Медикус. Путь равновесия.

– Давай, попробуй этот волшебный напиток, – он протянул Исбайл наполненный бокал. Они, глядя друг другу в глаза, сдвинули бокалы, отозвавшиеся хрустальным звоном, – Якид Да3!

В горле у Исбайл, наверное, от волнения, было сухо, как в пустыне, а потому она выпила весь бокал этого, поистине колдовского вина быстро, без надлежащего смакования. Нейрис, глядя на это, только ухмыльнулся в усы.

– Ну, давай немного поедим, а то остынет мясо, – предложил он, ища глазами столовый прибор. Исбайл с удивлением отметила, что есть она тоже хочет не по-детски, поэтому спорить не стала, а тоже начала разворачивать салфетку, где скрывались нож и вилка.

Последующие пятнадцать минут были посвящены уничтожению стейков, кусочков жареного мяса и овощей. Надо сказать, что эта задача была выполнена быстро и качественно.

Нейрис опять наполнил бокалы.

– За тебя. Ты сделала для меня уже очень много, хоть сама так и не считаешь, – он смотрел ей в глаза, не отрываясь, как будто пытался донырнуть до сокровищ, несомненно, скрытых под серо-стальной поверхностью этих двух озёр. На Исбайл снизошло всеобъемлющее спокойствие. Страх и неуверенность растворились, исчезли, словно и не было их никогда. Она не отрывала взгляд от зрачков Нейриса. И, ей казалось, что сознания их начинают соприкасаться.

– Я надеюсь, что ты расплачиваешься со мной, не только, и даже не столько потому, что обещала, а потому, что сама этого хочешь, – он положил свою ладонь поверх её ладони. Между их руками проскочила лиловая веточка магического разряда. Исбайл задрожала от предвкушения. Он наклонился к ней и легонько прихватил её нижнюю губу своими губами. Отпустил. Прихватил ещё один раз. Провёл языком по её верхней губе, от середины до уголка рта. Оцепеневшая женщина сидела неподвижно, прикрыв глаза, прерывисто дыша. Сквозь обтягивающую женскую фигуру алую ткань тесного платья угадывалось, как непроизвольно вздрагивают её округлые бёдра. Исбайл чувствовала, как внизу живота зарождается комочек приятного тепла, который увеличиваясь, начинает пульсировать в такт с ударами её сердца.

– А давай потанцуем, – раздался у неё в голове голос Нейриса.

– Давай, – согласилась она, и тут же спросила, – а ты можешь и вот так разговаривать, без слов?

– Могу, только с очень немногими, только с теми, кто безоглядно доверяет мне, – сказал он, вставая и подавая ей руку, что бы помочь подняться, – и кому я доверяю в той же мере.

– А как мы будем танцевать? Музыки же нет?

– А это что? – спросил он, улыбаясь. И действительно, из тишины в её голове зазвучали аккорды аккордеона, их рваный, будоражащий ритм постепенно обрастал гармоническим сопровождением арф и басовых струнных. Где-то вдалеке уже слышалось рвущее душу, страстное пение скрипки. В это пёстрое звуковое полотно вплелись барабаны, чей причудливый ритмический рисунок придал звучанию всей композиции пряный привкус первобытной дикости.

Исбайл стояла перед мужчиной, отчего-то не решаясь поднять лицо. Нейрис погладил её по щеке тыльной стороной ладони, вызвав у Исбайл непроизвольную внутреннюю дрожь, затем мягко, и даже ласково кончиками пальцев приподнял её подбородок. Она не выдержала, и открыла глаза, что бы встретиться с его взглядом. Радужка его глаз полыхала отражением чувственного танца саламандр в пламени камина. Скрипка в голове Исбайл рыдала и звала куда-то. Под диафрагмой тягуче-медленно зарождалось щемящее, тянущее ощущение. Её внутренняя дрожь поднималась из глубин, и теперь мурашки, пока ещё неуверенно, пробегали по обнажённой спине, а её подрагивающие пальцы искали его руку, такую надёжную и сильную. Наконец она почувствовала, что Нейрис одной ладонью сжал её пальчики, а вторую положил на талию. И они закружились в вихре странного, диковатого, рваного танца, который, то отталкивал их друг от друга, то, напротив, заставлял буквально прижиматься вплотную.

Когда буйство танца стихло, Нейрис, глядя на лицо женщины, с некоторым удивлением увидел, что по её щекам сбегают слёзы. Но, несмотря на солёные дорожки, оставляемые ими на зарумянившихся щеках, по лицу Исбайл блуждала странная развратная улыбка. А её бездонные, светящиеся глаза целомудренно прятались за пушистыми подрагивающими ресницами.

– Ты плачешь? – мягким шёпотом спросил Нейрис, опуская ладонь, что лежала на талии девушки чуть ниже. Она отрицательно мотнула головой и подняла на него полные слёз, молящие глаза испуганной лани.

– Ну, возьми же меня, – жарко выдохнула она, – зачем ты меня мучаешь?

Он наклонился к основанию её шеи и начал целовать, сначала ключицу, а потом и нежную кожу шеи, на которой трогательно и беззащитно билась бледно-голубая жилка. Жар и требовательность его поцелуев усиливались, по мере того, как его губы поднимались к аккуратному ушку. Исбайл замерла, всем телом впитывая ласки. Она жадно старалась почувствовать всё сразу, как одна его ладонь гладит и сжимает её ягодицы, а другая в это время, слегка приспустив верх платья, мнёт немного припухшую от нахлынувшего возбуждения грудь, не забывая нежно теребить затвердевший и увеличившийся сосок. Низ живота наливался теплом и влагой. И она внезапно хрипло ахнула и выгнулась. Весь этот спектр ощущений породил неконтролируемый сознанием импульс, заставивший сокращаться низ живота, разгоняя по телу сладостные волны наслаждения. Она не заметила, как он освободил её от облегающего платья, и прочих элементов одежды и нижнего белья, не сняв с неё только туфли. Она не заметила, как оказался без одежды и он сам. Лишь краешком сознания, утопающего в сладких волнах, она отметила, что тело его покрыто гладкой, молодой кожей, под которой перекатываются налитые силой мышцы, Увиденное подтвердило недавно возникшие сомнения Исбайл относительно его реального возраста.

Она была податлива и покорна в его руках. Не прекращая целовать её залитое слезами лицо, стройную шею и плечи, он медленно разворачивал Исбайл к себе спиной, а когда её упругая попка плотно прижалась к его паху, она восторженно охнула, почувствовав жаркое прикосновение его восставшего естества. Девушка, прогнулась, плотнее прижимаясь к мужскому паху ягодицами, и, двигая ими, похотливо и бесстыдно начала тереться о затвердевший член Нейриса, уютно улёгшийся в ямку между двумя упругими полушариями. Его руки по-хозяйски легли ей на бока чуть пониже талии. В этот момент её затопило острое предвкушение наслаждения.

Для удобства опершись обеими руками о край стола, она громко и хрипло дышала, приглашая откровенным бесстыдством своей позы мужчину, которого она признала хозяином, войти в неё и владеть ею безраздельно.

А музыка в голове не утихала, напротив, ритм скрипичных трелей ускорялся, разгоняя и без того бешеный темп. Руки Нейриса же не спеша снова пришли в движение. Одна из них совершила подъем по нежной коже её подтянутого животика и снова начала нежно и настойчиво массировать тугую грудь, не забывая уделять внимание и затвердевшему, размером напоминающему крупную вишню, соску. А другая рука сползла к заветному треугольнику, украшенному интимной причёской. В рефлекторной попытке защитить сокровенное, Исбайл сжала бёдра, но его пальцы без труда преодолели это робкое сопротивление. Достигли влажных складочек половых губ, которые, как и губы, обрамлявшие рот девушки, уже припухли от возбуждения и они были готовы принять мужчину. Начав легонько массировать клитор, нахальные пальцы раздвинули чувствительные и уже увлажненные обильной смазкой губки Исбайл, чем почти сразу вызвали новый протяжный стон, и заставили внутри неё всё сжаться в ожидании новой волны наслаждения.

. Пока пальцы одной руки продолжали играть с клитором, раз за разом исторгая из охрипшего женского горла прерывистое аханье и протяжные стоны, вторая рука мужчины тоже спустилась между её ног, чтобы нежным, но настойчивым движением, не прекращая ласкать её клитор, бережно приподнять её бедро, и подав его немного вперёд, опёреть колено девушки о столешницу.

3

Будем здоровы!