Финал

— Помоги подняться, — протянула руку элементалистка.

— Д-да.

Вервольфа чуть ударило током от прикосновения ее ладони.

— Иди, этот район уже наш.

Задержав дыхание, Мелони оклемалась окончательно. Хотя теперь биться, как прежде, ей можно будет лишь через сутки крепкого сна.

— Но мне приказали...

— Иди, я сказала! — вспылила ведьма, и ее глаза заискрили.

Прижав уши, вервольф ретировался. Мелони, сняв очки, какое-то время наблюдала картину, похожую на ту, что она видела несколько часов назад: мертвые, теряя покой, поднимались, чтобы встать под новую эгиду. Особо радостный смех из церкви привлек внимание девушки. Пересиливая себя, голубоглазая с трясущимися коленями прошла по отставленной заклинанием тропе. Опираясь на завалы, поднялась по нескольким ступенькам, вошла в дыру, что раньше была входом. И тяжесть навалилась ей на плечи неподъемным грузом. Мелони не хотела смотреть, снова окунувшись в отчаяние с головой. Еще один грех, еще одно проклятие.

Вот почему жрица так хотела остановить её, вот почему охотники бежали на смерть в попытках спасти эту дурацкую церковь. В пустом помещении... были женщины и дети, что не успели покинуть Иф. Обугленные тела целых семей — они прижимались друг к другу. Те мертвецы, что не обратились в прах, лежали по углам. Этим несчастным было страшно, они надеялись, что Великая Охота защитит, отобьет нападение монстров. И все погибли в одну и ту же секунду. Разрушающаяся крыша по кирпичику осыпалась вниз. Мелони, отвлекшись на этот звук, случайно наступила на что-то хрустящее. Отодвинула сапог. Под ним был кусок руки.

Зажмурившись, ведьма сдержала слезы. И, прижав ладонь к сердцу…

— Простите... — шептала она. — Простите меня....

Утерев навернувшуюся слезинку, она пошла прочь из церкви, по пути оттолкнув одну из некроманток. Хотелось где-нибудь спрятаться, не показывать никому накатывающие чувства. Беспощадная война прогоняет через свои жернова всех и каждого. Ворвавшись в открытую дверь покинутого дома — вспышка эмоций превратилась в гнев на саму себя — перевернув стол, Мел все же заплакала. Но, сжимая зубы, продолжала шептать:

— Я сильная, я должна быть сильной.

Штурм Ифа почти закончился.

Глава 9 Я в этом плох

Сидя на еще одной поваленной машине людей, я наблюдал, как ликующие волки водружают флаги Союза на крыши домов. Сражение продлилось до заката, но, как и было обещано, Иф продержался всего один день. Да, осталось несколько очагов сопротивления, но они скоро будут подавлены превосходящими силами, и холодные уже неустанно прочесывают улицы, дабы пожирать всех, у кого в руках будет оружие. Выжившие защитники в лице охотников отступили, убегая по болотам в надежде перейти реку и скрыться в прилегающих пустошах Липкой Земли. За ними я пустил одного из вожаков с его кланом. А мне надлежало послать сообщение и разгребать последствия.

— Четыре жестянки за один бой, это рекорд, — устало произнесла Нова. — Пора делать засечки.

— Я и так наполовину кукла, — выдохнул я регенерирующий пар. — Еще не хватало становиться техникой.

— Шагающая машина Клиф. Хе-хе, звучит.

Хрустнув шеей, спрыгнул вниз. Отдав несколько распоряжений, собрал совет в бывшем доме градоначальника. Где-то еще звучали выстрелы, но настолько редко, мимолетно, что это походило на рутину.

— Центр и четыре стороны, все под нашим контролем, — говорила кровавая, тыкая ногтем в карту.

— Мертвецы уже заполняют пустое пространство, — хихикала Матриди. — К рассвету они полностью встанут на защиту.

— Всех выживших брать в плен, свести мясорубку к минимуму. Женщин и детей в одну сторону, мужчин, что сложили оружие, в другую. — Как всегда, мой главный посыл встречали презрительные взгляды вожаков, но только ими дело и ограничивалось. Уже был случай непослушания моим приказам, и мы потеряли одного вожака...

Пока я руководил из штаба планом по зачистке, сумерки плавно перетекли в ночь. И в свете загорающихся фонарей и костров из магического пламени я лично прошел к месту, куда сгоняли людей. Черт, несмотря на эвакуацию, гражданских все равно набралось много. Печальная картина, но победителей не судят. Рыдающие женщины и старушки умоляли не трогать их детей в лице молодых мужчин. А вервольфы только скалились, толкали, связывали и в опасной близости щелкали клыками. Накрытые куражом триумфа, эссенциевые видели в заложниках свои игрушки, а чтобы пролить еще крови, много не требовалось.

Душераздирающий женский крик пронесся по улице, когда оборотень снес голову какому-то мужику в рабочей рубахе.

— И кто теперь псина, а?! — рычал он на метровое тело.

Разозлившись, я сделал первый шаг к участникам этой сцены, но не успел сделать второй, как вспышка молнии сшибла волка с ног.

— Сдавшихся не трогать! — кипела от ярости Мел. — Ты у меня в яму пойдешь за это! — давно я не видел ведьму настолько распаленной после боя. Кажется, она собиралась прикончить черношкурого.

— Мелони, — успел я пресечь трагедию.

Элементалистка еще какое-то время буквально искрилась, затормозив процесс отбора будущих рабов, но, увидев мое лицо, все же выдохнула. Мы не впервые проходили через это, так почему сегодня такая острая реакция?

Когда конфликт поугас, рыдающую женщину оттащили к остальным, обезглавленного — на кладбище. Мелони, отвернувшись, пошла в сторону полевого госпиталя.

— Все в порядке? — нашла меня Рита... Ну, найти меня в любой толпе несложно.

— Все как всегда... — поправил я наплечник. — Ты как?

Впрочем, на глаз бурая была цела, и опаленная кожа на руках постепенно приходила в норму. Человеческая форма способствовала этому.

— Я же говорила, за меня можешь не бояться, — чуть отвела она взгляд. — Но вот Мел… — Рита перешла на мысли. Мимо нас прошествовала хозяйка мертвецов во главе плотного строя дохляков: еще один метод устрашения.

— Она ранена? — так и смотрел я в спину удаляющейся Мел.

— Применила Теслу на церковь... — поморщилась бурая.

— Да, я видел.

Как и весь город.

— Ну, она уничтожила центр, сильно облегчив нам наступление, только вот в церкви… — Рита посмотрела мне в глаза, — были люди. Много, — заправила она прядь волос за ухо. — Женщины и дети.

— Черт... — все встало на свои места.

— Да, — кивнула Рита.

— Я с ней поговорю; возьмешь отбор под контроль? — скинул я личину вервольфа.

Любимая лишь снова кивнула. На людях, а особенно перед войсками, мы вели себя отстраненно. Быстрые переговоры, отдача команд и движение головы.

Пока я шел вдоль улицы, насмотрелся всяких ужасов войны. С одной стороны — отдыхающие вервольфы и ведьмы, пережившие еще один бой. Кто-то скорбел по товарищам, кто-то залечивал полученные увечья. С другой стороны — простые люди, которые не понимали, переживут ли они эту ночь и стоит ли им завидовать мертвым. Гадкое, противоречивое чувство. А ведь раньше оно проходило мимо меня...

Я нашел элименталистку около статуи рыцаря. Девушка просто стояла и смотрела, как полуразвалившийся истукан сжимал свой меч и смотрел на павший город своим безжизненным взглядом.

— Мел.

Мой голос заставил её чуть дернуть головой. Молниевая опустила лицо, и уголок шляпы скрыл его наполовину.

— Отец... — выдохнула она. Повернулась ко мне. — Я в порядке.

— Уверена? — издалека доносился вой волков.

— Нет. — Горькая улыбка. — Но разве у меня есть выбор? Моя магия самая сильная, сильнее прочих, и она не щадит никого. — Девушка подняла глаза, и они были красны от недавних слез. — И, самое скверное, говорить, что убивает она, а не я, это… это все равно что винить винтовку в том, что она стреляет. Спусковой крючок все равно нажимает хозяин. — Она разбинтовала руки. — Теперь я понимаю Альку.

— Понимаешь? — чуть изогнул я бровь.

— Когда все закончится, я хочу уйти... — голос ее задрожал. — Оправиться куда-нибудь далеко, и, может быть, в путешествии эта боль уйдет.