Страница 6 из 20
– Ничего личного, – сказал он. – Просто… просто я еще не просек, что тут к чему. Здесь куда больше правил, чем я думал.
Почему его пустили в Портмантл, не дав полного представления о том, что его ждет? Мой спонсор два дня проводил со мной инструктаж. Я вернулась к мальчику.
– Если что-то непонятно, спрашивай.
Он снова харкнул.
– Мне сказали, нельзя пить, колоться и пользоваться телефоном. Но ваш приятель Куиксон упоминал еще какие-то правила. Не знаю, может, он имел в виду жетоны на паром, я купил два, как и просили, второй валяется где-то в сумке. Думаете, он про это говорил?
– Он Куикмен, – улыбнулась я. – И, да, про это в том числе.
– А у вас есть жетон?
– Да, но не с собой. Я его спрятала. Это скорее примета, чем правило.
– А-а. – Он снова вздохнул. – Старик рылся в моей сумке. Я думал, это из-за жетона.
– Эндер, что ли?
– Ага, и меня обыскал. Странный какой-то.
– Эндер ничего, такая уж у него работа. Без правил это место давно бы закрылось.
– То есть тут всех шмонают?
– Только в первый день. Поверь, не ты один через это прошел.
– Просто неожиданно как-то.
– Странно, что твой спонсор тебя не предупредил.
Фуллертон поднялся на ноги и вгляделся в мое лицо, словно ища в каждой поре слабину.
– Я, в общем-то, сюда ненадолго. Проветрю голову – и обратно, заканчивать начатое.
– Я бы на твоем месте не ставила себе жестких сроков. Как пойдет, так пойдет.
Мне хотелось сказать ему, что поначалу я тоже так думала. Что обрету ясность в считаные дни. Что мне не потребуется вмешательство директора: специально подготовленные и подписанные от моего имени документы на долгосрочную визу. Но какой смысл еще больше его запугивать?
– Знаешь, – сказала я в итоге, – когда я приехала сюда, мне очень повезло. В первую, самую трудную пору меня было кому поддержать. Помнишь Маккинни?
Он кивнул.
– Мы с ней прибыли в один день. Добирались на одном и том же пароме от пристани Кабаташ – сами того не подозревая. Без нее я бы так долго не продержалась.
– Слушайте, я рад, что у вас все сложилось, – ответил он. – Но это не значит, что и у меня сложится. Мы разные. Я ни на кого не могу рассчитывать, кроме себя.
– А ты попробуй. – Я смотрела на него с улыбкой, пока он не поднял на меня взгляд. – Мы все тут одиночки. Но в правильной компании можно быть и вместе, и самим по себе. Такие вещи приходят с возрастом.
– Это не про меня. Не обижайтесь.
– Все случится само собой. – Сочувствовать мальчику было легко. Не только потому, что он был потный и чумазый, но и потому, что я хорошо помнила, каково это – быть подростком, как утомительно все время держаться настороже, никого к себе не подпускать, бояться душевных ран. – Кстати, Тиф и Кью могут подсказать, как лучше избавиться… ну… от того, что у тебя в баке.
Мальчик смерил бак взглядом и пнул носком сапога.
– Да я сам. И к тому же, – он кивнул на рощицу у меня за спиной, – они уже ушли.
Ушли, но недалеко. Среди деревьев вырисовывались их силуэты. Они направлялись к моему домику.
– Свистеть умеешь? – спросила я.
Поразмыслив, мальчик сунул в рот грязные пальцы и, точно закипевший чайник, пронзительно засвистел. Остальные не сразу сообразили, что сигнал предназначен им.
Первым пришел Петтифер, зажимая уши ладонями.
– Тебя даже в Серенгети[6] слышали. Что за срочность? – Он оперся о мое плечо.
– Фуллертон хотел с тобой посоветоваться.
– Да что вы говорите. Слышал, Кью? Со мной хотят посоветоваться.
– Боже правый, – ответил Куикмен, подоспев за ним следом. – Что дальше?
Они рассмеялись.
Маккинни сразу обратила внимание на внешний вид мальчика. На щеках тускло-красные полоски грязи.
– У вас тут все нормально? – спросила она.
– Я просто пытаюсь избавиться от ненужных вещей.
Когда мальчик изложил свой план с железным баком, Петтифер выпятил нижнюю губу и покачал головой:
– Нет, я бы не советовал жечь что-то в баке без керосина. И надо сложить сверху шалашик из веток, чтобы задать направление пламени. Иначе все может быстро выйти из-под контроля.
Мальчик отступил назад.
– Наверное, это даже к лучшему, что у меня нет спичек.
– Я как-то раз решил поджарить свою рукопись в гостях у редактора, – сказал Куикмен. – Видели бы вы, что стало с его лужайкой. Не думал, что будет столько пепла. Опасное дело.
Петтифер согласно хмыкнул.
– Без должных умений не успеешь глазом моргнуть, и даже небольшой костерок превратится в пожар.
– Откуда вы об этом столько знаете? – спросил Фуллертон.
– У меня отец был вожатым скаутов.
– Круто.
– Он бы с тобой согласился.
– Мой меня даже в походы не брал, – сказал мальчик. – Но я сам ходил.
– И правильно.
– А он разрешал вам носить перочинный ножик?
– Нет. Но сам с ним не расставался.
Маккинни оглянулась на мансардные огни особняка и зевнула. Морщины на ее лице разгладились, остались только вокруг глаз, похожие на рисунок древесных волокон.
– Придется нам с тобой, Нелл, привыкать к этим ковбойским разговорам. Скоро небось начнут поединки с револьверами устраивать.
– Отличная мысль, – сказал Куикмен.
– Пока до этого не дошло, пойду-ка я лучше спать.
– А как же наша игра? – спросил Тиф.
– Я что-то не в настроении. Но ставку, пожалуй, сделаю. Горсть зерен французской обжарки на Куикмена, – шепнула она мне на ухо. – Если будет два-два, повышай.
Я кивнула.
– Я придержу твой выигрыш.
Она чмокнула меня в щеку.
– Всем спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Мак.
Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась во тьме. Она часто уходила пораньше, ссылаясь на работу. Но тем вечером она ни словом не обмолвилась о пьесе, и я решила, что ее снова мучает бессонница. (Маккинни шутила, что самое верное лекарство для нее – перечитывать ранние варианты своей рукописи: “Меня от собственной писанины клонит в сон даже средь бела дня”.)
– А что ты пытался сжечь, если не секрет? – поинтересовался Куикмен. – Надеюсь, там нет ничего, что я мог бы выкурить?
– Просто вещи, которые нельзя было привозить. Я думал, старик разрешит их оставить, но он велел мне от них избавиться.
– А-а. Это мы уже проходили.
– А кое-кто и дважды, – вставил Петтифер.
Фуллертон улыбнулся. Казалось, его лицо не привыкло к таким усилиям.
– У нас тут не соревнование.
– Кстати, о соревнованиях, – сказал Куикмен. – Мы собирались сыграть в нарды. Умеешь?
Мальчик отвернулся.
– Кажется, играл один раз. В школе. Теперь меня больше интересует покер.
– Покер! Для нас это слишком по-голливудски. Мы с Тифом по воскресеньям всегда садимся за доску, победитель определяется по результатам пяти партий, и, сказать по правде, – Куикмен приставил ко рту ладонь и театрально прошептал: – Он безнадежен. Я не прочь разгромить кого-нибудь еще.
– Ладно, – сказал мальчик. – Когда?
– Прямо сейчас.
Петтифер кашлянул.
– Для новичков у нас ставки высоковаты.
– Ну прямо, – быстро возразила я. Мне хотелось, чтобы Фуллертон поскорее влился в нашу компанию, тем более что обычно Куикмен не был так щедр на приглашения.
Мальчик заинтересовался:
– Вы на деньги играете?
– Нет, на всякие безделушки, – ответила я. – Нам особо нечего ставить.
– Однажды я чуть не выиграл у Куикмена его трубку, – сказал Петтифер. – Шести очков не хватило. Какая сила оказалась бы в моих руках!
– Да, – сказала я, – у них было пару эпичных сражений. Но Кью непобедим.
– Ладно, я с вами, – сказал мальчик. – Почему бы и нет.
– Шикарно! Устроим турнир. – Куикмен хлопнул в ладоши и потер руки. – Тащи доску, Тиф. Она у меня в комнате. – Давно я не слышала в его голосе столько энтузиазма. – Нелл, можно опять к тебе? Нам понадобится большой стол.
В глазах мальчика тоже читалось воодушевление: все происходило, как я и предсказывала, – само собой.
6
Серенгети – национальный парк в Танзании.