Укрощение капитанской невесты

– Пардон, мадам, был не прав, каюсь, – сверкнул своими серыми серебристыми глазами и спокойно удалился.

Я оторопела от такой наглости. На следующий день я его встретила по дороге в поселковый магазин. Я шла туда, а он обратно. От неожиданности он остановился. Я остановилась тоже.

– Спасибо, – сказал он и улыбнулся такой задорной мальчишеской улыбкой, что у меня прошла вся злость на него.

– За что? – усмехнулась я, хотя прекрасно поняла, за что.

– За то, что не нажаловались отцу, – его серые глаза нахмурились.

– Боишься, что выпорет? – язвительно заметила я.

– Нет, – качнул он головой, – перестанет уважать. – Меня зовут Артем, – он выжидающе смотрел на меня.

– Виктория Алексеевна, – немного помедлила я, повернулась и пошла в сторону магазина.

Уже у самого магазина я оглянулась, мальчишка стоял и смотрел мне в след. Конечно, он думал, что я сразу пойду жаловаться его родителю. Но я, естественно, ничего и не собиралась говорить Стрельцову. Во-первых, мы не общались, и вряд ли бы возобновили общение. Во-вторых, Стрельцов наверняка бы выпорол мальца. Еще бы, ведь парень забрался именно в мой сад. А это для Стрельцова, как красная краска для быка! Сашка бы ему этого не спустил. А мне мальчишка понравился, кстати, очень похож на Сашку. Интересно, где же его мать? Теперь этот мальчишка – Артем вырос и стал военным, нужно сказать умопомрачительным красавцем, просто женская погибель. Где мои семнадцать лет? Я бы в него точно влюбилась, конечно же, если бы он не был сыном Стрельцова. И почему все это я прокручиваю в голове, проснувшись в шесть утра? Ну уж, если мне не спиться, может пойти на речку? Ника «спит без задних ног», на пляже сейчас никого, так почему бы не использовать такую возможность? Я быстро встала, привела себя в порядок, переоделась в купальник, побросала в пляжную сумку полотенце, подстилку и отправилась на пляж.

Я люблю раннее утро на реке. Вода гладкая, прозрачная, как кристалл, даже ряби нет. Над водой медленно опускается туман. Я скидываю халат, медленно захожу в воду, полностью погружаюсь в глубину и плыву. Я расслабляюсь и прикрываю глаза, чувствуя себя совершенно свободной, как рыбка. Я очень люблю плавать и всегда использую малейшую возможность отдаться водной стихии. Плыву медленно, брассом, выбрасываю руки вперед, делаю гребок и снова такое же движение. Ноги работают синхронно. В момент выброса рук, ноги делают толчок, похожий на движения лягушки, за счет чего тело получает дополнительное ускорение и скользит до следующего гребка. А ведь, в детстве, когда мама учила меня плавать, она так и говорила, что плыть нужно, как лягушка. В какой-то момент выброса рук, ноги делают толчок, и я чувствую, как правую ногу резко сводит судорога. Меня накрывает паника. Я пытаюсь плыть, но судорога не отпускает. И я погружаюсь в глубину, вода заполняет нос, рот и легкие. В голове мелькает мысль: «Мне кажется, или я тону»? И я четко понимаю, что тону. Я тону. Это. Конец. Мысли все заканчиваются, и я проваливаюсь в толщу темной воды…

Когда я открываю глаза, вижу на собой склонившееся лицо Стрельцова. Я лежу на боку, и у меня изо рта и из носа льется вода. Он что, меня откачивал? Наверное, а может у меня галлюцинации или он мне снится уже там, на том свете?

– Я умерла, и ты мне снишься? – просипела я, едва ворочая языком. – Наконец-то мы встретились.

– Даже не надейся, балеринка, – сердито говорит он и убирает с моего лица мокрые, прилипшие пряди волос. – Теперь я не позволю тебя умереть, ты ведь снова попала в мои руки. И я тебя уже не выпущу! Так и знай!

Я смотрю в родное лицо, и мне хочется взять его в ладони и целовать, целовать и целовать, а потом оттолкнуть. Нет, оттолкнуть все-таки не хочется. Слишком долго я его отталкивала. И я делаю совершенно безумный поступок, притягиваю его к себе и крепко целую в губы. Сашка не теряется, перехватывает инициативу и целует меня долгим поцелуем. У меня давно не было секса, и теперь тело очень бурно реагирует. Сашка подхватывает меня на руки, и мы быстро перемещаемся на заднее сидение его машины. Она оказывается стоит здесь, совсем рядом. Наверное, Сашка пригнал ее, чтобы помыть? Уже в машине Сашка опускает лямки моего купальника, освобождает грудь и набрасывается на нее, как голодный зверь.

– Вик-а-а-а, – стонет он, терзая мою грудь ненасытным ртом. Незаметно он отодвигает кромку купальных трусов, боится, что я буду сопротивляться. Но я и не собираюсь. Я столько лет его ждала! Не отрывая взгляд от моего лица, он резко входит и на минуту замирает.

– Витка, какая же ты узкая и сладкая! – хрипит он, – я уже и забыл.

– И старая, – глупо шучу я, – о какой сладости идет речь? Если ты о сладости – ищи женщину двадцать плюс.

Сашка хмыкнул.

– Старая, говоришь? А кричала сейчас, как молодая. А насчет двадцать плюс, – он, прищурившись, посмотрел на меня долгим взглядом, – когда мужик за сорок, имеет двадцатилетнюю – это какое-то извращение, сродни педофилии. Это все не про меня. Мне бы вот такую, как ты – самый раз.

Я весело рассмеялась. Как же мне сейчас с ним хорошо и свободно, с этим гадом. Но я ничего не забыла. Пусть не думает, что трахнул меня, и я расплывусь «лужицей». Я выглянула из окна машины.

– Саш, кажется нам пора домой. Уже, наверное, около восьми утра.

– Ко мне или к тебе? – невозмутимо уточнил гад, хитро прищурившись.

Я удивленно вскинула брови.

– Знаешь, как называет моя дочка наши семьи? – вместо ответа спросила я.

– Ну откуда же мне знать, что ты там ей наплела? – он уже серьезно смотрит на меня. – И..?

– Монтекки и Капулетти, – я растянула губы в ехидной улыбке, – связь улавливаешь?

– Монтекки, конечно, Стрельцовы, – усмехнулся он. – Видел я твою дочку, прямо вчера, красивая девочка, вся я тебя. А у меня, кстати, есть сын – тоже «не лыком шит». Нужно их познакомить. Может быть, они покажут нам пример, что нужно сделать, чтобы примерить враждующие кланы? – он неожиданно замолчал, а потом продолжил. – У нас с тобой могли бы быть такие же, только общие.

Краска бросилась мне в лицо.

– Ты сам все разрушил, предал меня, из свободного лебедя превратил в продажную «ласточку»!

– Нет, Витка, – его брови грозно сошлись на переносице, – нет! Я любил тебя, люблю, всю жизнь.

Я горько поджала губы.

– Ты получил задание от своих боссов и, недолго думая, решил использовать меня. А, действительно, зачем заморачиваться, искать девку, когда есть своя под боком.

Сашка сцепил зубы и закрыл глаза. Мне показалось, что он считает до десяти, пытаясь успокоиться. Наконец, он распахнул глаза и впился мне в лицо, обжигая холодом ртути.

– Не было никакого задания, Витка. Хочешь знать правду? Я расскажу.

Я молча кивнула.

Сашка взъерошил свои волосы таким знакомым движением, что у меня сжалось сердце.

– Отец изменял матери всю жизнь, а она ему все прощала. Он менял баб, причем чем старше становился, тем моложе были его любовницы. Мама давно смирилась, хотя я не раз просил ее уйти от него. Я не мог все это видеть и съехал на съемную квартиру. Однажды мне позвонила мама, и сообщила, что больше не хочет жить. Я сразу приехал к ней. Оказывается, папаша придумал для мамы новую экзекуцию. Он получил приглашение от факультета искусств и наук Гарвардского университета. Поездка была рассчитана на полгода, но отец заявил, что останется там, а с мамой он разводится. Я просил маму успокоиться. Пусть катится этот урод на все четыре стороны! Но мама так плакала и умоляла меня сделать что-нибудь, чтобы задержать его. Она грозилась, покончить с собой, если я ничего не предприму. И я придумал. Я знал, что отца переубедить невозможно, если он не захочет остаться сам. И единственный способ заставить его остаться в стране, сделать так, чтобы он «по уши» влюбился. На стадии влюбленности он готов сделать все, чтобы затащить женщину в постель. А так как он был еще романтик, то не просто трахал баб, хотя и это было, он периодически влюблялся, долго обхаживал свой объект любви, как будто играл в «кошки-мышки», пока мышеловка не захлопывалась. На это у него обычно уходило определенное время, иногда месяцы, а в Гарварде ждать не будут. Вот на это я и сделал ставку, оставалось только найти подходящий объект. Как раз в это время отец случайно попал в Большой театр на твою премьеру и сразу же запал на тебя. И у него хватило совести спросить, нет ли у меня выхода на артистов Большого театра, чтобы познакомить его с новой примой, которая в Баядерке выступает в роли Никии. Когда я услышал это, меня, как будто облили из ушата ледяной водой. Конечно раньше мне не пришла бы в голову эта безумная мысль. Но судьба расставила все по своим местам. И я решил познакомить его с тобой, пока мой предприимчивый папаша-академик не нашел кого-нибудь другого, чтобы подбить к тебе клинья. Если ты помнишь, я попросил тебя о помощи, познакомиться с одним академиком и встретиться с ним пару раз. Об интиме разговор даже и не шел, я слишком любил тебя. Кроме того, я наблюдал за вами, всегда был рядом, просто вы об этом не догадывались. Но сказать тебе тогда, что этот академик мой отец, и для чего все это я придумал, у меня не поворачивался язык. Я рассчитывал, что он влюбится в тебя, передумает уезжать, а потом я ему признаюсь, что ты моя невеста. Мы поженимся, и он успокоится. В общем, «и волки сыты и овцы целы». Но в жизни так не бывает. Когда я понял, что он полностью погряз в новой влюбленности, я испугался за тебя, да и за себя, тоже, и честно рассказал ему, что ты моя невеста. На что отец усмехнулся и предупредил меня, что отступать не намерен. Он добьется тебя любой ценой. И ты, естественно, выберешь академика, а не продажного сотрудника КГБ, который подкладывает свою девушку, как проститутку, под нужных людей. Я не поверил, что он может так поступить со своим родным сыном. Но он сделал это. Он перевернул все вверх ногами, выкрутил так, чтобы я в твоих глазах выглядел подлецом и последней сволочью. И у него получилось. Ты ему поверила. Вот и вся история!