Свободный житель

Выйти/Нет"

Я не среагировал на требование, продолжая копаться в настройках своего персонажа. Рада потребовала дать ей полную информацию о Нагибателе, и пришлось заглянуть во все вкладки, включая те, которые никогда не изучались виду наличия в них всякой банальщины.

"Внимание, с вами хочет поговорить посетитель.

Желаете выйти или поговорите во время погружения?

Выйти/Нет"

Я вышел из погружения, и с большим трудом переборол желание отдать мысленную команду на активацию рецепторов, а потом потянуться к груди Вероники, севшей на край кокона, и прошипеть: "Отдай мое сердце!"

"Ты же понимаешь, что я бы не активировалась ради такой идиотской шутки?" — заметила Рада.

"То есть я придумывал кодовую фразу для того, чтобы ты все равно согласовывала ее с какими-то условиями? Приказываю изменить приоритет команды до высшего, безусловного к исполнению!"

"Ок... Изменено".

— Ты издеваешься, Быков?! — тем временем возмутилась Аксенова. — Я ему в игре написываю уже часа два, жрицы ему написывают, Махнус там партизанскую войну против меня устроил, а он валяется в коконе и обиделся!

— Ни на кого я не обижался! — ответил я. — Но ты могла поднять свою задницу и дойти до меня те самые два часа назад, на которые жалуешься.

Она поморщилась:

— Кто ж знал, что ты уже отошел? К тому же я на Махнусе неплохо поиск скрытого прокачала, да и Тонкий слух. Когда еще такой легкий кач получится устроить?

— Жаль, что он не отомстил за меня.

— П-ф-фф, я что, дурочка, при наличии целого рейда волшебниц слиться какому-то НПС.

— Ну, надеюсь, и он на тебе неплохо прокачался.

— Он-то уж точно. Пять часов бесконечного кача. Ему девчонки бодрость вливали, чтобы не падал. А то он ее в первые пятнадцать минут спустил в ноль... — она стрельнула глазами в коридор, откуда раздался шум. — Кстати, ты торчишь Магнолии свиток воскрешения!

— Аксенова, отойдите от пациента! Пройдите в свою палату, — раздался строгий голос нашего доктора.

— Зачем это?! — ответил я. — Пусть останется, мы разговариваем.

— Затем, что я назначила вам беседу с психологом после утреннего инцидента, — сказала Мария Александровна, и появилась в поле зрения. В руках у нее был планшет, который она прижимала к груди.

— А ты, значит, психолог и есть? — поинтересовалась Аксенова, вставая и поворачиваясь к ней.

Наверное, Кирьякова почувствовала, угрозу ее позе, потому что поспешно отступила назад и сделала приглашающий к выходу жест:

— Прошу вас, Вероника, проходите. Если хотите, я могу чуть позже и вам устроить индивидуальный или групповой сеанс...

"Волнуется", — отметила Рада.

"Вероника тоже".

"Нет, Аксенова только играет в агрессию".

"Не просто так же она это делает?"

"Вы же просто дружите :-) вот она и пугает потенциальную соперницу".

"Шутка, произнесенная пять раз подряд, перестает быть шуткой. Давай, закругляйся".

"Этот аспект человеческой психологии мне всегда был непонятен! Вот как шутка может перестать ей быть?"

"Потому что в каждой шутке всегда есть доля шутки... а все остальное — правда ;-)".

"В этом аспекте шутка про дружбу становится только смешнее!"

"Да, кстати! Я вот задумался — мы с тобой дружим?"

— Как с ним закончите, зайдите тогда и ко мне... Доктор, — Аксенова смерила психолога взглядом, а потом, проходя мимо, шепнула. — Только халатик застегните на все пуговицы и не выдавливайте планшетиком сиськи наружу.

Кирьякова от возмущения на некоторое время потеряла дар речи, а Рада возразила:

"Мы с тобой — это другое! "

"Почему? "

"Я ИИ! "

"То есть ты на самом деле не женщина? Просто отрабатываешь поведенческую модель? "

"Нет, тут иная причина. Мое поведение не зависит от лунного цикла и гормонов. По шкале рациональности оно близко к идеальной женщине, про которую мужчины так любят мечтать, и которой не существует".

"Та, которая и даст, и накормит, и пиво принесёт в постель? :-) "

":-( Вечно вы про пиво"

Я ухмыльнулся, и это, видимо, не особо понравилось доктору: она опустила планшет и сказала:

— Александр, хоть вы меня не разочаровывайте! Вы же такой!

— Какой — не такой? — поинтересовался я.

— Как Вероника!..

— А какая Вероника?

Доктор вздохнула:

— У Вероники ярко выраженный синдром избыточной опеки. Но вы ведь им не страдаете, и не будете замыкаться из-за того, что я обидела вашу подругу?

— Ага... Ну, допустим... Значит вы взяли планшет и расстегнули халатик для того, чтобы вывести меня из-под опеки Аксеновой?

— Александр!? — у доктора от возмущения широко распахнулись глаза. — Как вы можете!? Я все-таки ваш лечащий врач!

Я ухмыльнулся ещё шире:

— И очень красивая женщина...

"Херовенький из тебя актёр :-)"

"Ну, что поделаешь, какой есть. Я ведь и не вру так-то".

К моему удивлению, доктор зацепилась именно за эту фразу. У неё даже выражение лица изменилось, на заинтересованное, никакого возмущения не осталось.

— Хм... Значит, тогда вот об этом и поговорим...

Она снова стиснула планшетник, подошла к кокону, взяла невесть откуда появившееся кресло и села рядом, после чего немного выдвинула внутреннюю платформу кокона, поставив её под градусов 30 к горизонтали.

— Так удобней? — спросила она.

Я покосился на её коленки и ответил:

— Вполне.

Коленки были приятными: в меру острыми, в меру округлыми. Жаль, конечно, что плотно сомкнутыми, но что поделаешь — работа.

"Ты же говорил, у что у тебя девушка!" — возмутилась Рада.

"Ага. Но смотреть-то никто не запрещает! Тем более, что ее тут нет! Вот если бы была — я бы, конечно, ни-ни! Ну, а пока нет, почему бы и нет? ;-)"

"Можешь не оправдываться, ты признан виновным!"

— Тогда давайте начнем сеанс.

— Давайте. О красивых женщинах всегда приятно говорить.

— О красивых женщинах — конечно... Но тема нашего разговора будет не о них, а о профессиональной этике.

— О профессиональной этике можно говорить бесконечно, но лучше все-таки о женщинах...

— Господин Быков, не перебивайте! Я же об этом с вами и хочу поговорить! Вы совершенно невозможно ведете себя по отношению ко всему персоналу!

Я огрызнулся:

— Вы уверены? Кажется, это меня сегодня довели до истерики непрофессиональные действия медсестры! И я до сих пор не уверен, что она не сделала это специально!

— Господи, да послушайте же вы меня! С вами же невозможно работать! Вот что вы сейчас делаете?

— Сейчас? Что?

— Постоянно перебиваете меня! И пялитесь!

— Ну, есть такое, перебиваю. Но я ни на кого не пялюсь! — я отвел взгляд от ее коленок и перевел на грудь.

— А это что?!

— Что? А, это?.. Просто у вас очень красивые ноги. Особенно коленки.

— Вы издеваетесь!? Посмотрите мне в глаза!

— Хм... А вы уверены, что выдержите, если я буду постоянно смотреть вам в глаза?

— А вы знаете, что я могу подать на вас заявление просто за то, что вы на меня так смотрите?

— Как это — так? Не отводите взгляд, Машенька, вы же сами меня просили смотреть в глаза!

— Какая я вам Машенька, пациент?! — возмутилась Кирьякова.

— Что вам не нравится в этом обращении? — ухмыльнулся я. — Мне, например, нравится. Прекрасное имя.

— Обращайтесь ко мне "доктор"!

— Хорошо, доктор Машенька!

"Ты же ее сейчас специально выводишь".

"Ага. Свалит — и рвану в Барлиону".

"Ну, тогда все понятно".

Кирьякова тем временем сверлила меня злым взглядом, явно придумывая, что сделать... А потом встала:

— Хорошо... Вижу, действительно не стоило прерывать вашу беседу с Аксеновой. Поговорим в другой раз... Когда спермотоксикоз схлынет, — сказала она, возвращая кокон в исходное положение.