Страница 17 из 119
— Наивно. Думаешь, вы первые, кто задумался о том, чтобы обойти пророчество? У него уже были все промежуточные точки. Каждый раз, когда вы могли не встретиться по той или иной причине, пророчеству пришлось бы искать других исполнителей.
Я молча покачал головой.
— Это бессмысленно, — ответил я, ещё крепче прижимая Ласку к себе.
— Тари… — понимающе хмыкнул Харо. — Знаете, мой народ считал ваши отношения видом извращения. Что ж… дело ваше. Всё равно главное случится в любом случае. С вами или без вас. Что ж надеюсь, следующая эпоха будет веком возвышения сиинтри… Новый Подземный Король.
— В таком случае, ты не будешь нам мешать рыться в твоей библиотеке? — спросил я.
— Да вперёд, — махнул рукой Харо. — И я по-прежнему хранитель, так что вы всё ещё можете просто спросить. Я не могу напрямую солгать на счёт книг и обязан вас терпеть минимум сутки. Да и потом буду, если не обнаглеете. Я здесь дохну от скуки уже хренову тучу лет.
— Кстати, этот домен теперь мой, — заметил я.
— Да вперёд, — повторил слова и жест Книгозмей. — Я не могу покинуть свою библиотеку. Тем более, что может, вы и правы, а я — ошибаюсь. Однажды я уже ошибся со своим братом, так что теперь никогда не в чём не уверен на все сто процентов.
— Ошибаешься в чём? — поймала Ласка.
— Вы ведь хотели спросить, как я стал глашатаем, верно? Всю историю, да? — хмыкнул Харо. — Да только нет её, этой истории. Когда я понял, что творит мой брат, и не смог его вразумить и остановить своими силами, я обратился к пустотникам. Примерно так, как нельзя сделать пустотником нежить, не стоит пытаться делать пустотника нежитью. Тогда получается гибрид, нежить-пустотник с осколком искажённой души.
Я припомнил Немиану. Она ведь именно так и пошла — заразилась пустотой, затем переродилась нежитью. Ну и потом сменила расу на тари, живую. По сути, случай уникальный в своём роде.
— Поэтому ты начал обращать свой народ в пустотников против обезумевшего брата-некроманта?
— Да, — кивнул Харо. — Глупо, правда? А ведь я с самого нала ненавидел пустоту. И не видел другого выхода. Когда я начал осознавать, что творю, понял, что остановиться уже не смогу. Я сам начал сходить с ума — ты должен знать, как пустотник. Пока есть я — брат не остановится и будет ещё активнее творить геноцид. Я же был вынужден превращать свой народ в чудовищ, надеясь что кто-то выживет на пепелище.
— И что ты по итогу решил?
— Выйти из игры, тари. Отказаться от борьбы, чтобы победить. Сбежать.
— Куда?
— Да сюда же! — рассмеялся хранитель. — В эту библиотеку! Ты видел темницы богов — здесь тот же принцип. Как бы я не хотел вмешаться в то, что происходит вне этого места, я ничего отсюда не могу сделать. Только передавать знания или общаться. Даже моя магия развеивается сразу после того, как библиотеку покидают. Я даже убить вас не могу в первый день посещения библиотеки!
— Значит, дольше задерживаться не будем, спасибо, — я хмыкнул.
— Да ну тебя, — как-то сразу сник Харо. — Я не стану этого делать. Я же знаю, что проклятое пророчество всё равно предусмотрело и это.
Всё это время я прислушивался к эмпатии и внимательно следил за хранителем. К этому моменту я понял, что лис-хранитель практически безумен. Ходит по самой грани между тем, чтобы провалиться в бездну или остаться в сознании. Хоть и умело это скрывает.
Если он заперт здесь со времён падения народа лиса, то все его слова могут быть правдой. Кто угодно двинется крышей, просидев больше тысячи с лишним лет в библиотеке. Не удивительно, что он перечитал их здесь все. Небось ещё и не по одному разу.
— Вот почему ты предлагаешь нам просто изолироваться друг от друга.
— В вашем случае хватит и этого. Это лучшее решение, к которому я за это время пришёл. И представителей моего народа сейчас больше чем всех ворон, змей, котов и волков, хехе!
— А другие попытки избавиться от бога-чудовища были?
— Да, тари. Вороны пытались несколько раз через физическое уничтожение. Но убить все потенциальные активаторы возвращения безумного бога невозможно. Затем вторая волна ворон, выживших и лишившихся магии обратилась к науке. Вот только на самом деле теперь их главным планом было — свалить к демонам в космос, построив воздушный корабль. Некоторые верят, что кому-то это даже удалось.
— Ещё?
— Змеи пытались задавить силой магии. Они изворотливы, и умеют играть в игры разума. Вычислять пустотников для них не более чем ещё одна сложная социальная игра, которых у них и так дохрена. Хорошая попытка. Идея подавить зло в зародыше гениальна, как и всё змеиное. Да только не тогда, когда пустота может стать аргументом в борьбе за власть. Пусть даже тайным и точечным аргументом. Так власть среди змей досталась пустотникам, которые повели цивилизацию к гибели.
— Это всё?
— Как говорит одна моя подруга, «я знаю только то, что знают книги», — пожал плечами хранитель.
— Вы знакомы с Лакомкой? — удивился я.
— В каком-то смысле, — чуть улыбнулся хранить. — Она в некотором роде моя ученица.
— Как с пустотой боролись остальные? — вернула нас к теме разговора Ласка. — Возможно, есть легенды или сказки с идеями как победить пустоту?
— Тари о приходе пустоты не знали. От цивилизации змей на поверхности к тому моменту мало что осталось, многие асу вовсе деградировали до болотных племён людоящеров. Но им сильно повезло с психологией. Из всех пяти рас у асу лучше всего получается обманывать собственный разум. Они ведь с детства учатся интригам. А вот заражение эмпатичного тари пустотой, то есть силой, основанной на тёмной эмпатии, умножает эффект. Потому заражать кошачий народ изнутри сложно, а магическая кривая тари…
— Магическая что…? — не понял я.
Харо отхлебнул напиток из бутылки и отставил пустую тару прочь.
— Тари одна из самых долгоживущих рас. Среди них от старости вообще если кто-то и умер, я о таких не знаю. И строение психики у них очень сложное. Порасспрашивайте как-нибудь у Безупречного об их традициях смены имён, например. О теории распада души и астральных перерождениях. Потому природа и дала вам такую эмпатию, чтобы за тысячи лет бок о бок не поехать крышей.
Книгозмей сделал короткую паузу и приложился к бутылке. Сделал несколько больших глотков, после чего продолжил: