Замечательный сосед

– Мы тут пробили по своим каналам. Интересные детали выяснились. Во-первых, причиной пожара действительно оказался поджог – у пожнадзора есть экспертиза, это подтверждающая. Таким образом, на том видео Фил говорит правду – он ездил выполнять приказ своего «господина» с этим веществом.

У меня волосы на голове шевелятся.

– То есть… ты хочешь сказать, что это Глеб ему приказал поджечь нашу автомастерскую?! Но зачем? Конечно, у нас при знакомстве бывали некоторые трения, но небольшие, за такое не поджигают. И тем более Фил не мог меня к Глебу настолько сильно ревновать – повода не было даже малейшего, он ведь знал прекрасно, что у меня есть жена, и мужчины не интересуют, – говорю Герману в надежде, что тот прояснит странную ситуацию.

– Это ещё не всё, – сказал отставной майор. – Дальше-больше. Помнишь, ты говорил про некоего Марка Львовича, у которого оказались некие документы на оффшорный бизнес? – Я кивнул. – Так вот, мы и это проверили. И вот что интересно: нет никакой фирмы «Sputnik motors LTD». То есть она упоминается в интернете, но это – фикция. В налоговой структуре оффшорной зоны эта компания не зарегистрирована по тем данным, что мы нашли на якобы её сайте. Да и сам сайт, кстати, сделали в нашей стране. Причем в этом самом городе, но вот кто именно – нам узнать не удалось, веб-программист оказался хотя не слишком силён, но следы замести сумел.

– Ничего себе… – ошеломлённо говорю. Достаю сигарету и закуриваю, хотя знаю: тут курить можно только завсегдатаям. Но у меня сейчас такое состояние, что без никотина никак. Иначе мозг, кажется, пополам треснет. – Получается, что Макса подставили?

– Совершенно верно.

– Но Марк Львович… зачем ему это понадобилось?

– Слушай дальше, и поймешь. Так вот. Мы поговорили по душам с генеральным директором страховой компании. И самое интересное: Марк Львович Радкевич в момент пожара благополучно был несколько месяцев на пенсии. Его выдернули обратно, чтобы он занялся именно этим делом. Только этим, специально, понимаешь?

Киваю, хлопая глазами. Герман продолжает.

– А теперь самое главное. Угадай, что послужило причиной неожиданного возвращения старика на работу?

– Я… не знаю… что?

– К директору страховой приходил некий чиновник, предложивший ему заключить очень крупный контракт на страхование автомобилей областного бюджетного учреждения «ОблАвтоДор». Речь идет о десятках миллионов рублей, – рассказывает Герман. Он с интересом смотрит на меня – видно, что мои реакции ему нравятся.

– И кто этот чиновник? – тихо спрашиваю я.

– Глеб Дмитриевич Харкет, заместитель министра строительства и дорожного хозяйства нашей области! – выпаливает Герман с видом человека, раскрывшего тайну древнеегипетской письменности.

Я молчу. У меня во рту пересохло. Сигарета замерла в пальцах, не добравшись до рта. Медленно тлеет, и дымок поднимается, неприятно действуя на широко распахнутые глаза.

– То есть ты хочешь сказать…

– Именно. Этот Глеб пришел в страховую, предложил заключить контракт, а взамен потребовал самого опытного – Радкевич считался таковым – и въедливого страхового агента. Тот начал якобы расследовать дело о поджоге, хотя на самом деле Ваньку валял – я видел составленные им документы. Он ничего в реальности и не делал, а лишь тебя вызывал на беседы, их тщательно протоколировал и в папочку складывал зачем-то. Ну, и там же нашлись бумаги на липовую фирму «Sputnik motors LTD».

– Но Глеб… зачем ему всё это нужно? Он что же, хотел нас с Максом поссорить? Погоди-ка. Но ведь Макса, Ольгу и ту её девушку убил не Глеб, а Фил. И Макс… если он знал, что это подстава, то зачем убегал от меня? Сказал бы, так и так, я невиноват. Мы же были лучшие друзья!

– Понимаешь, Сергей, – нравоучительным тоном заявил Герман, – порой люди больше верят бумажкам, чем тем, кого знают много лет. Вот завтра я состряпаю в фотошопе какую-нибудь порно-картинку, на которой ты будешь с тремя девушками развлекаться, и покажу твоей жене. Что она скажет, как думаешь?

– Не поверит!

– Уверен?

– Абсолютно!

– А 99 процентов других женщин поверят или засомневаются. Так-то, вот она – извечная сила документа. Даже поддельного. Так что…

– Ничего не понимаю. Если Глеб такой мерзавец, что хотел нас сначала разорить, а потом рассорить с Максом, но для чего потом устроил на работу? Меня, Катю? Фактически он ведь нас спас от нищеты, когда мы сидели дома почти без копейки денег? – задаю вопросы, зная, что у Германа нет на них ответов. Он лишь транслировал то, что накопал бывший следак.

– А как же Ольга? И та девушка, которая погибла вместе с ней. Неужели Глеб приказал Филу это сделать? Как думаешь?

– Не знаю обстоятельств. Но мне кажется, в данном случае Глеб тут ни при чем. У того парня, Фила, судя по тому, как хаотично он стрелял, – мы это также проверили на всякий случай, – кажется, в тот момент поехала крыша. Он плохо соображал, что делает. Иначе бы не оставил столько следов и потом не попался, как в случае с Максом, – отвечает Герман.

– А Макса он убил по приказу Глеба? Там же было всё очень хладнокровно, насколько я помню из сообщений СМИ. Один выстрел в сердце и ноль следов.

– Это лучше у Глеба спросить, – говорит Герман.

Что ж, он сделал то, о чем я просил. Передаю ему конверт с деньгами – гонорар он заслужил с лихвой, получаю в обмен флэшку со всей информацией, которая мне пригодится, чтобы предметно поговорить с Глебом, прощаюсь и ухожу. Мне надо увидеться с Катей. Обсудить эти невероятные известия. Страшно подумать, что наш сосед, который сделал нам столько хорошего, мог раньше так тщательно пытаться уничтожить нашу семью.

Это у меня в голове не укладывается. Но когда прихожу домой и вижу счастливую Катюшу, которая смеется, как ребенок, глядя мультики по телевизору и хрумкая при этом чипсы из большой стеклянной салатницы, понимаю: нельзя её расстраивать. Беременным это слишком вредно. Ещё преждевременные роды начнутся. Потому просто приветствую её, а потом ухожу на балкон – нервно курить.

Как же мне теперь жалко, что больше нет на свете моего лучшего друга Макса! Вот бы обсудить с кем то, что мне рассказал Герман! Но увы, прошлого не вернуть. Это никак невозможно. Придётся думать самому. Хотя что тут рассуждать? Надо идти к Глебу и разговаривать. Правда, делать это лучше где-нибудь на нейтральной территории. Ведь если он на самом деле такой коварный тип, то… кто знает? Вдруг выхватит пистолет и расстреляет меня, как Фил? Или с балкона скинет. Я хотя и не тощий, как его любовник Кеша, но если тот ещё и поможет, мне точно тушкой планировать вниз.

Да, очень высоко. Смотрю вниз. «Скорая» едет мимо нашего дома. Вывернула из-за угла и, сверкая проблесковыми маячками, но не включая сирену – вечер уже, незачем людей будоражить – пробирается по узкому проезду. Останавливается… ого! Напротив нашего подъезда. Раскрываются дверь, внутрь спешат трое: врач и два фельдшера с носилками. Интересно, к кому это?

Я спешно возвращаюсь в комнату: вдруг с Катюшей плохо? Но нет, она по-прежнему наслаждается старыми выпусками «Тома и Джерри». Меня пробирает любопытство. Выходу на лестничную клетку, прислушиваясь. Лифт проезжает мимо меня и останавливается где-то наверху. У меня почему-то колит в районе груди. Смутное предчувствие. Спешно одеваюсь и спешу наверх.

Спешу туда, откуда доносятся шаги. Словно в одном месте столпилось сразу несколько человек, и они не знают, куда идти дальше, вот и топчутся. Оказываюсь на самом верху и вдруг вижу: дверь в квартиру Глеба широко раскрыта, оттуда выходят фельдшеры и врач, у которого в руке бутылка с прозрачной жидкостью, а от неё вниз тянется провод. Смотрю вниз… Господи, что случилось?! Там лежит Глеб. И на лестничной площадке, я угадал: ещё несколько человек. Это соседи, прибежавшие, как и я, любопытства ради.

Глеба уносят в грузовой лифт, за ним спешит бледный, как снег, Кеша. Хватаю его за рукав:

– Привет! Что случилось!

Он не отвечает, только машет рукой: мол, не мешай, я очень спешу. Он залетает в лифт, дверь закрывается и едет вниз. Соседи переговариваются в полголоса, обсуждают. Я ничего не хочу слышать от них – привык доверять только собственным глазам и ушам, а то всякого можно наслушаться. Люди любят придумывать небылицы. Но когда пытаюсь зайти в квартиру Глеба, вижу лужу крови на полу, а путь мне преграждает полицейский.