Второе дыхание

Выйдя из душа и обнаружив в гостиной накрытый ужин, решил сначала перекусить, а потом уже звонить жене.

Ну, собственно, за столом на диване он, прилично так подмёрзший, утром и проснулся. Как был: в халате, с гнездом на голове (кажется, Уля говорила, что надо бы в парикмахерскую зайти), с бутербродом в одной руке и телефоном в другой. Абсолютно дохлым телефоном, по банальной причине — сел аккумулятор.

47. Ульяна. Август. Санкт-Петербург

Лучший из дней рабочей недели — пятница, потому как манит и обещает просто одним своим существованием. У меня наступившая должна быть продуктивная и разнообразная. Раздав детей по бабушкам и садам, умудрившись не забыть из дома пакет с вязаными шедеврами, прикатила в офис. День помчался, как обычно — всё горит, кипит, булькает, трясётся без конца и края.

Отработала нормально, в обед снова, для умиротворения, погуляла и даже в процессе пообщалась с супругом. Письменно.

Сдержано, информативно, безэмоционально.

Пока так, на большее меня не хватит. И злюсь, и обижена, и несчастна. И сама, понятное дело, дура…

На ужин у меня очередной психоэмоциональный загон, потому как с Леоном по-другому не бывает. Но штош. Отдохнём, как известно, в морге. А пока улыбаемся, машем и пашем.

Несмотря на банальный букет бордовых роз, чёрный кожаный прикид московского мажора и понтовый мотоцикл, посидели мы с Леоном хорошо. Договор с сетью магазинов его матери он привёз подписанный, пакету от меня возрадовался, психоделического зайца решил оставить себе в лечебных целях — возвращаться в реальный мир после загулов с психотропными препаратами и алкоголем. Поржали даже слегка над схожими методами воспитания у наших матерей. А потом, Львёнок не был бы собой, если бы не сотворил какую-нибудь нелепую дичь и провокацию, ну, правда.

На этот раз он, после ужина, позвал меня продолжить наш душевный вечер… в бане.

Да, банальность в квадрате, но это же классические стереотипы! Понимать надо! Он же ко мне по всем правилам подкатов и демонстрации намерений…

Так же весело и задорно, как древний сальный бородатый анекдот.

Получил по тыкве подушкой. Осознал. Покаялся:

— Не гневайся, государыня-рыбка! Я больше не буду…

— Больше и не надо. Твои тридцать всё чаще кажутся мне тринадцатью, максимум. Завязывай уже с этой бандитской романтикой, как из «Улиц разбитых фонарей». А так, для справки: баня — последнее место, куда меня надо звать. Я её боюсь и жутко не люблю.

Золотистые брови Леона украсили его же чистый лоб:

— Боишься? Баню? Чего она тебе сделает?

— Я в ней задыхаюсь и умираю, вообще-то.

Ну, не рассказывать же, что этот глубинный страх — из детства. С тех пор, когда меня, двухлетнюю, мыли в глухой тайге в бане по-чёрному, состоящей из крохотной комнатушки с печью и палатки, в качестве места раздевания-одевания. Детский ужас оказался настолько силён, что панические атаки вот-вот недавно только прекратились. Благодаря двадцати годам активной банной терапии под руководством настойчивого супруга. Как раз фаната разного рода терм. Так что я могу мыться в сауне, если она просторная, светлая, двери легко открываются и температура в парилке не выше ста градусов. При несоблюдении хоть одного из условий — остановка дыхания, паралич голосовых связок, мало контролируемый ужас.

Видимо, что-то такое мелькнуло на лице, потому что Львёнок пересел ко мне на диван, сгрёб в охапку, усадил к себе на колени, укутал в плед и укачивал, как я в младенчестве детей.

Тепло, хорошо, спокойно. Да, сидеть так здорово, но пора и честь знать. Завтра у Наденьки праздник, пора матери мчать домой — готовиться.

— Ты обратно в Москву когда?

— Эх, Колючка, что ж ты неласковая такая. Всё гонишь меня куда-то, то по делам, то домой.

— Сам сказал — Колючка, так что я просто имя оправдываю. Так, когда?

— А что?

— У Нади завтра день рождения, поэтому, если ты вдруг ещё здесь, милости просим на детский праздник.

— О, как. Неожиданно. Но мы же, вроде как, с девчонками гулять в парке собирались и на аттракционы?

— Ну, тогда не в этот раз. Завтра аттракционы мне никак не впихнуть в расписание.

— А я на следующие выходные к вам приеду просто так, без корзинок. Планируйте маршрут, погода даже здесь должна быть ещё годная.

— На том и порешим. Приятно было повидаться. Дела мы успешно обсудили, маме — привет и пакет. Поеду я домой.

Конечно, он, воспитанный мальчик, поплёлся меня грузить в машину, хотя я вполне в состоянии была сделать это сама. Обнял на прощание и пробормотал тихо в макушку:

— Ладно, раз усыновить ты меня отказываешься, давай рассмотри мою кандидатуру в качестве второго мужа, Колючка.

— Да иди ты, со своими абсурдными идеями, хороший мамин сын! — хлопнув ладонью по затянутому в кожу широченному плечу, водворилась за руль и стартовала в сторону дома.

Настроение, изрядно попорченное событиями среды и ожиданием завтрашнего родственного слёта, слегка улучшилось. Поужинала я, опять же, вкусно.

А родственники с претензиями, советами и комментариями?

А у кого их нет?

Переживу.

48. Артем. Август. Т.

Понедельник настал очень быстро и кстати.

Выезд в родовую усадьбу, простите, на семейную дачу, построенную дедом Александра Аркадьевича в начале прошлого века, в целом, можно считать удавшимся. Барышни сильно не надоедали, на стол накрывали, быт организовывали. В субботу вечером у открытого огня в беседке пели слаженно, на два голоса старинные романсы, в остальное время появлялись исключительно после призыва. На совместных трапезах вдохновенно трепетали ресницами, восторженно глядели в рот и восхищённо внимали.

С точки зрения Домостроя — идеально.

Но Артём чувствовал себя как-то не слишком уютно. Но, может это с непривычки? Вот освоится в этом обществе и будет наслаждаться жизнью?

Если вспомнить развесёлую пятницу, то вот не зря он привёз молодёжи розовый джин, два вида рома с Кубы и по бутылке «Апероля» с «Егермейстером».

При более тесном сотрудничестве, коллектив «Нового Дома» оказался просто «огонь ребята»: едва только он переступил порог их парадной приёмной, как Савельич тут же утащил его выбирать место временного размещения и, в итоге, отвалил целый кабинет. Потом подтянулись и остальные. Приветствия, шутки про далёкие дали, куда занесло столичного хлыща, вроде как сто лет знакомы и здесь ему на самом деле рады.

Вопросы подачи заявки решились, как будто бы, сами собой, вообще без его участия. Он только оглянулся, а ему уже сопроводительное письмо со входящим номером и отметкой о приёме комплекта конкурсной документации вручили.

А за обедом борзая молодёжь преподнесла неожиданный, но просто шикарный подарок.

— Сегодня вечером, доцент, как хочешь, но с нами едешь на покатушки. Отказов не принимаем. Ты нас в Питере так мощно погулял, что мы в себя неделю приходили потом. Сейчас наша очередь. Ты ничего такой, вроде, бодр для своего возраста, должен сдюжить. Ну, на крайняк, в выходные отлежишься, — заявил Олег, приступая к третьей чашке чёрного и густого, как гудрон, кофе.

Остальные загоготали и шумно поддержали такое, логичное, на их взгляд, предложение.

Извини, Софочка, в Филармонию без меня сегодня.

Да и вообще, чего он там забыл?

Гульнули с парнями хорошо. Студенческие годы Артёму вспоминались очень живо в процессе. Спасибо здоровью, не подвело и, к обеду субботы, он был вполне в себе и готов ехать на природу.

Никаких претензий или репрессий по поводу пропущенного культурного мероприятия не последовало. Папина дочь только молча улыбалась и пододвигала к нему поближе тарелочку с пончиками и чашечку со свежесваренным кофе.

Закалённый брачным бытом мозг подозревал подвох.

Вот и сейчас, утром хмурого понедельника, сидя в своём временном офисе за разбором принесённых секретарём делегированных ему заявок, потягивая горячий ароматный кофе, чуял подвох во всём.