Страница 34 из 55
— Я видела, как убийца выбежал из дома. Он был одет как клоун. Самый страшный клоун, которого я когда-либо встречала.
Уилл изучил ее лицо, чтобы понять, шутит ли жена, но не понял до конца. Он рассмеялся.
— Я не шучу. Это серьезно, Уилл. Я видела, как клоун в черно-белом костюме со страшной маской сбежал по лестнице и вышел через парадную дверь.
— Хватит клоунады, Энни. О боже, как удачно. Ха-ха, клоунада.
Энни встала, сжав руки в кулаки. Ее так разозлило, что Уилл не воспринял ее всерьез.
— Уилл, мне страшно. Сегодня, когда я лежала на диване с Альфи, то задремала, и это случилось снова. Я находилась там и видела, как он вышел из дома на Эбби-роуд в том же костюме. Я последовала за ним в парк. Только он знал, что я там. Клоун не мог видеть, но точно знал, что я наблюдаю за ним, и предупредил, что придет за мной.
— Ради всего святого, Энни, это всего лишь сон. Кошмар. Никакой клоун не придет за тобой. Ты опять начиталась страшных историй? Это серьезное дело об убийстве, и не стоит выставлять Полину Кук на посмешище подобной ерундой.
На мгновение Энни показалось, что от злости она сейчас поднимет вазу с цветами и запустит их мужу в голову.
— Что с тобой не так? Почему ты мне не веришь?
Уилл посмотрел на ее лицо и понял, что она не шутит. Он почувствовал, как серьезность ситуации обрушивается на его плечи. Его смех превратился в злость. Почему, ради всего святого, это происходит с ними? Разве они пережили недостаточно? Он начал ходить туда-сюда, гнев и разочарование мешали ему сосредоточиться.
— Это должно прекратиться, Энни; так больше не может продолжаться. Что с тобой происходит? Сколько раз я чуть не потерял тебя из-за этого дурацкого дерьма? Я больше не могу этого выносить, а теперь у нас есть Альфи, о котором нужно думать. Зачем тебе вообще понадобилось вмешиваться и давать убийце знать, что ты следишь за ним? Господи, да разве это вообще возможно? Ты понимаешь, насколько безумно это звучит? А как же Альфи? Это несправедливо втягивать его в такую жизнь. Ты должна это прекратить. Прекрати ввязываться в то, что не имеет к тебе никакого отношения.
На этот раз Энни все-таки дотянулась до стеклянной вазы и швырнула ее в сторону Уилла, на ее лице застыла маска ярости.
— Ты тупой болван, неужели думаешь, что я хочу этого? Что я просила об этом? Что я хочу глупую, поганую жизнь? Хочу бояться до чертиков девяносто процентов времени? Уйди с глаз моих долой, Уилл; ты ведь даже не представляешь, каково это?
Не в состоянии мыслить здраво и в шоке от того, что она действительно бросила в него вазу, Уилл схватил со стола ключи от машины и вылетел через заднюю дверь, сильно захлопнув ее за собой. Он был в ярости. Он никогда не испытывал такой злости на Энни, и ему нужно куда-то уехать, чтобы остыть. Он сел в машину и на скорости рванул с места задним ходом, не заботясь о том, что с другой стороны едет трактор, настолько сильно разозлился.
***
Энни смотрела, как Уилл уезжает, и поняла, что на улице темно, только когда его фары осветили проселочную дорогу, ведущую к их коттеджу. Ужас заполнил ее внутренности вместе с сожалением. Что она натворила? Почему она так разозлилась на него? Это на нее не похоже; она не склонна к насилию. Она посмотрела на беспорядок из разбитого стекла, воды и цветов и расплакалась.
Она выбежала на улицу, чтобы посмотреть, не остановился ли Уилл дальше по дорожке. Но не увидела ничего, кроме надвигающейся темноты, и почувствовала, как холодные нити страха пробираются по позвоночнику. Альфи — она оставила его одного. Он наверняка недоумевает, что это за шум. Энни побежала к входной двери, боясь, что та каким-то образом захлопнулась, и она окажется снаружи, не имея ни ключа, ни телефона. Страх сдавил ей грудь, стало трудно дышать. Она добежала до входной двери и практически ввалилась внутрь, так сильно в нее врезалась.
В доме стояла тишина; невероятно, что их споры не разбудили Альфи. Заперев входную дверь, она побежала наверх, чтобы его проверить. Он спал в своей кроватке. Энни почувствовала, что у нее дрожат ноги. Что с ней такое? Она вела себя не как здравомыслящий человек. Неужели она окончательно сошла с ума? Каждый раз, попадая в больницу с очередной черепно-мозговой травмой или опасным для жизни ранением, Энни задавалась вопросом, не перешла ли она черту.
Она не могла выбросить из головы образ клоуна, заявившего о намерении ее найти. Хотя поначалу Энни пыталась убедить себя, что это всего лишь сон, все казалось слишком реальным, а сейчас она предоставлена сама себе. Уилл оставил ее одну, когда она так в нем нуждалась. Энни никогда не видела мужа таким сердитым. Они никогда так сильно не ссорились. Конечно, они не идеальны, у них случались взлеты и падения, но не до такой степени.
Что ей теперь делать? Она чувствовала себя в безопасности, когда он был дома, а теперь осталась одна. Энни спустилась на кухню и взяла два самых больших ножа из стола. Затем пошла в подсобное помещение, открыла ящик с инструментами Уилла и достала рулон серебристой клейкой ленты. Один нож она приклеила под кухонным островом, а второй оставила при себе. Все это время ее руки тряслись, а ноги дрожали.
Достав из ящика тяжелую скалку, Энни положила ее за серебряное блюдо на сервант у входной двери, чтобы достать в случае необходимости. Вернувшись в подсобное помещение, она достала оттуда горсть больших отверток, которые разложила по дому, засунув одну в карман халата. Она чувствовала себя лучше, зная, что у нее есть оружие для самозащиты, если оно ей понадобится.
Следом Энни перенесла мониторы и установку системы видеонаблюдения из подсобного помещения и поставила их на барную стойку, чтобы иметь возможность наблюдать за внешней стороной коттеджа и видеть, если кто-то попытается незаметно подобраться к дому. Остальные ножи она спрятала, чтобы их не могли использовать как оружие против нее. Хотя ее не покидало ощущение, что клоуну нравится использовать свой собственный, когда в ее сознании возник образ огромного острого ножа, которым он размахивал перед ней.
Либо она ведет себя как параноик и не может успокоиться, либо проявляет осторожность. Как бы то ни было, ей стало немного легче. Энни никак не могла просто бездействовать. Голос Уилла эхом отдавался в ее голове: «Ради всего святого, Энни, это всего лишь сон. Кошмар». Она прошептала вслух:
— Надеюсь, ты прав, Уилл, правда. Пожалуйста, возвращайся домой. Мне очень жаль. — Она подняла телефон и попыталась позвонить ему, но звонок попал на голосовую почту.
Убедившись, что периметр дома хорошо просматривается и все надежно заперто, Энни села и поняла, что чувствует запах горелой пищи. Вскочив, побежала выключать плиту. Когда она открыла дверцу, в ноздри ударил запах подгоревшей тикка-масалы и почерневшего хлеба наан. Она снова захлопнула дверцу. Запах напомнил ей о многоквартирном доме, в котором жил клоун. Там пахло индийской едой. От этого запаха ее затошнило, а она обычно любила индийскую кухню.
Энни чувствовала себя самой большой дурой в мире. Гнев, который она испытывала по отношению к Уиллу, сменился холодным страхом, и теперь оставалось только надеяться, что он успокоится и скоро вернется домой. Как все могло настолько обостриться? Не зная, чем себя занять, она взяла телефон и позвонила Джейку. Он поможет ей почувствовать себя лучше.
— Привет, Энни, ты соскучилась по мне?
— Да, забавно, что ты так говоришь. Я просто хотела проверить, все ли у тебя в порядке. Мне скучно.
— Уилл еще не дома? Господи боже, он слишком много работает. Не хочешь к нам приехать?
— Нет, спасибо. Альфи сейчас отдыхает. Я уверена, что Уилл скоро будет дома.
Они поболтали о детях минут пять. Энни поняла, что Джейк выпил бокал вина — возможно, несколько — и нечестно снова втягивать его в свои проблемы. Он тоже заслуживает покоя. Она сказала ему, что Альфи заплакал и ей пора идти.
— Спокойной ночи, цветочек.