Второе дыхание

Плюс, внезапно позвонившего после обеда, Львёнка мне было чем порадовать: я успела с утра, приглядывая за хозяйствующими дочерями, написать три спецификации и довязать набор подставок под чашки. И планы вязальные на последнюю «гипсовую» неделю имела грандиозные.

В лучших традициях внезапного «совещательного голоса», ближе к вечернему купанию позвонила Шуша:

— Эх, Шпулька моя, как я тебя здесь вспоминаю!

— Надеюсь, местные жители от твоего забористого лексикона при этом не вздрагивают, и не разбегаются? — на душе благостно, можно даже немножко шутить. Ну, на пробу, так сказать.

— Да, дорогая, холодное питерское лето теплее и добрее тебя не делает, а пары недель у настоящего моря тебе явно не хватило, чтобы согреться в достаточной мере.

— Ну, это было понятно эм-м-м всегда. Ты сегодня, как обычно, в пятницу бухнуть со мной по скайпу или другая какая надобность обнаружилась?

Шуша чем-то зашуршала в трубку. Потом тяжело вздохнула. Пофыркала.

— Шушенька, здоровья у меня и раньше-то было немного, а сейчас и вовсе недостаток нервных клеток ощущается, да и давление скачет. Хоть ты меня не нервируй, а?

— Короче, такое дело: что там у вас с Полькой дикое происходит? — очень-очень настороженным тоном вопросила Ксана.

Вот чего я не могла предположить, так это такого разворота. Неужели, погрязнув в своём собственном болоте печали, я прощёлкала беду с сестрой? Но мы же вот только разговаривали: и вчера прекрасно, и сегодня отлично?! Или это семейная «хорошая мина»? Ё, вроде жизнь слегка стала налаживаться. Даже не стала ещё, а чуть свернула к свету из непроглядной зад…, пардон, тьмы.

— Не знаю, что тебе сказать. Говорила с ней вчера и сегодня. Сложности были мне озвучены с работой немножко, ну, и те, что к родителям имеют непосредственное отношение, — начала я перечислять.

— Это я знаю, — перебила Шуша, — мы на связи почти каждый день. Я очень сочувствую, что мама ваша в больнице, но прогноз, вроде, благоприятный, да?

— Прогноз да. Ждём выписку в конце следующей недели.

— Вот видишь, всё нормально будет. Батя тоже не впервые «отдыхает душой», всё мы это знаем и всё мы понимаем.

— Да, никто не удивлён, просто неприятно, — вздыхала я скорее с лёгкой печалью, чем пребывая, как обычно, по поводу отцовых запоев, в тоске и ярости.

А завтра с терапевтом пообщаюсь и совсем попустить должно.

— О, даже ты не сильно печалишься! Рада слышать, но давай всё же вернёмся к истокам: что там за хмырь у неё образовался такой таинственный? Она партизанит, но ты-то должна же знать?

Я прилично обалдела от постановки вопроса, да и оттого, что я ни сном, ни духом вот совсем, поэтому слегка подвисла.

— Алоэ! Ты там жива, мать? — голос Оксаны звенел от беспокойства. Видимо, за нас с Полей обеих разом.

— Я тут, и я офигела от твоих вопросов, знаешь ли, — начинаю я, — ничего мне неизвестно про каких-либо Полиных хмырей. Она недавно детей моих в парк водила. С деверем и сыном маминой приятельницы. Это, собственно, все известные мне мужики и факты.

— Да, — теперь тянула уже Шуша, — удивила ты меня. Про этих двоих и я знаю. Так себе кадры, тупиковые ветви развития человечества.

— Ясно, что ничего не ясно. Ладно, спасибо за информацию, такую, неожиданную. Буду смотреть, спрашивать аккуратно, чего узнаю — тебе сообщу первой, — время сворачивать беседу, самостоятельные девчонки уже помылись, пора сполоснуть Любу да гнать всех по кроватям.

— Ты, это, меня в курсе держи. Беспокоюсь я что-то. Такая странная она всю неделю. И интенсив ещё этот.

— Так может оттуда хмырь? Тут я полностью мимо — из всей тусовки психологической я знаю только моего психотерапевта да саму Полю.

— Ты, короче, не зевай там, слышишь? Я на тебя надеюсь, — завершила разговор Ксана, обличив меня высочайшим доверием на перспективу.

— Хорошо же. Всегда на связи, — попрощалась я и поскакала домывать Любовь Артёмовну.

Новые времена — новые вызовы.

Покой, похоже, пока не готов мне даже во сне показаться.

63. Артем. Август. Т.

Пока выставил Светлану за дверь, София уже сориентировалась и взяла себя в руки: кукольное личико отражало озёрную гладь при тихой погоде — гладко, мирно, прозрачно. То есть — никак.

На столе для совещаний накрыт ужин. Сама стоит рядом, глазки в пол, в руках сумочка. Такая милая девочка из хорошей семьи, что зубы сводит от собственного несоответствия идеалу.

Ладно, раз такой случай, надо эту, гладь озёрную, взбаламутить и поглядеть, что там в омуте водится:

— Раз сегодня такой вечер нервный и не очень приятный, давайте, София, поужинаем с Вами, — отодвинуть стул, усадить это «произведение искусства» за стол. От мысли о шампанском отказаться, ибо что там за дрянь в бутылке намешана — никто не скажет, а неприятные сюрпризы при пробуждении на фиг не впёрлись сейчас никуда. Да и спаивать вот этот цветочек — вообще за гранью разумного.

— Ой, ну, что Вы, Артём Александрович! Это же я для Вас готовила, а сама дома перекусила. Не беспокойтесь, — звенит колокольчиком папочкина радость.

— Я благодарен за заботу, но в одиночестве есть не могу, так что присоединяйтесь, — положить на тарелку неведомый салат и водрузить посуду перед королевишной, — сейчас перекусим, я закончу последнее заключение на сегодня, потом приведу приёмную в порядок и можно с чистой совестью рабочую неделю завершить. Но Вы, конечно, можете спокойно домой ехать сразу после ужина.

Искоса смотрит сквозь ресницы, чуть оторвав взгляд от тарелки:

— Как можно?! Это женские обязанности: убирать и поддерживать порядок. Я уберу всё, пока Вы заканчиваете дела и поедем домой.

«Домой» выходит таким колючим, как наждачкой по спине. Нет, ни черта не выйдет с Софией Александровной у них. И, кажется, не только он идее нового брака сопротивляется в глубине души.

— София, у нас не было времени пообщаться спокойно. А расскажите, какой Вы видите себя лет через пять? Как Вы живёте? Чем занимаетесь, что Вас окружает, какие цели Вы ставите?

Округлое такое удивление. Да, детка, что бы ни обещал тебе папа, я вполне самостоятельный взрослый мужик. Умею разговаривать не только про работу. И тебе придётся напрячь свой мозг.

— О! Я так далеко не планировала, — начинает водить вилкой по тарелке, — но если Вам интересно, то: у нас свой дом в новом папином посёлке, двое детей и собака, я занимаюсь благотворительностью, как мама.

Да, а план-то, видимо, эта самая мама и составляла. Двое детей за пять лет. Притом что ты просто подойти близко боишься.

И что с этой трепетной ланью делать? Она значит, благотворительница, а дом и дети на няньках и экономке, подобранной мамой? Да никакие акции не стоят жизни в пафосном, ограниченном сотней правил приличия, мире с фарфоровой куклой. План 3–Д в идеальном исполнении? Не смешите! Здесь стартовые условия «жесть» и никакое послезнание или подробный безошибочный план историю не спасут.

— Артём Александрович, Вы не думайте, я всё понимаю. И мама с папой меня правильно воспитывали. Я буду хорошей женой, правда. Я знаю свой долг и обязанности. Вы не волнуйтесь, наш брак будет идеальным, — пока размышлял, Софочка дожевала свою зелень и решила успокоить. Это же обязанности хорошей жены, да? Почему же, когда Улька его бесила своим несогласием, непонятными и эмоциональными требованиями, ощущения всё равно были в сто раз приятнее?

— А чего Вы сами ждёте от брака, София?

— Ничего не жду. Я знаю, что должна выйти замуж, родить детей. Быть хорошей женой и хозяйкой. У меня всё получится, и родители будут мной гордиться.

— Ну, это же не Ваше желание? Этого хотят родители, я в курсе. Александр Аркадьевич подробно рассказывал. А Вы лично чего хотите?

Огромные оленьи глаза уставились в упор с таким неподдельным изумлением, что стало прямо очень не по себе. По достаточно миловидному личику пробегали эмоции чередой. Но вот эта молодая, даже хорошенькая, девочка никаких нормальных мужских желаний не вызывала.