Исчезнувший

Ее ослепила яркая вспышка. Свет, полыхнувший из руки подозреваемого, озарил комнату. Аусонио замерла, пригнулась, подалась назад и, ничего не видя, отчаянно заморгала. Пистолет дрожал в ее руке. Охваченная паникой, она понимала, что убийца во время вспышки наверняка зажмурился, а сейчас, возможно, нацеливает на них свой пистолет или подбирается к ним с ножом в руке.

— Где, где, где? — крикнула она.

Но тут она увидела — очень смутно, сквозь все еще густой дым, — что убийца убегает в концертный зал. Он громко хлопнул дверью, и в зале послышался какой-то шум, словно там придвигали к двери стол или стул.

Опустившись на колени перед жертвой, Аусонио швейцарским армейским ножом перерезала веревку и начала делать девушке искусственное дыхание.

— Есть тут другие выходы? — спросила охранника Францискович.

— Только один — сзади, за углом справа.

— А окна?

— Их нет.

— Эй, — на бегу бросила она Аусонио, — следи за той дверью!

— Поняла! — ответила блондинка и снова попыталась вдохнуть воздух в полуоткрытый рот жертвы.

В зале вновь послышался грохот — очевидно, убийца продолжал воздвигать свою баррикаду. Вызвав по рации подмогу, Францискович бросилась к двери, о которой говорил охранник. В конце коридора кто-то был. Быстро остановившись, Францискович нацелилась в грудь стоявшего впереди мужчины и направила на него ослепительный луч галогенового фонарика.

— О Господи! — выдохнул пожилой уборщик, уронив на пол свою метлу.

Францискович поблагодарила Бога за то, что не держала сейчас палец на спусковом крючке «глока».

— Кто-нибудь выходил из этой двери?

— Да что здесь происходит?

— Вы кого-нибудь видели? — крикнула Францискович.

— Нет, мэм.

— А давно ли вы здесь находитесь?

— Не знаю. Минут десять, наверно.

В зале по-прежнему передвигали мебель. Отправив уборщика и охранника в главный коридор, Францискович медленно двинулась к боковой двери. Держа пистолет на уровне глаз, она осторожно нажала на ручку. Дверь была не заперта. Сделав шаг в сторону, Францискович отошла от линии огня — на тот случай, если преступник начнет стрелять прямо через дверь. Такой трюк она видела в кино, хотя и в школе полиции инструктор, кажется, тоже предупреждал об этом.

Снова грохот.

— Нэнси, ты здесь? — прошептала Францискович в переговорное устройство.

— Она мертва, — дрожащим голосом сказала Аусонио. — Я старалась. Но она мертва.

— Он отсюда не выходил. Он все еще внутри. Я его слышу.

— Я старалась, Диана. Старалась.

— Забудь об этом. Сейчас надо действовать, понимаешь?

— Да я уже успокоилась. Правда успокоилась. Давай возьмем его.

— Нет, — возразила Францискович, — мы будем его сторожить до тех пор, пока не приедет группа захвата. Это все, что мы можем сделать. Сиди тихо. Следи за дверью и сиди тихо.

И тут она услышала, как убийца кричит из-за двери:

— У меня заложница! У меня здесь заложница. Только попробуйте войти, и я убью ее!

О Господи...

— Вы там, внутри! — заорала Францискович. — Никто не собирается ничего делать. Не беспокойтесь. Только никого больше не убивайте.

«Правильно ли я поступаю?» — думала Францискович. Ни по телевизору, ни в школе полиции ни о чем таком не говорили. Она слышала, как Аусонио звонит в Центральную и докладывает, что ситуация еще больше осложнилась — убийца построил баррикаду и взял заложницу.

— Только не волнуйтесь! — крикнула Францискович преступнику. — Вы можете... — Раздался громкий выстрел. Францискович вздрогнула от неожиданности. — Что случилось? Это ты стреляла? — спросила она в переговорное устройство.

— Нет, — ответила напарница. — Я думала, это ты.

— С тобой все в порядке?

— Да. Он сказал, что взял заложницу. Может, он застрелил ее?

— Не знаю, — раздраженно ответила Францискович, подумав: «Где же, черт побери, подмога?»

— Диана, — помолчав, прошептала Аусонио, — нам нужно туда войти. Вдруг она ранена и истекает кровью. — Эй, вы там, внутри! — повысив голос, крикнула она. Никакого ответа. — Эй, вы там! — Никакой реакции.

— Может, он покончил с собой? — предположила Францискович. Или просто выстрелил, чтобы мы решили, будто он покончил с собой, а теперь поджидает нас внутри?

И тут перед ее глазами возникла чудовищная картина: дверь в вестибюль открывается, озаряя бледным светом жертву, лицо которой холодное и синее, как зимние сумерки. Вот для этого она и пошла работать в полицию — чтобы помешать разным гадам совершать подобные преступления.

— Нужно войти туда, Диана, — прошептала Аусонио.

— Об этом я думаю. Ладно. Пошли. — Голос Францискович звучал несколько отрешенно. В этот момент она размышляла о своей семье и о том, как получше обхватить левой рукой правую, если придется стрелять. — Скажи охраннику, что нужно зажечь свет в зале.

— Выключатель здесь, рядом, — отозвалась Аусонио. — Он включит свет, когда я его попрошу. — Аусонио вздохнула: — Ну все, я готова. На счет «три». Считай ты.

— Ладно. Один... Подожди. Когда ворвемся в зал, я буду в двух шагах от тебя. Смотри не застрели.

— Ладно. Два шага. Я буду...

— Ты будешь слева от меня.

— Давай!

— Один. — Францискович сжала ручку двери. — Два. — Ее палец коснулся предохранителя. — Три! — крикнула Францискович так громко, что напарница наверняка услыхала ее и без радио.

В большой прямоугольный зал она ворвалась в тот момент, когда зажегся ослепительный свет.

— Стоять! — гаркнула Францискович в пустую комнату.

Пригнувшись, она водила пистолетом из стороны в сторону, осматривая каждый дюйм.

Ни убийцы, ни заложницы.

Францискович метнула взгляд влево, где в других дверях стояла Нэнси Аусонио, точно так же лихорадочно осматривая зал.

— Где он? — прошептала та.

Францискович лишь покачала головой. В зале ровными рядами было расставлено около пятидесяти деревянных складных стульев. Четыре или пять из них лежали на боку, что, однако, ничуть не напоминало баррикаду, поскольку все они находились в разных местах. Справа, на низкой сцене, стояли усилитель, две колонки и поцарапанное старое пианино. Рядом валялось множество проводов.

Молодые полицейские видели в зале все, кроме преступника.

— Что случилось, Нэнси? Объясни мне, что случилось.

Аусонио не отвечала; как и ее напарница, она лихорадочно озиралась по сторонам, осматривая все подряд, хотя уже поняла, что убийцы здесь нет.

Чертовщина...

Помещение напоминало погреб. Окон здесь не было. Проемы для отопления и вентиляции не превышали в диаметре и пятнадцати сантиметров. Деревянный потолок — без акустической плитки. В полу сцены никаких люков. И нет других дверей, кроме той, в которую ворвалась Аусонио, а также пожарной, через которую проникла Францискович.

— Где он? — выдохнула Францискович.

Нэнси прошептала что-то в ответ. Ее напарница не разобрала, что именно, однако по растерянному лицу Нэнси угадала: понятия не имею.

— Эй! — позвал кто-то из вестибюля. Девушки быстро обернулись, но никого не увидели. — Только что приехала «скорая» и несколько полицейских. — Это говорил спрятавшийся где-то охранник.

Чувствуя, как учащенно бьется у нее сердце, Францискович позвала его в зал.

— Стало быть, это... Я хочу сказать — вы взяли его?

— Убийцы здесь нет, — нетвердым голосом сообщила Аусонио.

— Что?! — Охранник осторожно заглянул в зал.

— Тут есть какие-нибудь потайные люки или что-нибудь в этом роде?

— Нет, мэм. Ничего такого. Так его здесь нет?

В коридоре слышались голоса полицейских и медиков «скорой помощи», негромко позвякивало привезенное ими оборудование. Девушки все еще никак не могли заставить себя присоединиться к коллегам. Потрясенные, они с тяжелым чувством стояли посреди концертного зала, тщетно пытаясь понять, как же убийца сбежал из помещения, откуда не было выхода.

Глава 2

— Значит, он слушает музыку.