Анатомия соблазна

Решила отправиться на шопинг. Одна, естественно. Олега мне только не хватало! Выпила таблетку, оделась, спустилась вниз и попросила метродотеля вызвать мне такси. «Только чтобы водитель говорил по-английски», — предупредила. Услужливый сотрудник гостиницы улыбнулся и всё выполнил, а когда я села в машину, таксист, оказавшийся пожилым мужчиной примерно лет 65 европейской внешности, вдруг спросил по-русски:

— Куда едем, девушка?

— О, так вы русский? — удивилась я.

— Да, — ответил он. — Перебрался сюда в начале 1990-х, вот, живу. Жена китаянка, двое детей и четверо внуков. Решил вот на старости лет к пенсии прибавку себе сделать. Так куда едем?

Я объяснила, что хочу устроить шопинг. Попросила показать мне, где это можно сделать, и таксист, которого звали Иван Сергеевич, повез меня по «злачным местам», как выразился. Чтобы он не мучался со мной, я сказала, что арендую его авто вместе с ним до обеда, если он не против. Водитель согласился. Мы поехали кататься по Порт-Артуру, и я задумчиво ходила по местным бутикам. Но меня хватило на пять минут, потом вернулась в такси и попросила Ивана Сергеевича стать моим гидом — тут же всё на китайском, ни слова не понимаю.

Мой спутник оказался человеком очень рассудительным, спокойным. Не задавал мне вопросов, сам не пускался в длинные рассуждения. Но когда я его попросила рассказать о семье, сделал это очень охотно. Так я узнала, что с его женой он познакомился через месяц после эмиграции, в кафе, где она работала официанткой. Между ними сразу появилась симпатия, которая вскоре переросла в большую любовь. «Мы тридцать лет вместе, — сказал Иван Сергеевич. — Моя Руолан, по-русски это значит орхидея, прекрасный человек. Живем душа в душу». «Господи, как же я вам завидую», — подумала, но не сказала. Всё-таки душу раскрывать перед чужим человеком не привыкла.

Таксист помог мне даже выбрать пару костюмов, в которых угадывался национальный колорит. Это была искусная вышивка с драконами. Я не знала, для чего мне эта одежда, но решила, что надену на встречу с потенциальными партнерами. Когда ехали обратно, спросила:

— Иван Сергеевич, скажите, что, по-вашему, залог счастливых отношений?

— Любовь, верность и умение прощать, — сразу ответил он, словно заранее готовился. — Без любви не может быть ничего. Верность — она как арматура в бетоне, скрепляет и держит. Умение прощать — это мощный клей, закрывающий трещины. Отношения, они ведь как здания. Со временем ветшают, и если не поддерживать, то рассыплются.

— Красиво сказали, — задумчиво ответила я.

— Строителем работал много лет, — ответил таксист.

Мы расстались у гостиницы, я заплатила Ивану Сергеевичу даже больше, чем он назвал, примерно так раза в два. Отнекивался, брать не хотел. Но я сунула ему несколько стодолларовых купюр и стремительно ушла. Стоило вернуться в номер, как опять Олег позвонил. Пригласил на обед. Пришлось идти и снова слушать его исторические рассказы. Видимо, так он компенсировал свой страх. Боялся говорить на личные темы.

В общем, делал правильно. Ну что я ему скажу? О том сне, в котором я была счастлива, занимаясь с Артуром безумным сексом? Или что не хочу больше ложиться с Олегом в постель? Может, только в ближайшее время, а может… Сама не знаю. Или что не люблю его, а без этого не мыслю создания семьи? Мне, как детдомовской, страшно представить себя в браке по расчету. Он же такой ненастоящий. Как те семьи, в которые попадают несчастные сироты. Даже если их там любят и ценят, все равно: мама и папа приемные, они почти как настоящие.

Если я замуж за Олега выйду, — а у меня даже сомнений нет, что он думает об этом, — то наш с ним брак окажется именно таким. Искусственным. А как же дети? Они рано или поздно поймут, что мама с папой друг друга не любят. Станем спать в разных комнатах, и дальше что? Заведу себе любовника, он — любовницу… Мне от таких мыслей совсем стало тошно.

— Знаешь, сегодня вечером мне нужно полететь в Пекин, — сказала я.

— Хорошо, конечно, — привычно согласился Олег. — Мне лететь с тобой?

— Если хочешь, — пожала я плечами и подумала: «Ну же! Ты мужик, где твоя гордость? Скажи, что ты останешься, не мотайся за мной хвостом!»

— С удовольствием составлю тебе компанию, — улыбнулся Олег.

«Твою ж мать!» — выругалась я и подумала, что за день у меня такой сегодня?! Нецензурно выражаюсь слишком часто. Тут же поняла: выдает внутренний конфликт. Олег хороший, но я не могу слишком долго находиться рядом с ним. И как быть? Послать подальше было бы оптимально. Только нельзя. Отец будет недоволен. Да и сам Курносов не виноват, что так у меня всё в душе и на сердце напутано.

«Уваров, чтоб у тебя больше не встал никогда!» — снова подумала гадость и устыдилась. Да к тому же тайком сплюнула трижды через левое плечо и постучала по столешнице снизу, под скатертью. «Дура! Если у него не встанет, ты тоже пострадаешь», — мелькнула мысль. Блин… да что со мной! От этого шараханья даже голова разболелась. Нет, мне определенно нужен какой-то выход!

Глава 54

Поздно ночью самолёт, на котором мы летели с Олегом, приземлился в международном аэропорту Шоуду. Однако добраться до отеля в центре города, до которого по прямой было всего 10 км, не смогли. На автомагистрали случилась какая-то крупная авария, и там застряли несколько тысяч автомашин. Потому таксист сразу предупредил: поездка обойдется значительно дороже, поскольку придётся ехать в объезд.

— Ну, раз такое дело, — сказал Олег с улыбкой, предвкушая интересное путешествие, — то покажите, нам, пожалуйста, какие-нибудь красивые пейзажи.

— Хорошо, — согласился таксист. Ему, насколько я поняла, это было выгодно: чем дольше мы ездим, тем дороже нам обойдется поездка. Потому принялся наматывать километры, делая большой крюк вокруг и без того громадной китайской столицы. Вместо юго-запада, где располагался центральный Пекин, он повез нас в противоположную сторону, на северо-восток. Когда Олег спросил почему, ответил: там протекает река Чаобайхэ, у неё очень живописные берега. Мой спутник оживился, даже вытащил из сумки небольшой фотоаппарат, подмигнув мне. Мол, смотри, Лика, сейчас увидим что-то особенное!

Я кисло улыбнулась в ответ. Мне хотелось поскорее добраться до отеля, потом встретиться с потенциальными партнерами и вернуться в Москву. Настроение было ниже некуда, ни с кем не хотелось разговаривать. Даже то, что светило солнце, было довольно тепло и красочно вокруг (китайцы по части ярких красок настоящие маньяки), не радовало. Один лишь Олег, словно не замечая моего хмурого настроения (или делая вид) с интересом смотрел в окна машины.

Расхваленная таксистом Чаобайхэ оказалась ничем не примечательной. Пологие берега с редкой растительностью. Типичная равнинная река, медленно несущая свои воды к морю. Она была такой невзрачной и спокойной, что мне стало совсем грустно. Я подумала, что жизнь моя, если свяжу её с Олегом Курносовым, такой же станет. Медленной и неинтересной.

Я собиралась попросить таксиста, чтобы поскорее вез к отелю (мы забронировали его заранее по интернету), но не успела. Мы в тот момент как раз ехали по мосту. Довольно узкому, всего по две полосы в каждую сторону. Насколько я догадалась, это была скоростная магистраль, потому весь поток двигался очень резво. В какой-то момент таксист стал нервно посматривать в зеркало заднего вида. Он даже принялся оборачиваться, словно не доверяя ему. Что-то проговорил по-китайски.

Мне стало страшно. Обычно люди так себя ведут, когда предчувствуют опасность. Один только Олег ничего не замечал, фотографируя из открытого окна. Таксист обернулся ещё один раз, потом вскрикнул и крутанул руль вправо, к ограде моста. В ту же секунду я почувствовала сзади сильный удар. Ощущение было такое, что все мои органы сплющились и собрались размазаться по рёбрам вдоль спины. Меня вдавило в сиденье, зазвенело позади стекло, раздался жуткий скрежет.

Я была пристегнута и вцепилась в ремень и ручку на двери. Машина, потеряв управление, свернула направо, ударилась о парапет, выбила целую его секцию и устремилась за пределы моста. Я только успела заметить, как водитель, стремительно распахнув дверь, выскочил наружу. Дальше такси зацепилось за покореженное ограждение и замерло. Передняя часть оказалась висящей над рекой, задняя — высоко задранной вверх.