Страница 93 из 98
Глава 29
Глава 29
Не знаю, что напишут корреспонденты газет про наше награждение, но - про мою речь, упомянут точно. Это была полнейшая импровизация с моей стороны. Слова сами возникали в голове. И тогда, мне это казалось правильным. Сейчас пытаюсь их вспомнить и не могу. Непонятно что произошло - я растерялся из-за того, что забыл все приготовленные слова и, в этот момент, внутреннее сознание само нашло своё решение. Стал говорить уже не прораб, а детдомовец Вилор. Говорил правда сумбурно, забыв подготовленный текст, поражённый роскошным видом Свердловского зала и торжественной обстановкой, но - от души. Поэтому, кроме общих фраз про Сталина и партию, ничего не могу вспомнить и всё тут. Зато, хорошо помню, как все, кто находился в зале, мне аплодировали стоя. Это - да, это помню. Ладно, завтра в газете, если напечатают, прочитаю и вспомню. Аж самому стало интересно - чего я такого наговорил?
По идее, после награждения должен быть банкет. Но, в этот раз, ничего подобного не было. Был фуршет, но очень мизерный. Выпили по бокалу шампанского, посмотрели на красивые колонны, потом сфотографировались на их фоне и разошлись. Я присоединился к небольшой кучке награждённых, которые решили сходить, посмотреть на Мавзолей. Сходили, посмотрели и пошли дальше, просто гулять. Совершенно неожиданно все, кто сначала решил уйти, опять встретились в сквере, где в будущем будет могила неизвестного солдата. Тут все награждённые, раз уж так получилось, решили пойти в ресторан. Я сразу отказался. Меня ждут в Московском горкоме комсомола. Сейчас сижу на лавочке и решаю какой подарок купить жене и тёще. Всё равно мне идти мимо ГУМа, почему бы не зайти?
Не получилось зайти в ГУМ. Только я встал с лавочки, как, откуда не возьмись, нарисовался Ерасыл. Улыбающийся казах это отдельная картина, а улыбающийся Ерасыл-Азик, который наконец-то нашёл меня это что-то невообразимое. Оказывается он с машиной меня ждал, возле центрального входа, а мы вышли через служебный или ещё какой-то - не в курсе как он называется.
Я примерно представлял, что будет в горкоме. Да и казах прямо-таки намекал, своим хитрым прищуром, что надо бы обмыть награду. А я и не против. Деньги есть - можно неплохо посидеть вечерком. Тем более машина в полном нашем распоряжении - грузи продукты и выпивку, да вези куда хочешь. Короче, погнали мы закупаться.
Почти коренной москвич казахской национальности показал магазин с хорошим ассортиментом. Мне на выпивку было пофиг, но раз уж обещал, то закупил поболее, чем в прошлый раз. Ну и съестного всякого-разного, чтобы на всех хватило тоже не забыли приобрести. Машину загрузили под завязку. А всё что не вошло в багажник, впихнули в салон, на заднее сиденье. Еле-еле сами вместились. И всё бы ничего, но... Ерасылу захотелось музыки. Мои доводы, о патефоне в кабинете Крапивина, на него не действовали. Пришлось потратить полчаса, чтобы заехать в какую-то общагу, и ещё минут двадцать, пока казах там пропадал. Зато результат был впечатляющий. Да и Ерасыл сиял как солнышко, когда показывал мне... квадратную балалайку с двумя струнами!
— Домбыр!
— Сам такой! - не понял я.
— Это домбыр! - пояснил Ерасыл, протягивая мне этот инструмент.
— А я думал, что ты ругаешься, - спохватился я и взял в руки, то что мне усиленно пихали.
— Друг дал на вечер, - всё объяснил Ерасыл и добавил, - завтра вернуть надо. Очень ценный. Наследство от дедушки.
Ну - это понятно. Всё что связано с наследством, это всегда актуально: что у казахов, что у любого другого человека.
— Только нам оно нафиг? - спросил я.
— Я петь буду! - уточнил Ерасыл.
— А кто играть будет? - усмехнулся и посмотрел на казаха, - я не умею.
— Я умею, - обиженно засопел Ерасыл и отобрал у меня инструмент.
Понимаю. Обиделся человек. Но я, в этот момент, краем глаза наблюдал за машиной милиции, что остановилась буквально в десяти метрах от нашей. Поэтому отвечал невпопад. Ничего, Ерасыл не обидчивый и быстро забудет про наш разговор, а вот милиция это посерьёзнее будет. Милиционеры вылезли из машины и идут к нам. Как назло казах со своей балалайкой никак не может поместиться на заднем сиденье. Ругается по своему и перекладывает свёртки туда-сюда. А там всё продуктами завалено и навалено. Да и я, как осел стою и жду чего-то - нет, чтобы сесть и поехать. А милиционеры не спешат - идут потихоньку. Я прямо вижу, как они внимательно отслеживают каждое наше движение. И что интересно, водитель милицейский не пошёл вместе со своими товарищами, а стоит и наблюдает. Слава богу, что никто за оружие не хватается - это успокаивает и даёт надежду, что происходит какое-то недоразумение.
Я прямо представляю, какую картину видят милиционеры: стоит парень рядом с машиной как столб и молчит, а рядом с заднего места машины торчит задница и ругается по казахски. Конечно же они мимо не пройдут. Обязательно остановятся и спросят - чего и что тут происходит? Идти-то им всего-ничего, а время как будто замедлилось. Меня аж тряхнуло всего. Но и никаких действий, я не стал предпринимать. Стою и жду.
Уф! Не дошли милиционеры до нашей машины. Не успели. Казах наконец-то уместился на сидение и, с громким хлопком закрыл дверь. Ещё и крикнул, чтобы я побыстрее тоже залезал. Тут-то меня и отпустило. Я в одно движение: впрыгнул в автомобиль и закрыл дверь. Водитель сразу стартанул с места. Что там с милицией, я не видел и даже не оглянулся, чтобы посмотреть. Ну нафиг... Приключение, блин.
В горкоме было шумно. Когда мы подъехали, то оказалось, что народ нас уже ждал. Понеслись обнимашки и похлопывания. Девчонки всего зацеловали и запоздравляли, а ребята чуть не оторвали руку предварительно отбив плечи. Забрав продукты и напитки из машины мы прошли в здание. Шумной толпой прокатились по коридорам и лестнице. Всем не терпелось послушать о награждении. В кабинете нас всех ждал Крапивин.
Вот только выглядел он совсем не по-праздничному. Я бы даже сказал, что он был - хмур, серьёзен и мыслями был далеко отсюда. Ребята и девчата начали накрывать на стол. А я подошёл к Сергею Вадимовичу, чтобы понять причину его такого настроения.
— Поздравляю, Вилор, - без тени эмоций и лишь слегка улыбнувшись сказал Крапивин, - когда домой собираешься? Ты, не подумай ничего, - тут же добавил секретарь, - я билет хочу тебе заказать. А то потом забудем. Или всё-таки решил в Москве остаться? Я буду рад!
— Нет, Сергей Вадимович, - я поспешил откреститься от такого предложения, - в Москве хорошо, а дома жена и тёща ждут.
— Так ты что? - изумлённо воскликнул Сергей Вадимович, - обженился что ли?
— Есть такое дело, - согласился я.
— Вот и повод отличный отметить...
Я, в полном офигевании, смотрю на Крапивина и кое-как спрашиваю:
— А моё награждение - это не повод?
— Да повод, конечно, - согласился секретарь горкома Москвы, - но, видишь ли какое дело. Тут, звоночек один был... из ЦК ВЛКСМ... попросили сегодня не проводить праздничных мероприятий. И, если что-то такое будет, то о всех таких случаях сообщать.
— Но это же НАГРАЖДЕНИЕ! - возмутился я, - как можно не отметить?
Тут я, наконец-то, понял почему отменили праздничный банкет после награждения в Кремле. Значит в правительстве уже всё знают и начинают принимать меры. Траур и похороны, всё такое и вроде этого. Из задумчивости меня вывел голос Крапивина:
— Что-то наверное случилось? Вот и рассылают распоряжения. А свадьба - это не политика. Её можно даже во время войны праздновать. Как-то так! Понимаешь?
Я молча кивнул. Махнул рукой и пошёл к ребятам. Может помочь чем-то надо? Но - как и всегда собственно, единственная помощь которую меня попросили оказать - это расставить всё на столе. Да и то, потом, девушки всё равно всё поставили по своему. А и ладно. Лишь бы на пользу пошло.