Страница 8 из 13
Парень уважительно покачал головой и протянул руку: – Василий Плякин66, младший агент.
Второй откашлявшись, обтер руку об тужурку, протянул её Лавру, и широко улыбнулся: – Ростовцев Семён Георгиевич67, просто агент.
Его приветливость сняла напряженность, и все уселись за стол. Ростовцев потёр ладони: – Александр Петрович, титан горячий?
Пришельцев кивнул головой: – Да, за ним Ванин приглядывает.
Плякин встал и вышел в коридор. Лавр отметил, что Василий взял четыре кружки.
– А где Яков? – спросил Пришельцев. Ростовцев не успел ответить, как Плякин вихрем влетел в кабинет, поставил кружки на стол и дуя на обожженные пальцы, сказал: – Юхно68 на доклад к Прокофьеву69 пошёл. Сегодня его очередь оперативную обстановку докладывать.
– Есть что доложить?– поинтересовался Александр Петрович.
– Да. Одна женщина, свидетельница ограбления в Котляревском переулке, там грека ограбили. Лапариди фамилия. Узнала одного из налётчиков. Она ездила в гости на хутор Черников, к сестре. Та в окошко показала ей двух мужчин. Один из них был Фёдор Пилюк – известный нам бандит. Он вместе с Григорием Момотом в одной упряжке. Так вот второй, кто был с Пилюком, участвовал в ограблении.
– Надо срочно ехать в Черников и брать этих гадов! – воскликнул Плякин.
Пришельцев покачал головой: – Группа Пилюка и Момота – это практически воинское формирование. Это бело-зелёная банда численностью больше тридцати сабель, разбросанная по разным хуторам и станицам. Днём они сидят дома как мирные жители, а ночью идут на разбой. Правда, есть информация, что они не гнушаются и дневными грабежами
– Лапариди ограбили средь бела дня, – кивнул Ростовцев.
– Ночью верховому попасть незаметно в город практически невозможно. Сразу нарвёшься на патруль. Они пробираются сюда днём, спокойно как простые обыватели, причем, я уверен, идут порознь. Совершив преступление, они пережидают где-нибудь неподалёку. На следующий день раскидывают награбленное по скупщикам и пустые возвращаются в банду. Затем через некоторое время доверенное лицо собирает деньги и передаёт их бандитам, – сказал Лавр, – вы барахолку и скупки отрабатывали?
– Да – неуверенно сказал Плякин, – спрашивали, кто приносил золото.
– В такой ситуации, когда в городе за сутки совершается до пятнадцати преступлений, – Лавр закурил, – надо действовать по-другому.
Ростовцев и Плякин заинтересованно, а Пришельцев с поощрительной улыбкой, смотрели на него, ожидая продолжения.
– Необходимо взять подробный список похищенного, желательно с детальным описанием, и, зайдя в скупку, проверить все имеющиеся золотые изделия. Таким же образом и на рынке. При обнаружении и опознании потерпевшими своих вещей, действовать дальше. Я человек в городе новый, ещё не примелькался. Дайте мне список, завтра пройдусь.
Ростовцев сунул руку за пазуху и протянул ему сложенный вчетверо замусоленный листок. Лавр взял его и, пробежав глазами, покачал головой: – С такой описью, Семён Георгиевич, вы ничего не найдете! Золотая, толстая цепочка, заколка для волос с камнями, браслет очень красивый. Друзья! Так вещи не описывают. Очень красивый! У каждого свое понятие о красоте!
– Хозяйка сказала, что там застёжка в виде львиных морд, друг с другом зубами сцепляются, – растерянно сказал Ростовцев.
– Так и надо писать! – наставительно ответил Лавр и широко улыбнулся, ребята ему определенно понравились.
– Время уже позднее, наверное, Юхно мы уже не дождёмся. Будем собираться по домам, – сказал Пришельцев – у меня две комнатки на Соборной. Небольшие, правда, но ничего, как-нибудь разместимся.
– А, давайте, Лавр Павлович, ко мне! У нас комната здоровущая и диван кожаный с подушками есть! – предложил Плякин, – и мамка ещё обещалась шурубарков70 с сыром налепить!
– Вот ведь буржуйская морда! – смеясь, сказал Ростовцев, – шурубарки он, видите ли, кушать изволит!
– Идёмте, – Плякин ухватил Лавра под руку и уволок за собой.
Мама Василия, Мария Егоровна, радушно встретила гостей и действительно приготовила шурубарки с сыром и мясом. Когда сели за стол, она достала штоф и налила две рюмки. Василий потянулся к водке, но мать строго сказала: – Я те счас по рукам! Это мне и Лавру Павловичу, видишь, человек с дороги.
Было заметно, что Лавр очень понравился Марии Егоровне. Перед сном они вышли перекурить во двор.
– Василий, а откуда у тебя австрийская шинель?
– Как шинель? – огорчился Плякин, – вот ведь стерва базарная! Сказала, что это самое настоящее английское пальто! Я его на ботинки свои сменял, в одних сапогах остался!
– Не переживай! Это офицерская шинель, она очень хорошая, не хуже пальто будет, – улыбнулся Лавр.
***
На берегу Осечки71 четверо мужчин жарили на ивовых прутках рыбу.
– Рыбку пожарить, да бабу похарить, вот две радости и остались, – сказал одутловатый мужчина с белёсыми, почти невидимыми бровями и маленьким пухлым мокрогубым ртом.
– Да нет, Гриша, – ответил крепкий мужик, с костистым лицом, – есть ещё одна радость, краснопузым салазки загнуть, – и искоса глянув из под густых бровей на соседа справа, спросил – верно, я говорю, Пётр Семёнович?
Воропаев ничего не ответил и молча пошевелил палкой угли.
– Василий, расскажи, как грека сработали. Что взяли, кому сдали, когда деньги будут? – спросил любитель двух радостей.
– Взяли мы, Григорий, 30 червонцев золотых и бумажками 450 карбованцев. Женскую накидку меховую я бабе своей подарил, пусть порадуется, а шубу с воротником бобровым Петруха дядьке своему отдал, у которого мы отлёживались, – ответил молодой курносый парень со светлыми, расчесанными на прямой пробор сальными волосами.
– Господин Пилюк, – сказал саркастическим тоном Воропаев, – где вы нашли этого идиота? – он палкой указал на Василия. – Завтра его дама напялит на себя эту накидку и пойдёт на базар. Вдруг хозяин опознает свою вещь? Эта мадам, не раздумывая, скажет, откуда она у неё. С шубой возможен аналогичный вариант. Дальше продолжать?
– Татьянка? Ни в жисть меня не продаст! Она баба надёжная!
– Ба-ба на-дёж-ная, – раздельно произнёс Воропаев и расхохотался, – нет, он действительно идиот!
Василий сидел, вжав голову в плечи. Он знал, что Момот и Пилюк строго следуют советам этого малохольного бывшего сыщика.
Воропаев вдруг резко оборвал хохот, и всем на мгновение сделалось жутко.
– Фёдор, – повернулся он к Пилюку, – надо продумать, чтобы добычу раскидывали по хуторам и станицам, под видом горожан меняющих ценности на продукты – это первое! Второе – крупные партии надо сбывать в Новороссийске, Ростове и Ставрополе! В Армавире, в конце концов! В Екатеринодаре с каждым днём становится все опаснее!
– Обмозгуем, Пётр Семёнович! Всё, как ты говоришь, сделаем!
Воропаев молча встал и, не оглядываясь, пошел в сторону шалаша, почти незаметного в прибрежных камышах. У него с утра было прекрасное настроение. Опять во сне приходила Варвара Семёновна и смотрела на него печальными глазами. Целый день он вспоминал её взгляд и не мог понять, что она хотела ему сказать, и настроение постепенно портилось. Он шёл, сбивая палкой кусты чертополоха, представляя, что это головы идиота Василия и его любимой Татьяны. Он никогда её не видел, но твёрдо знал, что она такая же идиотка!
***
Когда Лавр и Василий утром пришли на работу, в кабинете было пусто, только из-за двери, где сидел Ванин, раздавался пулемётный стрёкот старенького «ундервуда».
– Ты что, Колюнь, спать не ложился? – удивленно спросил Василий.
– Здесь на стульях чуток поспал, – ответил Ванин, не переставая печатать.
Они, не спеша, сделали по первому глотку чая, как в кабинет вошёл моложавый подтянутый мужчина с зачёсанной назад темноволосой гривой и весёлыми карими глазами.
– Знакомься, Яков, это Лавр Павлович. С нами бандитов давить будет! – сказал Плякин. Мужчина крепко пожал руку: – Яков Юхно. А я про вас знаю, мне Александр Петрович рассказывал. Рад, что будем вместе работать! – и, усевшись верхом на стул, сказал – Вчера Прокофьев разгон давал! Требовал активной работы. У него из ЧК и штаба армии товарищи сидели. Очень озабочены они бандой Пилюка.