Бездна. Том II

— Это ведь ерунда. Правда? Там всего два прокола. Давайте прижжем спиртом или огнём. У нас же есть огонь? Ну скажите! Чего вы молчите?! — С надеждой в голосе орал блондинистый копейщик с лицом подростка, а толпа в свою очередь сделала шаг назад.

— Прости. — От моих слов на лице паренька всплыло ужасное осознание своей судьбы, но вскрикнуть он так и не успел. Катана вонзилась под подбородок и вышла из черепа.

Копейщик рухнул на бетон, а Васька заполнила подвал скорбным воем. Я поднял возникшую сферу и поглядел на выживших. Многие смотрели на меня, как на нелюдя. Бараны. Если бы не я, вы бы не дожили даже до этого дня. Я сплюнул на пол и продолжил проверку, по итогам которой выяснилось не утешительное обстоятельство. Кису укусили в ребро ладони.

— Диман. Стой, ты чего? Я в норме. Смотри, тут даже чёрных отметин нет, здоров как бык! — Киса испуганно улыбнулся и показал бицуху.

— Лёх, давно укусили? Только не смей врать. — Прошипел я, от чего Лёха вздрогнул, увидев в моих глазах угрозу.

— Пару минут назад, пока Ивана тащил. — Печально ответил он и отвёл взгляд.

— Снимай ремень.

— Пороть меня будешь? — Усмехнулся Киса.

— Руку рубить будем. — Мои слова заставили Лёху трястись от страха, ведь он уже видел, как ампутировали ноги Снежане.

— Чего? Не, не, не. Всмысле руку? Ты чё несёшь? Это бред какой то! Себе отруби! — Вскрикнул Киса и попятился назад пряча ладонь за спиной.

— Лёх, выбирай. Лишишься жизни или руки. Я не хочу, чтобы мой друг жрал людей. И ещё меньше я хочу, чтобы ты сожрал кого-то из нас.

— А какого хера? — Возмутился стрелок, недобро зыркавший на меня. — Почему паренька пришили, а кореша своего хочешь попробовать вылечить? Давай, убей его, чтоб наверняка, иначе где тут справедливость?

— Родной. О какой справедливости ты говоришь? Я уже сообщал всем в этом комплексе, что у нас диктатура. Закрой свою пасть и не пизди. Ты меня понял? — Я подошел к этому балаболу и толкнул его лбом.

Отшатнувшись назад он ударился затылком о стену и почёсывая ушиб, ответил:

— Да всё я понял. — Моряк обиженно натянул штаны, а когда я отвернулся, рванул к автомату. Клацнул затвор и стрелок тут же заорал. — Свалил в сторону, иначе я тебя вместе с твоим другом завалю!

Я усмехнулся, делая шаг вперёд.

— Стреляй. Давай, я тебе даже покажу куда.

— Стой, сучара! Я видел фокус, который ты с Игорем провернул! Второй раз не прокатит. Ну! Свали! — Руки моряка тряслись, но не похоже, что он сдрейфит спустить курок.

— У меня есть другое предложение, — в моей руке появился Гунгнир, я занёс его для броска и услышал, как моряк нажал на спусковой крючок.

Клац! И ничего не произошло. С испуга он развернул автомат набок и убедился что предохранитель стоит в боевом положении. Снова передёрнул затвор и ещё трижды нажал на спусковой крючок. Я улыбнулся и швырнул копьё ему в грудь.

Лысый моряк захрипел и осел на колени, вцепившись руками в древко.

— Дима, зачем ты… — Начал было Михалыч, но пришлось его осадить. Лучше я буду тираном, чьи приказы беспрекословно выполняются, чем найдётся ещё один храбрец, который попытается меня прикончить.

— Я предупреждал, что любое неподчинение будет караться смертью. Посмотрите на него. Ну! Все смотрите! Он хотел убить меня и человека, которого ещё можно спасти. Если хоть кто-то из вас поступит так же, как этот идиот, то я клянусь, я вас убью.

Слова произвели ужасающий эффект. Люди вжались в стену и задрожали, как будто я сам зомби и вот-вот вцеплюсь им в глотки. Пусть боятся. Это полезно. И только Степановна смотрела на меня без страха, даже с каким-то пониманием в глазах. Вот что значит: видела войну. Вторая сфера вместе с её содержимым попала мне в инвентарь и я продолжил:

— Ирина, перетяни руку Алексея ремнём. — Хирург, дрожа, выполнила приказ и спряталась за спиной Михалыча. — Лёха, падай на ступеньки, руку клади так, чтобы лежала параллельно ступеньке.

В зубы Лёхи запихнул снятый с себя ремень, прокалил лезвие меча пламенем, а после, не теряя ни секунды, замахнулся и рубанул по руке, чуть выше локтя. Конечность отлетела в сторону, залив бетон кровью. Место разруба дымилось от того, что лезвие было раскалено и одновременно с рассечением, ещё и прижгло рану.

Лёха орал, выпучив глаза, зубы вгрызлись в ремень, обещая его вот-вот перекусить. Он сжимал кулак перед лицом, а всё тело дрожало от нестерпимой боли. Я повторно разогрел лезвие и прижег участки раны, где ещё продолжала сочиться кровь. Повторного прижигания Лёха уже не выдержал и потерял сознание.

От воплей Лёхи в себя пришел Иван. Он вскочил на ноги и сделав пару шагов, рухнул на колени, выплюнув сгусток крови. Рука Вани вцепилась в грудь.

— Ну ты чего? Вставай. — Я с трудом поднялся и доковылял к другу, протянув ему руку.

Он с трудом опёрся на меня и смог подняться. Степановна помогла снять с него одежду, так как сам он на это был не способен. Всё тело трясло, а руки его плохо слушались. Когда одежда была сброшена, на груди Ивана показались две чёрные ладони. Гематомы от чудовищного удара Снежаны, твою мать. Она так толкнула от испуга, а если бы хотела убить? Пробила бы грудь насквозь?

Ещё странно, что зомби на неё никак не реагировали. Она умерла после ампутации и стала зомби? Тогда почему разум сохранился? Сука, чем дальше, тем страннее.

Осмотрев Ивана, Ирина констатировала, что все рёбра целы, а это уже было не мало. Подхватив его под руку, я потащил друга по коридору в другую комнату. Пусть оставшиеся в живых пошушукаются и выпустят пар. Если будут долго вариться в своих мыслях, то получу ещё пару бунтовщиков, хотя, если будут шептаться, то может выйти и коллективный заговор, но без огнестрела, а значит, они мне не соперники.

— Димон, что случилось? — Иван посмотрел на меня растерянно.

— Снежана тебя нокаутировала, а Киса спас тебе жизнь, за что я отрубил ему руку. Видишь, как я ценю людей хе-хе, — невесело усмехнулся я.

— Его укусили? — Раскрыл мой блеф Иван. Сука, а так не хотелось, чтобы он чувствовал вину за то, что Киса потерял руку.

— Да, пока тащил тебя. — Иван застыл с раскрытым ртом, а потом плотно сжал губы и пробубнил:

— Блять. Дурак. Сраный идиот. Лучше бы бросил меня. — Взвыл Иван, пытаясь сдержать наворачивающиеся слёзы. — А Ульяна? — В его голосе не было надежды, он просто хотел, чтобы я констатировал то, что он и так знал.

— Мертва.

На это Иван ничего не ответил. Мы прошли метров тридцать и попали в пятиметровое помещение, заставленное деревянными поддонами. Не знаю, что тут было раньше, но теперь здесь будет наша спальня, по крайней мере на какое-то время.