Зависим от тебя

Веки Ло распахиваются, когда тяжелые вымокшие джинсы застревают на его бедрах и прилипают. Я неудержимо краснею, хотя раздеваю его уже не в первый раз.

Парень смотрит на меня сверху вниз.

– Лил… – бормочет он вяло.

Ладно, у нас нет на это времени. Я дергаю джинсы. Сильно. И они наконец высвобождают его чертовски мускулистые бедра и лодыжки, а там я легко от них избавляюсь. Теперь он остался намокать в одних только черных трусах, я обязана приложить все усилия для выполнения следующей задачи.

Я беру мыло, вспениваю мочалку и тру поджарый торс Ло, опускаюсь вниз по животу… Игнорируя ту самую область… Затем тру вдоль бедер и ног. Мочалить спину не хватит времени, но это не главная проблема.

Хуже всего запах. Его кожа порой смердит бурбоном, и, перепробовав различные мыла и одеколоны, мы нашли те, которые маскируют отвратительный запах.

Иногда меня пугает его зависимость. Алкоголь разрушает печень и почки, и однажды после очередной ночной пьянки он может уже не проснуться. Но разве я вправе просить его бросить? Как я могу судить Ло, когда сама не готова отказаться от соблазнов? Так что на данный момент я делаю для него все, что могу.

Я наношу шампунь на его волосы, пока он держит глаза открытыми, изо всех сил стараясь оставаться в сознании. Ло уже пришел в себя, но я не уверена, насколько он осознает происходящее.

– Повеселился? – спрашиваю я, массируя ему кожу головы.

Он медленно кивает, и его взгляд опускается на мой бежевый лифчик – от воды теперь совсем прозрачный. Мм…

Я щипаю Ло за руку, и он снова поднимает голову. Его глаза меняются, янтарный цвет становится ярче на фоне скользящего пара. Он всматривается слишком пристально. Ненавижу, когда он так делает. И Ло это знает. Его рука поднимается и гладит мою шею сзади. Чего?.. Я стряхиваю с себя замешательство и отстраняюсь с хмурым выражением лица. У меня нет времени разбираться с его похмельными, бредовыми поглаживаниями.

Он ухмыляется:

– Решил попрактиковаться.

– Ты знаешь, сколько времени?

Я беру пластиковую чашку, наполняю водой и выливаю ему на голову. Ло щурится от обжигающего глаза шампуня и бормочет проклятия, но он слишком устал, чтобы протереть их.

Когда мыльная пена оседает, я перекидываю его руку себе на плечо и тащу в спальню. На этот раз он помогает мне передвигаться.

Ло падает на одеяло, и следующие несколько минут я вытираю его полотенцем, словно своего любимого пса. Он завороженно смотрит в потолок. Пытаюсь заговорить с ним и жду, когда Ло откликнется на слова об обеде.

– Вчера мы очень засиделись на концерте Чарли в «Пул‐8», – напоминаю я ему, перерывая ящики в поисках подходящей одежды.

Он посмеивается.

– Что смешного?

– Чарли, – с горечью размышляет он. – Мой лучший друг.

Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. У меня все получится. Я беру в руки боксеры, голубую рубашку на пуговицах и брюки. Поворачиваюсь к нему, размышляя о том, придется ли мне лицезреть его хозяйство.

Мокрые трусы Ло насквозь пропитали влагой одеяло, поэтому их точно придется сменить.

– Сам одеться сможешь? Хотелось бы ограничить количество раз, когда перед моими глазами мелькает твой пенис.

Он пытается приподняться на кровати, и ему это удается. Я впечатлена. А еще начинаю жалеть, что заговорила о его причиндалах. Особенно учитывая то, как Ло смотрит на меня. Он несколько раз моргает, прежде чем сказать:

– Положи одежду на кровать.

Я кладу стопку рядом и хватаю платье, висевшее на стуле у письменного стола.

Тревога все еще бьется в моей груди. Я вхожу в свою комнату и снимаю промокшее белье, прежде чем надеть платье. Будет ли он говорить достаточно связно, чтобы вести беседу?

В подготовительной школе отец частенько наказывал Ло, когда находил свой опустошенный и разгромленный шкаф с алкоголем или когда сын возвращался пьяным поздно ночью. Когда оценки Ло пошли на спад, мистер Хейл пригрозил отправить сына в военную академию для мальчиков, думая, что дисциплина будет полезна для буйного подростка. Не уверена, что его отец связал все события и понял, что настоящей проблемой Ло был алкоголь.

Парнишка скорее нуждался в помощи ассоциации «Анонимных алкоголиков» или реабилитационном центре, а не в военном лагере для подростков голубых кровей. Вместо всего этого я отдала ему себя – стала прикрытием для его постоянного пьянства. Тем летом мы заключили сделку. Как только Ло сказал Джонатану, что начал встречаться с дочерью Грега Кэллоуэя, их отношения получили второй шанс. Мистер Хейл хлопнул сына по спине и сказал, что Лили будет ему полезна, а если нет, то найдется другой способ изменить поведение Ло. Поэтому, чтобы и дальше потворствовать своим грехам, мы маскируемся перед всеми.

Хоть Ло и не был образцовым членом общества в раннем подростковом возрасте, мои родители были вне себя от радости, узнав о наших отношениях. Сочетание слов «союз Кэллоуэй – Хейл» был более важен, чем качество мужчины, составившего мне пару. Как будто на дворе 1794 год и наш брак принесет военную мощь и права на земли. Проснитесь, мы не члены королевской семьи.

Будучи в этом союзе, мы лгали и скрывали ото всех наши измены, защищая друг друга и играя роль влюбленной парочки. Чем глубже мы погружаемся, тем труднее выплыть на поверхность. Стоит кому-то узнать этот секрет, как наша свобода обратится в прах, чего я сильно боюсь. В любой момент все может разрушиться. Эта опасная игра одновременно и волнует, и пугает меня.

Я возвращаюсь в комнату Ло и расслабляюсь, когда вижу его полностью одетым и устало прислонившимся спиной к изголовью кровати. Его рубашка расстегнута и не заправлена.

По крайней мере, он в штанах.

– Можешь помочь? – обыденно спрашивает он. Уже членораздельно!

Я киваю и маленькими шагами приближаюсь к нему. Провожу по краю выпущенной рубашки, и его горячее, ликерное дыхание покалывает мою кожу. Дабы избежать каких-либо вскипающих ощущений, я делаю мысленную пометку взять пачку мятных конфет, прежде чем мы уйдем.

– Я приду в норму, когда мы туда доберемся, – уверяет он.

– Знаю. – Я избегаю зрительного контакта, пока мои пальцы нащупывают пуговицу рядом с его напряженным прессом.

– Прости, – мягко произносит он, а затем смеется. – По крайней мере, я внес небольшой вклад в твой банк сексуальных фантазий.

Я тяжело вздыхаю. Дабы испытать возбуждение, я не фантазирую о Лорене Хейле намеренно. Было бы совсем неловко каждый раз встречаться с ним взглядом. Иногда эти фантазии приходят случайно, что очень плохо.

– Тебя нет в моем банке фантазий, Ло.

Я думаю, что он будет ворчать или смеяться, но парень выглядит сбитым с толку и немного обиженным. А у меня нет времени вникать в смысл его мимики.

– Тогда извини, – взволнованно огрызается он.

Ему почему-то не понравилось мое невинное подыгрывание. Из-за похмелья он теряет равновесие и падает обратно на матрас. Чтобы удержаться от падения на пол, я крепко держусь за его руки и приземляюсь прямо на Ло. В этот момент время замедляется. Я понимаю, что моя рука вдавлена в твердую грудь, ноги прижаты к ногам, и единственное, что нас действительно разделяет, это его штаны и мое платье.

Он тяжело дышит, мышцы напрягаются под моим весом. Что-то глубоко пульсирует во мне, что-то нехорошее. Его руки остаются на моей пояснице, прямо над задницей. И пока он облизывает губы, наблюдая, как я рассматриваю его тело нетерпеливыми и жаждущими глазами, я подбираюсь к осознанной части своего мозга. И бормочу:

– Твой папа будет на обеде.

Его лицо бледнеет. Он поднимает меня на ноги, словно я ничего не вешу.

– Нам нужно идти, – говорит он, оставив последние несколько пуговиц расстегнутыми. Затем смотрит на часы. – Сейчас же.

Его беспокойство растворяет большую часть похмелья. Надеюсь, оно пройдет к тому времени, когда мы доберемся до Виллановы.

Глава 4

Задерживаемся на десять минут, однако мы не единственные, кто опаздывает.