Год активного солнца

— Садись, сыночек, — тянут меня худые бабушкины пальцы.

Нану я не вижу, но чувствую, как она смотрит на меня снизу вверх.

— Бабушка Нино, — ухмыляется Элгуджа, — ты знаешь, как играют в футбол без мяча? Все снуют и суетятся — туда-сюда, туда-сюда. Сделай хоть вид, что собираешься подбросить нам на стол кое-что. Я вот свою благоверную никак не обучу без мяча играть. Да и ты, я вижу, не мастак в такой игре.

— Индюк скоро поспеет. Не нести же мне его на стол недожаренным. Наберись терпения, — разгадала маневр Элгуджи бабушка.

Между тем Жора наполнил рог и протянул его Сандро.

— Ох, вот где моя погибель, — улыбается Сандро, предвкушая тост.

— «Мравалжамиеееер…» — затягивает Жора, прикрыв глаза.

Песня сладилась. Во всяком случае, так мне кажется.

Я посмотрел на Нану. Она улыбается, значит, и вправду у нас получается неплохо.

Только мы закончили петь, а Сандро уже опрокинул пустой рог.

— А теперь черед Амирана. Вина нашему Амирану!

Я посмотрел на Амирана. Не считая Владимира и Сандро, он самый старший за нашим столом. Он прекрасно знает, что настал его черед, но все же заметно волнуется. А может, мне просто показалось? Нет, он действительно волнуется и не сводит глаз с Сандро. Но стоило Сандро протянуть ему рог, как лицо его тут же разгладилось.

Я, вне всякого сомнения, пьян. У Сандро заплетается язык — он явно вышел из игры.

— Я пойду уже, молодежь! — провозглашает Владимир, с трудом поднимаясь со стула.

Его уход нарушает течение застолья.

— Я его провожу, — опираясь на плечо Жоры, чтобы не упасть, лепечет Сандро.

— На что это похоже, друзья! — кипятится Амиран, вручая Сандро пустой рог. — Пить так пить.

Сосо сидит не двигаясь и бессмысленно улыбается в ожидании рога.

— Ты что же, совсем онемел? — допытывается у него Элгуджа.

— Дорогой мой Нодар! — торжественно лепечет Сандро. — Не забывай, сынок, своего родного села! — и тянется поцеловать меня.

Слово «сынок» он произносит с особой теплотой, подчеркивая тем самым не только разницу в возрасте, но и свое расположение ко мне.

Сандро целует меня, на глазах у него появляются слезы.

— Садитесь, уважаемый Сандро!

— Вот только провожу Владимира и тотчас вернусь.

Владимир, наверное, уже давно дома. Слезы текут по щекам Сандро.

— Не забывай своего родного села. Жаль твою бабку. Ты ведь знаешь, какая женщина наша Нино…

— Пойдем домой, горемыка, не утомляй гостя. Может, хоть сейчас догадаешься, что пить тебе уже не по плечу, — с улыбкой выговаривает ему жена.

— Не забывай своих дедов и прадедов… — всхлипывает Сандро.

Жора стоит с рогом в руке и терпеливо ждет, когда угомонятся сотрапезники. Он прищурясь смотрит на плачущего Сандро, не зная, как его унять.

— Погоди уводить муженька, индюк уже поджарился, — всполошилась бабушка.

— И завтра успеется, — отвечает Мариам, подталкивая мужа к двери.

«Моя теща завещалааа…» — слышится со двора голос удаляющегося Сандро.

— Я пойду, Нодар, — улыбаясь говорит Элене.

— Дорогая Элене, это Нана, моя Нана! — говорю я.

— Хорошая девушка твоя Нана! — улыбается Элене.

В уголках ее глаз я замечаю созревающие слезы.

Элене целует Нану в лоб и уходит.

Я опускаюсь на свой треногий стул. Комната вновь покачнулась. Я изо всех сил держусь руками за свой стул, не давая возможности опрокинуться стенам. Я исподтишка смотрю на Жору. Впервые вижу, чтобы спящий человек пил вино из рога. Потом он вдруг сел, положил пустой рог на стол и свесил голову набок.

— Готов! — говорит Элгуджа, знаками показывая Сосо, что настал его черед пить из рога.

Сосо, по обыкновению, безмолвно осушает его. Он бодрится, пытается сидеть прямо, но стоит заглянуть ему в глаза, как все становится на свои места — и этот готов.

— Хоть бы война началась, что ли, — наполняет рог Элгуджа, на этот раз для себя. — Не то осоловели ребята от безделья!

— Чтоб у тебя язык отсох! — всерьез сердится на него жена.

— Прощай, трезвость! — Он пьет вино мелкими глоточками. Посередине делает передышку, но рога от губ не отнимает. Кадык на мгновение останавливается, но тут же вновь начинает сновать вверх и вниз. Рог осушен. Тыльной стороной ладони Элгуджа с довольным видом вытирает губы и вызывающе спрашивает Амирана: — Что ты на меня уставился, или я тебе задолжал что?

— Выпей за всех святых, если можешь, и дай отдохнуть гостям! — говорит Амиран, желая подчеркнуть тем самым, что он все еще трезв.

Но Элгуджа уже не слушает его.

— «Мравалжамиееер…» — затягивает Элгуджа.

Затуманенное сознание Жоры, видно, уловило мелодию песни, и он без перехода подтянул хриплым голосом. Голова его свесилась набок, оба глаза закрыты, но он поет и во сне. И, представьте, верно поет.

Широко раскинув руки, я вступаю басом. Я уверен, что пою здорово.

Неожиданно я почувствовал, что Нанины губы приблизились к моему уху.

— Какие вы все смешные-е-е! — шепчет она.

Какая музыка может сравниться с ее мелодичным голосом, полным радости и счастья.

«Какие вы все смешные!» — слышу я, и блаженное тепло разливается по всему моему телу.

Я просыпаюсь далеко за полночь.

Со сна я не сразу догадываюсь, где нахожусь.

Над головой небо, густо усеянное звездами.

Бабушка постелила мне на балконе.

Проснулся я от холода. Одеяло сползло. С головой накрываюсь одеялом, чтобы чуть-чуть отогреться. Сон как рукой сняло, и, увы, надолго.

— Что такое, сынок? — послышалось из маленькой комнаты, и вскоре показалась бабушка.

— Ты что же, не спишь? — изумленно спрашиваю я.

— Как же я засну, когда ты каждую минуту сбрасываешь одеяло. Что с тобой сделал этот ирод. Можно пить столько вина, я тебя спрашиваю? Нашел, с кем тягаться, да он за один присест пуд вина в себя вольет!

— Да и он тоже был хорош!

— Так-то оно так, но ты ведь с дороги, устал.

Ага, значит, Элгуджа был в норме.

— Голова не болит?

— Нет, все в порядке. А где Нана?

— Она в зале спит.

Я смутно вспоминаю, что бабушка увела Нану спать, когда мы куролесили во дворе.

— Присядь, пожалуйста! — прошу я бабушку. Потом я обнимаю ее и прижимаю к груди.

Я чувствую, что в ее иссохшем теле жизни осталось не больше, чем влаги в давно опорожненном кувшине. Еще немного, и кувшин совсем высохнет. Сердце мое болезненно сжимается.

— Какая замечательная девушка Нана! Кто она, сынок?

— Просто подруга! — тихо отвечаю я и на всякий случай натягиваю одеяло на голову — а что, если Нана тоже не спит? Мне не хочется, чтобы она слышала наш разговор.

Бабушка тихо смеется.

— Ну признайся, невеста она тебе, да?

— Что, понравилась?

— Мое слово ничего не решает.

— Ну скажи, понравилась, да?

Бабушка опять смеется вполголоса.

— Чего ты смеешься?

— Сказать по совести, не по душе мне, когда женщина в брюках ходит. Но кто меня спрашивает?

Молчание.

Потом бабушка наклоняется ко мне и едва слышно шепчет:

— Пока она не разделась, я ни шагу из комнаты. Ну и фигура же у нее, не сглазить бы, красавица, да и только.

Я довольно ухмыляюсь.

— Впрочем, чего это я, старая, тебе рассказываю. Ты, поди, получше меня про то знаешь.

Не говоря ни слова, я отрицательно мотаю головой. Ведь я и вправду еще не успел увидеть ее в платье.

— У нее такие длинные и нежные пальцы, что я ума не приложу, как она мчади месить станет, — продолжает бабушка шепотом.

Я смеюсь во весь голос.

— Да потише ты, как бы не проснулась она. Ну и молодец, хорошую девушку ты себе нашел.

— Да не находил я ее. Просто подруга она мне.

— Лги, да знай меру!

Бабушка помолчала.

— Чуток поправиться ей не помешает. Да разве ж можно так, за весь вечер и куска в рот не взяла.

И опять пауза.

— Она, надеюсь, беленькая? В темноте глаза мои плохо видеть стали. Мне она смуглянкой показалась.