Одаренный: адъютант

Отряд быстро понял свою ошибку. Бъёрк выступил вперед, создал огненный шар. К его конструкту подключились несколько других аристо. И мы разом ударили по подступающей группе врагов.

Злобно шипя, клубок огня полетел в противника. Взрыв — и группу раскидало в стороны. Отлично!

Теперь нужно закрепить успех.

Но не успели. Ответ пришел мгновенно. Что-то черное, похожее на ожившую рыболовную сеть, со свистом полетело в нас и если бы не защитный щит, нас бы разрезало на множество кусочков. Однако и щиту досталось. Сеть прожгла его, превращая в слоистые лоскуты. Откат больно ударил по вискам.

Я застонал, отступил. Меня тут же прикрыл Прутковский, встав на мое место. И принялся создавать конструкт на основе воздушных формул. Однако на втором же витке вскрикнул и повалился на землю, словно его подкосила невидимая коса. Противник знал на кого шел боем. И потому предусмотрел все возможные развития событий. Это еще раз подтверждало тот факт, что среди нашего альянса был предатель. Он то и рассказал Гидре у кого имеются какие Дары.

Стиснув челюсти, превозмогая боль, я поднялся и подошел к Прутковскому.

— Я... нормально... — простонал тот, весь побледнев.

Нужно было срочно отступать. Только вот что за собой потянет это отступление? Я понимал, что нас будут преследовать и дожмут у самого дома. Нет, нельзя отступать. Держать оборону, во что бы то ни стало.

Главная задача противника была уже практически выполнена. У нас оставалось не больше минуты до последнего рывка противника, как вдруг из земли стал сочиться туман, послушно надвигаться на идущих, заливая их молочной белизной.

— Что это? — спросил Бъерк, ничего не понимая.

— Котов! — радостно воскликнул я, чувствуя земляные эманации конструктов.

Котов, наконец, завершил свою звезду, которую так тщательно выписывал на полу дом и запустил ее.

Затканное белым покрывалом пространство скрыло нас от врага, давая еще время, чтобы оправиться от атаки. Я протянул руку Прутковскому, помог ему подняться. Дионисий Егорович огляделся, пытаясь понять, что происходит. Я коротко шепнул ему «Котов» и тот улыбнулся. Этот пухляш спас нам жизнь.

Мы вновь выровняли строй. Бъёрк поделился силой, поправляя наше здоровье, изгоняя боль. Можно было продолжать бой. Что мы и решили делать не сговариваясь.

Внезапно хмарь прорезал яркий свет пламени. Взор заполнило алое сияние. Я остановился, пытаясь понять что это. Холодный огонь и пламенные языки сплетались в танце прямо в воздухе, выстраиваясь в ряды причудливых рун.

Они поднимались стеной, преграждая путь. Что это? Неужели и это Котов? Впрочем, почему я относился к его Дару предвзято? Котов был главой аристократического рода не просто так. И дар у него был на уровне его статуса. А значит продержимся.

Довольно скоро мы убедились, что огненные руны вполне неплохо охраняют от нападения. Стоило кому-то из врагов выскочить нам на встречу, как руны тут же сжигали его дотла, и на почерневшую спекшуюся землю успевала упасть лишь горсть пепла. Нам же руны не причиняли никакого вреда.

Однако я чувствовал, что так долго продолжаться не будет. Такой конструкт потреблял громадное количество силы, а вот Котов работал не на атомной энергии и скоро должен был либо упасть без сил, либо еще чего хуже.

А значит, пора было вернуться к своему изначальному Дару, которым я обладал. А именно поглощать чужие Дары. С момента моего пребывания здесь я много чему научился. Но все это было не в новинку против врагов. Они привыкли ко всякому. А вот лишению собственного Дара вряд ли были готовы.

Я вышел вперед. Прутковский увязался за мной, но я махнул ему, чтобы не подвергался риску. Этой мой бой. Я должен доказать всем другим, что не буду прятаться за спины и тогда, когда пойдем штурмом на «Черный лебедь».

Навстречу мне выскочил боец. Он был весь в черном, и даже лицо скрывала маска. Я успел бросить в него конструкт и тут же поглотить его Дар. Противник хотел метнуть в меня огненный шар, но вдруг лишь глупо дернул рукой. Боец был так удивлен, что не успел отразить удар — обычный, простой, прямой. Чавкнув разбитым носом, боец растелился на земле.

Следом за ним пошел второй противник. Этот выскочил из тумана сбоку. И едва меня увидел, как кинулся на спину. Бить в упор не захотел, побоялся.

Но я был начеку. Плотная волна отразила выпад противника, а мощный хук выбил гаду зубы, отправив в глубокий нокаут.

Меня обуял азарт. Адреналин в крови закипел, заставляя идти все дальше. Я вышел в сад, где оказалось множество врагов, засевших в кустах. Они повалили на меня разом, кто-то даже попытался создать конструкт, но все было бесполезно. В рукопашном бою преимущество, не смотря на количество людей, был у меня. Бойцы не имели такого опыта, давно понадеявшись на имеющиеся атрибуты. И потому поплатились за это.

Двое отхватили ногами, еще один получил кулаком в переносицу. Захрустели хрящи и кости, я в азарте даже принялся резко выкрикивать, придавая дополнительную силу ударам.

Из тумана выскочил Прутковский, окончательно отойдя от удара. Видя, как я один дерусь с толпой, он тут же рванул мне на выручку. Дионисий Егорович тоже умел драться, что сразу же и продемонстрировал. Старая школа умела учить, Прутковский ловко отразил выпад, второй, третий, оттянул на себя двоих, а потом одним размашистым ударом этих же двоих и уложил на землю.

Вскоре подоспели и остальные наши люди.

Так ловко начатая атака противника теперь захлебнулась. Мы выдержали первый удар, смогли при помощи Котова создать защиту и пошли в контратаку. Оставалось только сделать последний удар, раздавив врага как таракана.

Что мы тут же и начали выполнять.

Теперь работали мы гораздо слаженней и понимали руг друга уже без слов. Старая гвардия стряхнула со своих плеч пыль и развернулась в полный рост. Каждый прикрывал другого и дополнял атаку.

Взмах — и Бъерк усиливает мой замах с помощь необычной техники, придавая руке импульс. Прутковский накладывает на кулак броню. Я бью. И ломаю кости противнику.

Замахивается Бъерк. И все происходит то же самое, в одну долю мгновения. Мы — слаженная машина. И питаемся не бензином, но яростью, которая дает мощь и силу.

Мы бились самоотверженно. И вскоре враг капитулировал.

Бой был окончен. Мы победили. И даже захватили четверых пленных. Они представляли из себя жалкое зрелище. Но это был отличный шанс допросить их и выяснить заказчика.

Прежде чем начать допрос, я сходил в дом выяснить как там Котов. Тот лежал на полу, едва дышал, но уверил меня, что все в порядке и ему скоро станет лучше. Я подложил Котову под голову пиджак, дал напиться воды. По пути назад прихватил висящую на стене катану Прутковского — для допроса она будет эффектно смотреться.

— Одно неправильное движение — и вы покойники! — произнес я, подходя к захваченным.

Умирать никто не хотел, поэтому беспрекословно замерли. Повинуясь, положили руки на затылки.

— Отлично! Вашей задачей сейчас будет правильно и откровенно отвечать на вопросы. А главное честно. Если я почувствую, что вы меня пытаетесь обмануть, то вам не поздоровиться. Всем понятно?

Один из пленных, стоящий с краю, едва заметно дернулся. В его руке вдруг блеснул пистолет. Противник был стремителен и даже успел выстрелить. Правда, сделал это преждевременно из-за определенных обстоятельств.

И все потому, что я успел выхватить катану, и рубануть наискосок. Вылетевшая пуля ушла выше, взвизгнув между кронами деревьев. А обрубок кисти шмякнулся в траву.

Пленный истошно закричал, бросился на меня, видимо еще пребывая в шоке.

Я вновь рубанул.

Тело, почти разваливаясь на две половины, упало к моим ногам. Глупая атака закончилась ожидаемо.

— Спрашиваю последний раз — кто вас послал?

Все молчали, не в силах пошевелить даже губами. Наглядная демонстрация произвела эффект.

— Ну! Отвечать! Или мне еще привести пару веских доводов?

Я подошел к одному из пленных и демонстративно занес катану над его головой.