ней приняли участие профильные ведомства, ученые, практики-аграрии. Каждый защищал собственные интересы. Так, академики-утописты (в смысле академики, готовые утопить собственную страну, лишь бы все поверили в их ученость), призванные обслуживать подготовку проекта, пытались протащить в него некоторые либеральные идейки, а также реанимировать некоторые подходы к проблемам деревни, свойственные периоду хрущевского волюнтаризма. Прежде всего, это касается навязчивого желания ликвидировать централизованное управление сельским хозяйством и передать львиную долю властных полномочий регионам. Понятно, что за спиной «либерально мыслящих» академиков стоял не кто иной, как Михаил Сергеевич (о том, кто мог стоять за спиной самого Горбачева – об этом разговор пойдет дальше). Однако влияние здоровых сил в руководстве партии и государством тогда было еще преобладающим. Хотя «Продовольственная программа» и должна рассматриваться как шаткий компромисс, в целом она имела позитивную направленность. Ее выполнение сулило существенный рост сельскохозяйственного производства, улучшение продовольственного снабжения населения.
Серьезным подспорьем всей советской экономике в те годы стали стремительные сдвиги в развитии энергетики. В брежневский период в нашей стране идет бурное освоение новых месторождений природных ресурсов, прокладываются тысячи километров газо– и нефтепроводов, складывается единый Топливно-энергетический комплекс (ТЭК). СССР становится страной, которая одной из первых приступила к газификации. Переход к газу можно считать важной ступенькой в развитии современного общества, поскольку он ощутимо экологичнее и дешевле нефти и нефтепродуктов. Многолетний руководитель «Главтюменьгазпро-ма» Е.Н. Алтукин много лет спустя вспоминал, что он, несмотря на то, что являлся всего лишь одним из многих региональных руководителей, всегда мог без труда попасть на прием к председателю советского правительства Косыгину – столь существенное внимание уделялось в то время освоению природных ресурсов. По его свидетельству, готовой бюджет «Главтюменьгазпрома» в период его первых шагов составлял 14–15 млрд руб. (т. е. 20 млрд долларов)! «В 60-х – начале 70-х гг. были открыты месторождения в Уренгое и Медвежьем, – рассказывал он обозревателю одной из российских газет в марте 2008 года. – Вот в середине 60-х и начала зарождаться наша газовая промышленность. Когда меня в 1966 г. назначили начальником “Тюменьгазпрома”, главк только создавался. Я приехал из Саратова и был одним из немногих специалистов по газодобыче. А в 1978 году, когда я уходил на партийную работу, в объединении работало 80 тысяч человек. Вот вам масштабы и темпы освоения газовых месторождений в наше время»44. Аналогичные темпы, масштабы, а главное – капиталовложения стали залогом взлета отечественной нефтянки.
1
Правда. 1979. 13 июля.